Насадив на крючок хлебный мякиш, я закинула снасть и стала потихоньку тянуть ее к берегу. Раз, второй, третий... На четвертый попалась мелкая рыбешка. Ну, очень мелкая. На один зуб всего. Мне, а вот рыбке покрупнее... Недолго думая, я насадила на крючок рыбешку.

   Минута, вторая, пять, десять... Оу! Ничего себе клюнуло! Чуть руки не отвалились. Я дернула за веревочку. Веревочка отозвалась. Рывок свалил меня с ног, но я не могла позволить какой-то рыбине уплыть у меня из рук и утащить чужие снасти. Я закричала, призывая на помощь ближних и дальних родственников и друзей. Первым в списке значился Аайю, замыкала его Эльга.

   Если меня и услышали, то спасать не торопились. Третий рывок затащил меня под воду. Пора было отпускать добычу, но в схватку вступило любопытство. Страсть как захотелось на речного монстра взглянуть одним глазком и сразу на берег.

   Я успела глотнуть воздуха перед погружением. Пропахала колею по дну, взметнув ил, попавший в глаза, и повисла в толще воды. Веревка влекла вправо и на глубину. Я вырвалась из мутного облака и, наконец, смогла разглядеть... ноги?! Обутые в ласты?! Или сросшиеся с ними?!!! Я разинула рот от удивления и моментально удивилась еще больше, когда воздух закончился, а в легкие ворвалась вода. Нет!

   Я запаниковала и ринулась наверх, но проклятая, обмотанная вокруг запястья веревка не давала мне всплыть. Я дернула. Сильнее. В слабой надежде привлечь внимание неведомого водолаза, а потом мне стало все равно...

   Сквозь толщу воды сияло далекое пятнышко солнца. К нему устремлялись воздушные пузырьки. Мимо меня скользили подводные обитатели. Их становилось все меньше, как и солнца, спиной я ощутила твердую поверхность, а мое лицо облепили водоросли. Я умерла...

   - Еще нет, - в голове прозвучал голос.

   - Ты будешь отрицать очевидное? Лежу на дне, на ложе из водорослей, мысленно разговариваю с предсмертными галлюцинациями... - вяло ответила я голосу. Впрочем, он, голос, обрел материальное воплощение.

   Темное узкое лицо. Глаза - два черных провала. Гибкое тело, соединенные перепонками пальцы на руках.

   Я поймала русала?!

   Он поцеловал меня, нас окутало голубое сияние, а следом из моего горла выплеснулся поток воды, но... я смогла сделать вдох. А дальше что? Жили они долго и счастливо? Не хочу!

   - Успокойся, - миролюбиво ответил подводный житель. Он проплыл круг надо мной и снова замер перед лицом. - Выйдешь на берег, и заклинание спадет с тебя. Надо же, впервые вижу перед собой эльгаши, - и под воду он меня утянул, чтобы лично выразить свою радость от встречи! - Что тебе понадобилось недалеко от Пустошей?

   - А тебе? - я не осталась в долгу.

   Он пояснил, заодно назвал себя. Меня едва не угробил лонморк по имени Юн-Юн. А находился он здесь, чтобы контролировать распространение пустошей и исследовать данный феномен. Юн-Юн обосновался на границе довольно давно. Точное время он назвал, но я его перевести в обычные временные меры не смогла: недостаточно знаний. Скоро его должны были сменить. Согласно полученному сообщению с побережья сменщик уже выплыл, но прибыть не успел.

   Разговаривая с лонморком, я рассматривала себя. Цвет кожи не изменился, однако, между пальцами на руках появились плотные перепонки. Ступня и пальцы на ногах удлинились и тоже обзавелись перепонками. Зубы во рту заострились. Вырос второй ряд. Жабры располагались под мышками. Видел бы меня сейчас Аайю!

   - Ты меня не слушаешь, - констатировал факт Юн-Юн.

   - Прости, задумалась, - а в голове продолжала плавать картинка залезающего на тенасе блондина, спасающегося от неведомого чудовища. Жаль, что заклинание само рассеется, такая шутка из рук уплывает. Ведь можно было попросить кота расколдовать меня. Поцелуем!

   - Так что ты там говорил насчет... моей матери?! - я чертыхнулась. Будь проклята моя дорогая рассеянность. Голова исключительно хвостато-ушастыми созданиями забита.

   - Я говорил, она вернулась Иной.

   - Когда?! - я вскочила со дна. Неужели судьба даровала мне шанс увидеться с настоящей матерью?

   Лонморк назвал, но разум опять беспомощно развел руками, столкнувшись с трудностями перевода. Надо запомнить. Скорее всего, Профессор знает правильное соотношение мер времени подводных и наземных жителей.

   - Продолжай, - попросила я.

   - Она навестила нас, поговорила с ньеро и ушла. С тех ее больше никто не видел.

   Елки зеленые! Истребленные эльгаши, пропавшая богиня, Пустоши и вторая пропавшая богиня! Это не мир, это Бермудский треугольник какой-то!

   - О чем она говорила с вашим... как его... ньеро?

   - Об этом знает только она и ньеро, но патрули он стал отправлять к границам Шеговой Пустоши после разговора.

   - Понятно. Тогда мы поступим так: я иду наверх, мы заканчиваем то, зачем сюда пришли, потом я по суше отправляюсь к побережью. Там и встретимся. Как я тебя найду?

   Юн-Юн подробно описал, куда следует отправиться, кого спросить и что показать. Он снял со своей шеи и вручил мне один из трех кулонов - камешек с дырой по середине на веревке. Я повесила его на себя, попрощалась с лонморком и поплыла к поверхности. Боюсь, Профессор с Аайю успели международный розыск объявить и на берегу меня ждет хорошая порка за то, что заставила их беспокоиться.

   Я на руках подкралась к берегу под прикрытием камышей. Прошмыгнула в кусты, сняла, выжала и заново одела нижнее белье и по широкой дуге подобралась к месту купания. Все были в сборе, и, судя по мокрым волосам, оборотни недавно купались. Уж не мое ли хладное тело они в реке искали? Прислушавшись, я поняла из отрывочных фраз, что мое. Искали. Не так давно, а прямо сейчас уже оплакивали. Ой-ой, как-то нет у меня желания о своем воскрешении объявлять. Земо - парни горячие, как кинутся обниматься, так задушат на радостях!

   Ладно, Элоиза, не время трусить. Надо поскрести по закромам души, собрать в кулак крохи храбрости и выйти к парням, пока они мне памятник из песка на берегу реки не поставили. Я совершенно не против бюста, но из золота и при жизни, пожалуйста!

   Вздохнув, перекрестившись, плюнув три раза через левое плечо, постукав по лбу, дереву и, скрестив на руках пальцы, я направилась к горюющим в кружке у костра земо. Ветер доносил до моих настороженных ушек куски разговора...

   - Я не знал ее так хорошо, как знали ее вы, - здесь должен быть вздох облегчения, но Кзекаль не поддался искушению. - Но и у меня есть пара добрых слов о безвременно ушедшей душе, - гвардеец сделал глоток из фляжки и передал ее Кару. - Там ей самое место!

   Аайю вскинулся, но его удержал на месте шеф, придавив руками к бревну, на котором сидел оборотень.

   - Я буду не столь категоричен, - Кару надолго приложился к фляжке. Глотков десять сделал, не меньше. - Мне искренне жаль Элоизу и вдвойне жаль, что она не успела исполнить все... мечты.

   В паузе между словами явно не хватало местоимения "мои", но будучи политиком кешиар вовремя почуял опасность: ему эгоизм в такой момент никто из присутствующих не простит. Он - правитель, не рядовой гвардеец, которому разрешено не очень хорошо отзываться о мирно почивших ввиду недалекого ума, а о том, что мозг Кзекаля по уровню развития беспозвоночным уступает, его поступки говорят. Фляжка перекочевала к Иину. Черноволосый глотнул, развернул голову, вперив взгляд в темные воды реки. Мне показалось или на лице мужчины действительно блеснули слезы?!

   - То, что было до сегодняшнего дня, - в прошлом. Я был не прав. Была ли права Элоиза - не знаю, - плечи Иину опустились. Он склонил голову. - Жаль, я не успел построить ничего иного. В любом случае, спасибо за сына, - он помолчал. Посмотрел на подошедших к костру девушек и добавил: - И за дочь тоже спасибо, - выговорил он с трудом.

   Кот бросил фляжку Айрису. Босс поймал ее, пригубил слегка и отдал Аайю.

   - Мне сложно говорить, - выдохнул он. - Я не настолько сильным оказался, как привык думать о себе.