— Ой! — Джуди остановилась, чтобы не налететь на него, и тоже уронила пакет. — Ты хочешь их посмотреть? — Сама она была не прочь показать ему, что купила.

— Конечно. Почему бы нет? Оставь, я возьму. И пойдем в кабинет. Я зажгу камин, и мы устроим показ мод.

— Нет. Отнеси это в мою комнату. Нет необходимости разбрасывать вещи по всему дому.

— Хорошо, — согласился он. — Я зажгу камин в твоей комнате.

Может быть, ей стоило согласиться на кабинет? — думала Джуди, поднимаясь по ступенькам. Спальня — это более… интимно? Не совсем, возразила она себе, жестом показывая Джейку, что он может сложить одежду в ее гардеробной.

Она вошла туда, повесила платья и брюки в шкаф. Дорис и Лиза оказались очень предусмотрительны. Даже подобрали подходящие к платьям туфли на низком каблуке, чтобы она чувствовала себя более комфортно. Красивые вещи. Она никогда не думала, что одежда для будущих матерей может быть такой милой. Ей не терпелось показать все это Джейку. Она прикоснулась к шелковому платью цвета лаванды. Начать с него? Нет, решила она, лучшее надо оставить напоследок, и начала с одежды для работы.

— Специально для тех будущих мам, которые работают, — весело объявила она, выйдя из гардеробной. — Эти шерстяные брюки цвета сухой травы… — Она остановилась, не в состоянии вымолвить ни слова. Свет от ламп и горящего камина был неярким, но он словно защищал от зимней темноты, окутывая комнату теплом, таким приятным, таким уютным, что… Почему она никогда не топила камин дровами, которые всегда были сложены рядом? Слишком уставала? Или из-за того, что не было Джейка, который сейчас сидел в кресле улыбаясь, с бокалом мартини? Глядя на нее теми же глазами. Ее сердце подпрыгнуло.

— Хорошо, хорошо. Продолжай рекламу! Специально для работающих мам… — одобрил он.

Джуди предприняла безуспешную попытку взять себя в руки.

— Шерстяные брюки цвета сухой травы, — повторила она, повернувшись, как профессиональная манекенщица, — в комплекте с кашемировым свитером, скрывающим располневшую талию.

Джейк поставил свой бокал и похлопал в ладоши.

— Великолепная вещь. Мы принимаем ее, мадам.

Он всегда умел придать ситуации непосредственность, думала Джуди, красиво уходя из комнаты.

После этого ей стало очень легко. И так же приятно, как поход по магазинам. Даже еще приятнее. Она дефилировала и разворачивалась, профессионально показывая каждый наряд. Джейк восхищался, говорил комплименты и одобрял все.

Когда наконец Джуди добралась до платья цвета лаванды, ей стало грустно, что все уже почти закончилось. Ей понравилась эта игра. Нравилось, что он смотрит на нее. Она надела платье через голову и взглянула на себя в зеркало. Могло бы быть чуть-чуть пошире, подумала она. Небольшой животик уже заметен. Но платье очень мило облегало фигуру, а разрезы по бокам подчеркивали стройность ног, которые, слава Богу, не изменились. Даже беременная женщина иногда может выглядеть сексуальной, почему бы и нет!

Когда она остановилась перед Джейком, он не улыбнулся и не захлопал в ладоши. Отставив бокал, он поднялся и уставился на нее. Взглядом интимным, как прикосновение. Взглядом, от которого у нее закружилась голова, который зажег огонь в ее теле.

Джуди не могла шевельнуться. Ее загипнотизировал взгляд этих глаз цвета моря, изучающий каждый дюйм ее тела. Инстинктивно она закрыла живот рукой.

— Позволь мне. — Джейк приблизился к ней и, отведя ее руку, положил на ее живот свои. — У будущего отца есть кое-какие права, — сказал он, притягивая Джуди к себе.

Они ведь муж и жена, верно? Она носит под сердцем его ребенка, не так ли?

И Джуди не смогла больше сопротивляться зову плоти, как не смогла бы остановить вращение Земли. Она обнимала его, когда он нес ее на руках к кровати.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующее утро Джуди проснулась поздно. Еще сквозь сон она слышала шум дождя, барабанившего в окно, стук выпавшего из камина прогоревшего полена, но отчаянно сопротивлялась пробуждению. Она крепко зажмуривала глаза, не давая ускользнуть этому сну: нежным, ласковым прикосновениям, словам любви, которые он шептал.

Дождь сильнее застучал по оконному стеклу. Она улыбнулась. Это был не сон! Этой ночью… Его объятия, его любовь — все было на самом деле.

Джуди пошевелилась, стремясь почувствовать тепло его тела рядом с собой. Открыла глаза — Джейка не было.

Она села. Он, должно быть, где-то близко. Она прислушалась, не льется ли вода в душе. А может, он готовит кофе внизу? У Хантов сегодня выходной. Как чудесно будет провести целое воскресенье наедине с ним! Сгорая от нетерпения, Джуди встала, чтобы надеть халат.

Записка висела на зеркале шкафа, где она обязательно увидела бы ее.

«Доброе утро, любимая. Ты такая прекрасная, такая невероятно привлекательная, такая особенная. В это утро, как никогда, мне не хочется покидать тебя. Но дела требуют: я должен ехать в Нью-Йорк. Ты, моя маленькая искусительница, не дала мне уехать прошлой ночью. Я рад, что не сделал этого. Прошлая ночь была потрясающей! Мы подходим друг другу! Нам нужно поговорить. Оставайся такой же милой до моего возвращения, вероятно, во вторник. Дж.».

Джуди прижала записку к груди. «Доброе утро, любимая». Она была его любимой! Особенной. Она перебирала в памяти его слова, переживала заново наслаждение ночи. Она была счастлива. В ее ненадежном, неустойчивом мире все внезапно встало на свои места. Джейк любит ее. Она поняла это по тем словам, которые он шептал ей, по тому, с какой нежностью занимался с ней любовью. И она любит его, хотя прежде даже не подозревала о том, что может любить кого-то так сильно.

Джуди подняла лавандовое платье, лежащее на полу, и прижалась к нему щекой. С тебя все началось, сексуальная вещичка! Спасибо, спасибо, спасибо тебе, мурлыкала она, вешая платье в шкаф.

Пританцовывая, Джуди спустилась в кухню. Налила в кофейник холодной воды и потянулась, чтобы достать кофе в зернах с полки. И вдруг остановилась. Огляделась вокруг, пораженная одной мыслью. Это ее кухня. Ее дом. Она живет здесь с мужем, который ее любит. Он вырос в этом доме. Их ребенок будет расти в этом доме. Она дотронулась до стола, чувствуя радость обладания. Она будет заботиться об этом доме. О своем ребенке. И о Джейке. Они будут счастливы.

Зазвонил телефон. Джуди взяла трубку.

Это была Лиза.

— Ты показала Джейку свои наряды?

— Да.

— Ему понравилось? О, я знаю, что понравилось. Они тебе так идут! Особенно то лавандовое платье. Что он сказал?

Что я — его любимая, что я особенная.

— Что… что… оно ему нравится… все вещи. — У нее совершенно вылетело из головы, что он говорил о ее нарядах.

— А я не показала свое платье Скоту. Он решил бы, что я беременна, а это, к сожалению, не так. Ох, Джуди, а как бы хотелось… Я буду каждый день дотрагиваться до этого платья и загадывать желание.

— Я тоже загадаю для тебя желание, Лиза.

Они еще поболтали о том о сем. Повесив трубку, Джуди подумала, что теперь и она счастливая жена, такая же, как Лиза и Дорис. Ребенок, шевельнувшийся внутри ее, словно подтвердил эту мысль, и она засмеялась.

— Ладно, я тоже проголодалась, — сказала Джуди, открывая холодильник, чтобы достать яйца и бекон.

Она хотела провести это воскресенье вместе с Джейком, но думать о нем было почти так же приятно. «Кофе и бекон — мои любимые утренние запахи», — сказала она ему тогда на борту «Голубой птицы», когда он готовил для нее завтрак.

Дождь все не переставал, день был холодным и мрачным. Но Джуди не ощущала ни грусти, ни одиночества, сидя за завтраком с утренней газетой.

Зазвонил телефон.

Наверное, Дорис, решила Джуди, подходя к телефону. Или, с трепетом подумала она, может быть, Джейк.

Но это были не Дорис и не Джейк. Низкий, довольно Мелодичный женский голос, которого она никогда прежде не слышала, попросил Джейка.

— Его нет. — Джуди почувствовала легкое смущение.