Экран выключился.

Во избежание ненужных вопросов, не дав присутствующим очухаться от потрясения, которое они испытали, увидев видеозапись, Джон быстро перешел к следующему этапу своего доклада:

— Целью второго эксперимента, проведенного нами, был сбор Т-данных, — результатов объективных тестов. Исследовался дух погибшего во время боевых действий 1885–86-ого годов сержанта. Если быть точнее, этот военный оказался убит в одном из боев, когда пять тысяч американских солдат были брошены в саванны и прерии, чтобы окончательно подавить сопротивление индейцев, недовольных их тогдашним притеснением со стороны европейских народов, обосновавшихся в Америке. Я рассказываю эту информацию для того, чтобы вам было понятно, что к чему, а иначе в предоставляемом нами видеоматериале вы почти ничего конкретно из этого не найдете. У нас, правда, имеется запись проводившейся работы полностью, но, для экономии времени, приходится сокращать объем видеороликов. Так или иначе, если кто-то захочет удостовериться в правоте моих слов, мы предоставим копию видеодокументов каждому, кто пожелает, по первому его требованию. Но, не будем больше отвлекаться на второстепенные подробности, и перейдем к сути дела. Это исследование стало возможным, благодаря тому, что дух солдата вселился в маленького мальчика — сына фермера из Оклахомы. Данную работу мы закончили буквально пару месяцев назад, но, как вы теперь понимаете, она имеет свою предысторию. Итак, существует мальчик из Оклахомы, его зовут Стив и ему девять лет. С детства мальчик страдает астмой и пороком сердца. Его отец, имея небольшое фермерское хозяйство, никогда не являлся богатым человеком, и не может позволить дорогостоящее лечение для сына. Семья вынуждена была смириться с тем, что их ребенок останется инвалидом. Но мнение этих людей оказалось ошибочным, судьба мальчика сложилась намного хуже. 24 июня этого года Стив, почувствовавший себя достаточно хорошо, в разговоре с матерью предложил самостоятельно отнести отцу обед на поле, что он, в силу своей немощности, делал крайне редко. Его мать согласилась, и он направился из дома через поле туда, где находился трактор отца, закончившего вспахивать очередную борозду. Мальчику осталось дойти до места не более пятидесяти ярдов, когда он споткнулся обо что-то, и упал. Его отец, зная о болезни сына, поспешил к нему. Фермер нашел сына, лежащего рядом с оскалившимся человеческим черепом, очевидно вырванным плугом из земли во время пахоты. Мальчик лежал неподвижно, будто спал. Необходимо было срочно приглашать врача. Но приехавший из ближайшего городка доктор не нашел у мальчика никаких признаков усилившейся болезни. Напротив, дыхание его стало ровным, а кровяное давление — просто идеальным. Паренек спал глубоким сном. Теперь я попрошу вас ознакомиться с видеозаписью фрагментов нашей деятельности.

Джон заметил, как сверкнули очки Бена за режиссерским пультом.

Проекционный экран засветился.

Камера обрисовала милую, освещенную комнату: простенькая, но аккуратная мебель, чистый белый потолок, немногочисленные игрушки на полу — пожарный грузовичок, робокоп и еще что-то, а так же — кровать, на которой спит худенький мальчик, кажущийся младше своих лет из-за худобы.

— Эта запись сделана за пять минут до его пробуждения, — пояснил Джон. — Сейчас все начнется. До этого паренек проспал двое суток.

Зал ахнул.

Мальчик зашевелился, поднес руки к лицу, потер глаза, привстал на кровати и сел на ней, свесив босые ноги.

Вдруг произошла смена кадра, в результате чего показалась фотография мальчика. Маленький, с рыжими короткими волосами на голове, вытянутым личиком и карими глазенками он кисло улыбался зрителям.

— Таким был Стив до случившегося, — прокомментировал Джон. — Фотография сделана за полгода до описываемых событий. Теперь посмотрите, каким он стал после пробуждения.

Фотография исчезла с экрана, на нем снова появилась уже знакомая комната. Камера дала крупный план мальчика.

По залу зашептались.

Мальчик разительно изменился. Его грудная клетка расширилась, натянув пижамку, которая раньше была ему велика. У него появились увесистые скулы, волосы поменяли цвет из рыжих на почти черные. Но самая поразительная перемена произошла с его глазами. Будучи раньше маленькими и острыми, они превратились сейчас в большие, круглые, серого цвета, с мутным взглядом. В то же время не было сомнения, что это тот же самый мальчик, просто с ним что-то случилось…

Мальчик прокашлялся в кулак и задал вопрос людям, оставшимся за кадром:

— Табачку не найдется?

В кадре появились Джон Купер и полноватая женщина с заплаканным лицом.

— Ему же нельзя, у него астма! — сказала женщина, очевидно мать мальчика.

— Миссис Джейкоб, — ответил Джон. — И мистер Джейкоб, вам лучше удалиться. Мы проинформируем вас обо всем, что здесь происходит, но сейчас ваше присутствие в этой комнате будет тягостным для вас.

В кадре появился высокий загорелый мужчина средних лет, одетый в джинсовый комбинезон, нежно взял женщину за плечи и повел ее к двери. Женщина заплакала.

Теперь камеры сфокусировалась только на Джоне. Джон достал из кармана сигареты, вынул одну из пачки и протянул мальчику. Тот взял сигарету, удивленно повертел ее в пальцах, понюхал, затем оторвал от нее фильтр, сунул в рот и гаркнул:

— Огня!

Джон щелкнул зажигалкой и мальчик отшатнулся.

— Ох, вы, бестии, — процедил он сквозь зубы, но прикурил сигарету.

— Здравствуйте молодой человек, я Джон Майкл Купер, э… доктор, присутствую здесь, потому что вам было… нехорошо. Там, — Джон указал в камеру, — мой помощник, Бэн. Позвольте узнать ваше имя.

Мальчик спрыгнул с кровати и выпалил:

— Стэн Джамер, сержант второго кавалерийского полка американских вооруженных сил!

— Как долго служите, сэр? — Джон еле заметно подмигнул в камеру.

Мальчик выдохнул дым, закашлялся и харкнул на пол.

— С 1879 года. Если вы доктор, то есть врач, то скажите, теперь-то со мной все в порядке? А то я постоянно слышу в своей башке еще чей-то голос, какого-то мальчишки. Наверное, здорово контузило тогда! А эти краснокожие! Стрелы их, с зажженными наконечниками. И угораздило же меня очутиться рядом с пороховой бочкой! Взрыв был такой, что кишки свернуло, а потом один из этих ходячих скальпов резанул меня ножом под ребра. Думал все, помер, а вот нет, оказывается жив, — мальчик рванул на себе пижамную рубашку, и камера показала страшный шрам у него на животе, чуть левее от пупка. — Спасибо доктор, выходили! Но вот с головой точно не все нормально.

— И что же с головой? — поинтересовался Джон.

— Да ничего, но как будто я не один, а нас двое. Пока я тут валялся, то разговаривал в мыслях с каким-то пацаном. Собственно, мы с ним подружились. Он добрый малый, только тоскует по своим родителям, к которым никак не вернется. Будь проклята эта война с краснокожими! Из-за таких как они и этот пацан родителей потерял. Но я его развеселил. Сказал, что когда он подрастет, сходим вместе в бордель, что на северном форте, девочек снимем. А уж там, поверьте моему опыту, самые лучшие шлюшки на всем западе. Какие номера они вытворяют! Одна моя тамошняя девица могла отсосать пятигаллонную бадью воды через восьмиярдовый шланг из винодельни за десять минут. Мы с ней даже скорешились. Я всех подначивал на спор, сделает она это или не сделает, а уж она, знаете, умела выигрывать! Потом выигранные в пари деньги я ей отдавал, а она мне себя. Хорошо мне было с ней! А пари этими мы и других веселили, им тоже неплохо было. Да, люди были счастливы, только один за все время наших потех отказался оплачивать проигрыш… пусть земля ему станет пухом. Так вот, тот мальчишка слушал меня, открыв рот. Но, знаете,… у вас есть пожрать? Жрать охота! Желудок сводит.

— Одну минуту, сэр, я распоряжусь, — ответил Джон.

В комнату принесли подносик с едой, явно для больного мальчика, — отварной кукурузный початок, немного овсяных хлопьев, залитых молоком, стаканчик апельсинового сока.