— Уау! — выдохнул Андрюха Солдатов, когда Алексей подал ему зачехленный бинокль.

Парень открыл чехол, и глаза его заблестели.

— Дай посмотреть! — сразу пристал к нему Мишка.

— Не дам. Вдруг, еще, сломаешь чего-нибудь? — огрызнулся Андрей.

— Я? Сломаю? Ты — скорей меня сломаешь, неуклюжий. Тебе, гиппопотаму, вообще нельзя ничего доверять, не говоря уж о точных приборах.

— Э, болтуны?! Может, хватит базарить?! — окликнул их Алексей, закрывая «молнию» на каком-то чехле, в который только что заглядывал, чтобы рассмотреть его содержимое. — Последний сверток. Держите аккуратно.

— Чего в нем такое? — Мишка протянул руки, взял чехол и, опуская его вниз, случайно задел им о дверцу машины.

Раздался глухой удар, и парень открыл рот, не понимая, как такое могло произойти.

— Я же сказал, осторожно! — рявкнул на него Алексей. — Там то, чего я терпеть не могу, — оружие. Пара карабинов и боеприпасы к ним.

Мишка Парфенов так и остался стоять с открытым ртом.

Наступило молчание, и воцарилась тишина.

— Закрой рот, — усмехнулся Андрюха, глядя на Мишку.

Мишка сомкнул челюсти и направился к недавно выгруженным из верхнего «багажника» машины раскладным стульям. Один из них случайно разложился сам и теперь пребывал в полной готовности, как бы показывая своим видом, что он может быть использован хоть по своему прямому назначению — как опора для пятой точки, хоть в качестве временного места хранения особо важных или ценных предметов.

Нес он оружие, будто реликвию.

Алексей, устанавливающий обратно на крышу машины верхнюю часть грузового отсека, потешался над парнем, пока наблюдал за его действиями.

— А почему ты не любишь оружие? — спросил в это время мужчину Андрюха.

— Занял однажды деньжат не у тех людей. Срок пришел отдавать, а мне — нечем. Они меня подловили вскоре, в разрушенный дом какой-то затащили… Принялись карабином пугать. Палец мой к дулу подставили, грозились отстрелить, если бабло не верну… с процентами, — ответил тот. — Деньги я им тогда кое-как отдал, но с тех пор не то, чтобы боюсь оружия, но стараюсь о нем не думать, не люблю его. Понимаешь?

Андрей удрученно кивнул.

Мишка, с осторожностью сапера, положил винчестеры на стул и едва отнял руки от свертка, сразу побежал прочь. Теперь от его действий, складывалось впечатление, что он принес на стул не реликвию, а взведенную и нестабильную мину, которая вот-вот готова бабахнуть.

— Ну, ты уж до такой степени не бойся, — крикнул ему Алексей, посмеиваясь. — Они, в конце концов, зачехлены и не заряжены.

Мишка метнул в сторону Алексея взгляд, несущий волну праведного гнева, дескать: чего же ты раньше не сказал, что они не заряжены?!

— Но в свертке еще и патроны есть. Вот с ними поосторожнее, — сразу произнес тот.

Мишка сглотнул и тыльной стороной ладони вытер со лба выступивший от нервного напряжения пот.

Наблюдавший за этим действием Андрей схватился за живот от смеха.

— Чо за ржачка? Я тоже хочу посмеяться, — послышался, вдруг, голос Лёги Стрельцова, принесшего с разрушенной лесопилки огромную охапку найденных Алексеем досок.

— Да, вон, я смотрел, как Миха на ружья реагирует, — Андрей указал Лёге на сверток, который совсем недавно был в руках Парфенова, а теперь с достоинством лежал поверх раскладного стула.

— Какие ружья? Ты о чем, чувак? — ухмыльнулся Лёга.

— Два ствола с патронами, — пояснил Андрей.

Но, Лёгу, похоже, не интересовали ни сам сверток, ни его содержимое. Зато ему сразу приглянулись остальные вещи.

— Ух, ты, креслица! — воскликнул он, раскладывая еще один стульчик и усаживаясь на него. — И пила с топором нашлись. Самое время. А спальные мешки-то какие?! Люкс! Готов поспорить, в них зимой на снегу дрыхнуть можно.

— Пятачок-то все равно замерзнет, — хихикнул Андрей.

— А смотри, какой тут намордник есть…, — Лёга поднял верхнюю часть спального мешка, призванную охранять лицо человека во время сна на морозе и в непогоду.

— Не задохнешься там?

— Тут все предусмотрено, и дырочки для дыхания тоже.

Вдруг на поляне раздалась мелодия звонка от сотового телефона. Звонили Юле.

— Да? — сразу ответила девушка и начала слушать.

— А ты когда-нибудь дышал зимой через вязаный шарф? И кислороду не хватает, и сопли из твоего дыхания на ноздри сырыми ледышками намерзают, — продолжал препираться с Лёгой Андрюха.

— То — через шарф, а здесь…, — начал было Стрельцов, но не успел договорить.

— Извините ребята, прошу минутку внимания, — вмешалась в их разглагольствования Юля. — Алексей, то, что я сообщу, в основном касается вас. Мне только что звонил Виктор. Сказал, — у него прокололось колесо. Он вынужден ехать в город. Почему в город?

Алексей развел руками:

— Здесь мы, насколько я помню, даже продуктовый магазин нашли благодаря везению. А где тут колесо отремонтируешь? К тому же, колеса такого диаметра, как у Викторова вездехода, наверняка, лишь в городе и сделают. Так что Виктор правильно в Череповец отправился.

— Ясно, — погрустнела Юля. — Он просил передать насчет брезента. Все сгружено около сельского кладбища, мимо которого мы проезжали и даже приостановились напротив входа…

— Помню, — кивнул Алексей.

— Брезент сторожит Борис Михайлович. В общем, Виктор очень просил Вас сделать его часть работы. Прежде чем ехать в поселок, за американцами, заберите сначала Ананьева с поклажей.

— Час от часу не легче, — Алексею не удалось удержаться от тяжелого вздоха. — Ладно, тогда мне надо спешить.

Мужчина сел в автомобиль и вскоре пятидверная «Нива», крутанув лихой разворот, выехала с поляны и покатила по лесной дороге, разбрызгивая в стороны волны грязи.

— Такими темпами мы палатки уже не в сумерках, как сейчас, а в кромешной темноте ставить будем, — зевнул Лёга Стрельцов. — Кстати, фонарики-то, хоть есть?

— Есть, вон, рядом со спальными мешками лежат, еще в упаковке, — Андрюха махнул рукой, в сторону выгруженной из машины поклажи.

— Странно, не заметил.

— Действительно, странно, — отметил Мишка. — Топор-то с пилой сразу узрел, и еще стулья для своей задницы…

Будто не услышав колкости Парфенова, Лёга лишь продолжал:

— Тогда, сейчас передохнем, а дальше надо еще досок с лесопилки натаскать, да дров нарубить.

Вдруг, среди других вещей, ему на глаза попался футляр с биноклем.

— Не фига себе! — воскликнул он. — Опробуем?

— Я его первый нашел, — воскликнул Солдатов.

— Нашел, но не опробовал. А кто смел, — тот и съел! — Стрельцов встал со стула, сграбастал бинокль и, повесив его себе на шею, решительным взглядом оглядел близлежащую местность.

— Ты чего хочешь? — не понял Андрей.

— Вот тупизна, — прокомментировал его непонимание стоящий рядом Мишка. — На дерево он собирается залезть, осмотреться.

— Сам ты тупизна, — слегка обиделся на него Андрюха.

— Чтоб никто не был в обиде за то, что ему не дали посмотреть, предлагаю лезть вместе, — сказал Лёга.

Мишка переглянулся с Андреем, после чего оба кивнули головой.

Через минуту ребята уже карабкались по сиротливо выросшей среди еловой чащи березе в надежде добраться до высоко расположенных от земли ветвей могучей сосны, которая, как и ее берестяная соседка, стояла тут в гордом одиночестве из представителей своего вида. Да, стояла неким выродком. Но, в отличие от случайно затесавшейся здесь березки, сосна, скорее всего, просто пережила окружающий лес, «подождав» когда на смену сосновому бору сюда пришли еловые заросли. Многовековой возраст этого дерева отражал и его внешний вид: сосна являлась настолько же огромной, насколько и старой.

Как только Лёга перелез на нее, его рука, невольно, потянулась к следующей ветке, потом к той, что была еще выше, и так далее, пока он не оказался над всем остальным лесом, и у него не захватило дух. Ощущение было поразительное: словно ты забрался на самую высокую мачту великолепного парусника, а под тобой колышется море, но только не воды, а хвои. На лесной опушке хвоя, правда, заканчивалась, уступая место лиственным растениям. Но здесь было еловое царство.