Я ответила, что перед занятием столь престижного места было бы разумно выявить подлинную личность короля, так как трудно общаться с человеком, который до такой степени был сбит с толку. Я старалась сделать свой ответ веселым и беспечным, но мои радужные надежды уже испарились.

Я решила вернуть ключ Хью. В моей жизни и так много забот. Хотя его фото были удивительны, я не знала, каким образом они помогут обосновать мой тезис. Я сунула ключ в конверт вместе с запиской с выражением благодарности и объяснением, что не считаю удобным принять его предложение. Хотела переслать конверт по почте. Когда же надписывала его, мне пришло в голову, что пересылка конверта с ключом от квартиры не совсем безопасна. Холборн расположен недалеко от колледжа, я могла бы доставить ключ сама.

Поэтому утром в следующий понедельник мы с Риссой сделали на пути в колледж большой крюк. Его квартира располагалась на большой оживленной улице над магазинами. Она находилась в одном из милых зданий викторианской эпохи, глядя на которые с улицы можно увидеть только зеркальные стекла и неоновую рекламу на фронтонах магазинов. Лишь взглянув вверх, можно было обнаружить оригинальное великолепие викторианской эпохи. Дверь на верхние этажи между двумя магазинами выкрашена в темно-зеленый цвет. Она незаметна, пока вы ее не отыщете. Снабжена домофоном и внутренней селекторной связью для квартир на первом и втором этажах. Квартира Хью, как он говорил, на втором этаже, но связь ее с домофоном отключена. Имелся почтовый ящик.

— Из коридора кто-нибудь может стащить ключ, — предположила Рисса.

Мы нажали кнопку домофона, но никто не ответил. Поэтому мы вошли и поднялись по деревянной лестнице на второй этаж.

На двери его квартиры не было почтового ящика. Сама же дверь была настолько плотно подогнана, что не было никакой возможности просунуть под нее конверт. Оставалось только войти в квартиру и оставить в ней ключ.

Я открыла дверь.

— Bay, запах денег! — воскликнула Рисса. — Должно быть, он в них не нуждается.

В квартире бросались в глаза кожаная мебель, отполированные полы и простор. Линии половых досок, гладкие и тусклые, влекли взгляд вдоль холла, по сторонам которого располагались двери, ведущие в разные помещения. Здесь стоял небольшой деревянный столик с пустой вазой на нем. На противоположной стене висела картина, изображавшая женщину с черной кошкой. На женщине было красное платье. Она сидела, облокотившись, на черном кожаном диване. Кошка занимала место на спинке дивана за левым плечом женщины. Кроме картины и столика, в холле ничего не было.

Я открыла первую дверь слева и осмотрела гостиную. Сразу же узнала диван с картины, стоявший посреди комнаты и протянувшийся на всю ее длину. Он был огромных размеров, но комната оказалась настолько просторной, что он выглядел островком.

— Хочу воспользоваться туалетом, — сказала Рисса. — Бьюсь об заклад, он забавный.

Она пошла вдоль холла, открывая двери помещений. Высокие каблуки ее босоножек звонко стучали по деревянному полу.

К задней стенке гостиной примыкал письменный стол. Я вложила ключ в конверт и хотела оставить его на середине стола. Там я увидела записку, оставленную для меня Хью.

«Кэт, прости за неряшливое состояние квартиры. В последнее время я редко в ней бывал, поэтому не думал, что стоило заняться уборкой. Фотографии, приготовленные для тебя, — в картонных папках. Надеюсь, ты сочтешь их полезными. Буду рад нашей содержательной беседе в какой-нибудь из дней. Надеюсь, мы скоро встретимся снова. Хью».

Записка лежала поверх двух папок на столе. Кроме них, на столе помещался телефон, видимо отключенный. Письменный стол, телефон и папки покрывал довольно значительный слой пыли. Когда же я оглядела комнату, заметила, что пыль лежит и на всем остальном.

Я засомневалась. Решение относительно Хью было принято, но теперь, когда передо мной лежали фотографии, было бы глупо уйти, хотя бы не проглядев их бегло. Просто из интереса, пока Рисса находилась в ванной комнате. Затем я могла бы оставить ключ и удалиться.

Я остановилась с ключом в одной руке, другой рукой оперлась на картонные папки. Возможно, я совершала ошибку, но не могла не поддаться искушению. Медленно убрала записку со стопки папок. Стерла рукавом с поверхности остаток пыли и открыла папку.

Эти фотографии, как и прежние, изумляли. Их отличали экспрессия, цвет и совершенная композиция. Масса пыли и песка, улыбающиеся лица в траншеях, крупные планы археологических находок.

Однако некоторое время спустя я почувствовала, что Хью совершил ошибку. Хотя эти фото были замечательны, они мало или совсем не отличались от тех, что он уже показывал, когда мы встречались. Все они были сняты в том же месте раскопок. Он сделал там, очевидно, сотни снимков, часто одного и того же плана. Видимо, в этих папках хранились все фото, он же выбрал для меня лучшие из них. Я услышала шум спускаемого бачка туалета и потока воды из крана.

Отложила в сторону одну папку и занялась второй, но та оказалась в основном такой же. Интересно, ограничился ли Хью Челленджер съемками только в этом месте раскопок в Турции, или он просто выложил не те папки?

В комнату вошла Рисса.

— Никогда не справляла малую нужду так хорошо. Ты готова идти, или посмотрим еще кухню?

Я почти закончила просмотр второй папки.

— Гляди!

Одна фотография отличалась от других. Никаких траншей и археологов. Просто молодой человек в бронежилете улыбается в камеру. Этот молодой человек с сияющими глазами, пыльными волосами и двухдневной щетиной на подбородке облокотился на джип, стоявший в пустыне, и глядел так, словно ему было наплевать на все окружающее.

— Кто это?

— Гевин.

Я почувствовала, как забилось мое сердце, но мозг, казалось, отключился. Казалось, кто-то наблюдал за мной, как будто меня застали за каким-то запретным занятием.

— Ладно, пойдем.

В сильном возбуждении я сунула фотографию в сумку. Захлопнула папки, бросила на письменный стол конверт с ключом. Схватила за руку Риссу и потащила ее за собой на улицу, перепрыгивая разом через две ступеньки лестницы. Мы захлопнули входную дверь и остановились, прислонившись к ней. Рисса хохотала. Улица полнилась шумом и красками. Сновали торговцы, спешили люди, опаздывавшие в учреждения, студенты. Все это разительно отличалось от тишины пустой квартиры, что располагалась вверх по лестнице. Биение моего сердца утихало.

— Пойдем, пора в колледж, — сказала я.

— Но как у него оказалось это фото? — спросила Рисса.

— Не знаю, но, думаю, ему захочется, чтобы я выяснила это.

Сегодня у меня не было предметов, которые преподавал Маркус, но я столкнулась с ним в коридоре, и он остановил меня:

— Кэт, ты встречалась с этим парнем? Его действительно зовут Челленджер?

— Да. У него хорошие фото, но мне они не пригодятся.

— Так. Но он вел себя прилично? Проблем не было?

— Никаких проблем. Маркус, откуда, ты сказал, он узнал обо мне?

— Он не говорил. Думаю, с веб-сайта колледжа.

Придя домой, я вошла в Интернет и напечатала в поисковике свое собственное имя. Теперь, когда у меня возникла такая мысль, я была удивлена, что никогда не делала этого прежде. Мне не приходило в голову, что я могла присутствовать в Сети.

Но я действительно там присутствовала. В разделе веб-сайта, посвященного аспирантам, значилось, что Кэт Уэбстер занимается исследованием археологических данных, относящихся к древнему эпосу, в особенности к сказаниям о Гильгамеше и Одиссее Гомера. Имелось даже мое небольшое фото, снятое два года назад и едва различимое.

Далее я проверила свою электронную почту. Одно письмо исходило от Шейлы. Она должна была приехать завтра в Лондон и хотела встретиться со мной за ланчем. Я решила до встречи с ней держать фотографию Гевина в своей сумке.

— Я порыскала по Интернету и нашла кое-какую информацию об этом Бертране Найте.