У западных звезд — замечательная техника. Но они эгоцентристы, в себя не впускают, а у наших все кровью и сердцем, и это, между прочим, ничем не подменишь. Высокая техника может расположить к себе зрителя, а потрясти его — нет. Симулянты более искусны, но про жизнь мы понимаем больше.

Я не универсальный актер. Я много чего не могу в профессии. И много есть ролей, которые не смог бы сыграть. Даже перечислять не хочется. Могу, конечно, быть нахалом и сказать: «Все могу, все умею». Есть прекрасные актеры, которые могут сыграть действительно все: Смоктуновский, Борисов, Евстигнеев, Михалков… Есть еще много живых наших гениев. Я к ним не отношусь. Я нормальный трудовой человек. Просто много работаю, много соображаю, пытаюсь как-то трансформироваться, да и то не всегда получается. Это зависит от режиссера, от спектакля, от внутреннего состояния на данный момент, совпадаешь со временем или нет.

Принято считать, что артист должен сыграть Гамлета как некий экзамен. Ничего подобного! Это может получиться, а может стать твоей сотой ролью и не оставить никакого впечатления. Хотя роль будет называться «Гамлет», а писатель — Шекспир. Мы привыкли ориентироваться на эти роли, потому что когда-то их сыграли великие актеры. Сыграл на старости короля Лир, все, взял ноту, ты — великий. Ерунда все это. Есть великие актеры независимо от роли и пьесы. Нонна Мордюкова — много она классики играла? А что ни роль, то блистательная работа. Все зависит от актера. Дело не в амплуа, а в готовности говорить на эту тему через себя.

Все понимают, что «пристойные» деньги — неправильный и неправедный хлеб. Но никто всерьез этими проблемами не озаботился. А сейчас крик: «Мы — носители культуры и искусства, нас нельзя на улицу!» Тут ход рассуждений таков: бездельников полно, настоящей безработицы нет, почему же она должна быть только для артистов? Думаю, этот шок должен послужить на пользу актерской активности.

Среди актеров есть не только домкиношная богемка, но и множество серьезных творческих людей. Всем известны книги и песни Таганки и «Современника». Лучшие актеры имеют совершенно особый духовный мир, собственную точку зрения.

Сегодня киноактеров натаскивают как собак, учат немножко смотреть, немножко разговаривать. Такой актер не способен сыграть драму, прожить в роли жизнь. Лучший способ держать себя в форме — работать на сцене. У нас все пока прикованы к стойлам, к кормушкам. А на Западе актеры могут входить в любые спектакли по контракту. Думаю, и мы к этому придем. Штат — способ растления, капкан, отмирающий институт.

1988 г.

Кино — это грабитель, оно все отбирает, не давая взамен даже возможности спокойно поработать с партнером. Один не прилетел, другой улетает. Для того чтобы роль получилась, требуется высший пилотаж, а сцена — лучший способ воспитания асов.

Алла Демидова хорошо ответила на вопрос: «Чего бы вы пожелали артисту?» — «Прежде всего — достоинства». Нельзя бегать собачонкой, куда позовут. В жизни много работающего артиста должен наступить момент, когда он говорит себе: «Все. Это я уже не делаю».

Часто спрашивают: «Какую бы роль вы хотели сыграть?» Наверное, ту, которая равна моему какому-никакому житейскому опыту, чтобы рассказать людям о том, что я понял в этой жизни.

Для меня всегда было важно настоять на том, чтобы остаться в кадре самим собой, пропускать все конфликты через себя. Я никогда не старался изменить свою внешность до неузнаваемости, мне гораздо интереснее внутренняя жизнь человека.

Актер исчисляется так: профессия плюс еще что-то. Если ты не владеешь основной профессией, это «что-то» никого интересовать не будет: как ты рисуешь, пишешь, на каких музыкальных инструментах играешь.

Однажды я решил устроить себе праздник жизни: посидеть пару лет дома и писать в свое удовольствие. К счастью, быстро одумался, потому что случись так, и все, профессии нет. Это набирать трудно, а растерять легче легкого, отучаешься работать моментально. Если актер год не работал в кино, он половину съемочного периода будет только осваиваться и приходить в себя.

То же самое и в театре, необходимо постоянно играть. При этом самый строгий судья — ты сам. Первая же фальшивая нота обожжет тебя и будет мучить, пока не найдешь то, единственно правильное. Такая у нас капризная, ускользающая профессия…

Недостаточно быть только актером, нужно еще иметь, что сказать. Я знал одного поразительного по мастерству артиста старшего поколения. Он мог сыграть все, что угодно — хоть воду, хоть телефонную книгу, но самому ему абсолютно нечего было сказать. Это был гениальный инструмент в руках других. Наверное, можно и так, но это не мой путь. Нужно нести свою боль, свою любовь и ненависть.

Всегда хочется вложить в роль все, что умеешь. И ни одна роль не может вместить в себя то, что пережил и узнал. Она не предполагает твоей реализации. И много ролей тоже не решают проблему. Попытка снимать самому — это от желания более полно самореализоваться.

Я ощущаю: уходит тот деятельный возраст, когда можно быть артистом и еще что-то созидать. Это не значит, что пожилым артистам некуда деваться в искусстве. Просто очень трудно привыкнуть, что переходишь в другой, неактивный лагерь людей, которые больше созерцатели, чем созидатели.

Артистов все знают, они всегда на виду. Ну, кому интересен конфликт между двумя РЭУ? Другое дело, что конфликт конфликту рознь, а у нас бывают даже не скандалы, а свары. Конечно, зритель воспринимает театр как обиталище истины, и ему тяжело видеть служителей театра участниками пошлой свары. Но артисты, как и представители других профессий, в первую очередь люди. Хотелось, конечно, чтобы артисты, если уж они себя считают пастырями, были повыше своей паствы.

1993 г.

В «Сукиных детях» я не героизирую актерскую профессию. Я показываю, как надо было бы поступить тогда. Такая романтическая плюха. Но и в этой сказке ясно, что все героическое и романтическое в этих сукиных детях — от человеческой природы. А весь цинизм — от профессии. Да, это очень циничная профессия, но и очень печальная. Я на этом настаиваю. Не будь профессия трагична, с чего бы спивались Гулая, Извицкая, Белов?..

Театр актеру необходим как дом, чтобы забежать передохнуть, поболтать, чтобы работать. В кино репетировать некогда. Ты прилетаешь в другой город на один съемочный день, у тебя еще две картины за тысячи километров, у партнеров тоже. Все делается быстро, на бегу, а театр предполагает раздумья, репетиции, рост роли. В театре идет накопление, а в кино ты полученное умение тратишь.

В принципе актер должен больше любить театр, потому что театр меньше его «грабит». Он отбирает больше сил, но и платит сторицей. Именно в театре можно учиться, что-то копить. В кино с этим труднее: быстро приехали, быстро отсняли. Кино «грабит», актер всегда должен быть готов выдать все, что умеет. В театре можно все откорректировать, отшлифовать. Театр, вообще-то, штука диалектическая. Насколько у тебя больше профессионализма, житейского и актерского опыта, настолько можно совершенствовать роль.

Уровень профессионализма во всем мире измеряется деньгами. С этой точки зрения мне профессия вообще ничего не принесла. Живу в однокомнатной квартире — это все, что я заработал у советской власти за свою жизнь. Сегодня я не в состоянии купить ни новую квартиру, ни дачу. Нет у меня таких денег, сколько бы я не напрягался — не заработать.