Затем вторглась непрошеная мысль, и выражение ее лица изменилось. По всем правилам нравственных стандартов ей следовало бы испытывать угрызения совести оттого, что она занималась любовью с мужчиной, который собирается жениться на другой. Но она не могла подстегнуть это чувство, нет, она была без ума от этого мужчины с самого первого взгляда.

Именно любовь послужила причиной того, что Джинни тогда рухнула к его ногам. Ни голод, ни долгий перелет, даже не волнение от непростого разговора с Хьюго. Это произошло от встречи с человеком, которого она будет любить до конца своей жизни. Правда…

Ледяная рука сжала ее сердце.

Лежащий рядом с ней мужчина пошевелился и вздохнул. Джинни затаила дыхание, попыталась заставить себя встать. Ведь если она будет оставаться здесь еще дольше, то маловероятно, что Джейк изменит свои планы…

Но прежде чем она приняла какое-нибудь решение, его рука обвилась вокруг ее талии, и он, не обращая внимания на ее испуганный выдох, притянул ее ближе к себе. Глаза, которыми она тайно любовалась, вновь поразили ее своей красотой. Он улыбнулся медленной, чувственной улыбкой.

— Тебе что, ни капельки не стыдно?

— Стыдно? За что? — Брови Джинни поползли вверх от удивления. Это было так близко ее чувствам минуту назад…

— За всю ту… может, и не ложь, но полуправду, какой ты кормила меня с первой встречи? — Джейк уткнулся носом в ее щеку, и она почувствовала, как по телу разливается наслаждение, которому невозможно сопротивляться. Ее дыхание участилось, а он продолжил: — За то, что заставила меня сходить с ума от ревности?

Джинни решилась на отвлекающий маневр.

— Откуда это взялось? — Ее палец дотронулся до его длинных черных ресниц. — Если ты дашь мне удовлетворительное объяснение, тогда я подумаю об ответе на твой вопрос.

Его губы, прижатые к ее, были мягкими и нежными; он недоуменно нахмурился.

— Что — откуда взялось?

— Глаза. — Ее палец снова провел по шелковистым ресницам. — Я знаю, что у Мэрион они синие, но твои какие-то другие…

— Думаю, от моей матери. Она была двоюродной сестрой Мэрион, и они были поразительно похожи, но так, как я ничего не знаю о моем отце… Мама никогда никому не называла его имени. Она утонула, когда мне было шесть месяцев. Мэрион и Хьюго усыновили меня, и я не мог бы мечтать о лучших родителях.

— Понятно.

— Теперь, когда я ответил на твой вопрос, как насчет моего?

— Какого? — Джинни снова вспыхнула.

Что за глупая склонность краснеть, как школьница, укорила она себя.

— Ты заставила меня думать, что у тебя другой мужчина. — Джейк еще крепче прижал ее к себе. — Я же мог так легко причинить тебе боль.

— Брось, Джейк, ты меня не обидел. Кроме того, — она хихикнула, — мне почему-то кажется, что сейчас не самое удачное время, чтобы выяснять отношения. Во всяком случае, я никогда ни о чем не пожалею, что бы ни случилось. Ты должен поверить.

— Я верю. — Его рука медленно поглаживала ее плечо. — Но и ты должна поверить: я не предполагал, что так произойдет, Джинни, и ничего не планировал заранее, когда предлагал тебе ланч.

— Нет? — Джинни сильно прикусила губу. Он намекает на свои матримониальные планы. Ну, по крайней мере, хоть у одного из них есть совесть! А она-то, несчастная дурочка, уверила себя, что то, что произошло между ними сегодня, будет длиться до конца ее жизни… Сердце терзала боль, но она приложила максимум усилий, чтобы голос звучал ровно. — Это в такой же мере моя вина, как и твоя…

— Твоя вина только в том, что ты слишком красива. Если бы я не увидел, как ты несешься по улице в ослепительном розовом пальто…

Как он может шутить, когда на карту поставлено ее счастье? Голос Джинни задрожал:

— В конце концов, я же знала, что ты хочешь жениться…

— Да. Но только если ты согласишься, Джинни.

— Господи, Джейк, так же нельзя! — Она была так занята собственными переживаниями, что до нее не дошло то, что он сказал. — Как ты можешь, собираясь жениться на одной, прыгнуть в постель к другой? — Чувствуя, что ее самообладание на исходе, она беспомощно разрыдалась.

— Джинни, моя дорогая. — Он смеется. Смеется! Даже нашел носовой платок, чтобы утереть ей слезы, которые, к ее досаде, струились по щекам. — Ты меня слушаешь? Я понимаю, обстановка не такая, как я планировал. Единственное оправдание, которое я могу привести, — это то, что ты совершенно неуловима. Но сейчас я спрашиваю тебя — смиренно и покаянно: выйдешь ли ты за меня замуж, и как можно скорее?

— Ч-что? — Поток слез прекратился, но выражение лица оставалось бессмысленным. — Джейк, что ты сказал?

— Знаешь… — он поджал губы, — твоя тушь растеклась, нос блестит, а я никогда не увлекался слезливыми женщинами, поэтому надеюсь, что ты ответишь мне утвердительно, пока я не передумал. Джинни, я люблю тебя. Люблю до безумия. И прошу — нет, черт возьми, я приказываю тебе — выйти за меня замуж. Предпочтительнее сегодня же вечером.

— Нет, это невозможно. — Голос Джинни автоматически стал профессиональным. — О, Джейк, я думала… — Она думала о Бонни Уайт. Но теперь у нее в мыслях возникло еще одно возможное возражение, которое он уловил и немедленно отмел.

— Если ты беспокоишься о Хьюго и Мэрион, то совершенно зря. — Джейк рассеянно провел пальцами по ее щеке. — Видишь ли, когда меня вызвали в Сингапур, мне рассказали, что Хьюго — твой отец. Он посчитал, что не может утаивать это от Мэрион, и, когда она пришла в себя после шока, то согласилась, что наше взаимное влечение обречено, если ты считаешь меня своим сводным братом.

— О, для Мэрион это, конечно, было громом среди ясного неба! Мне не следовало раскрывать эту тайну…

— Что ты там говорила минуту назад о сожалениях? — Джейк нахмурился, склонившись к ней. — Надеюсь, у тебя по-прежнему их нет — на новой стадии наших взаимоотношений?

— Нет. — Джинни отрицательно замотала головой. — Нет, у меня нет никаких сожалений.

Ее рот потянулся к нему, губы приоткрылись, и надолго наступила тишина. Рука Джейка на ее талии напряглась.

Когда он заговорил, Джинни приподнялась и дотронулась до пульсирующей жилки у него на шее. Он поймал ее пальцы прежде, чем продолжить:

— Я все еще жду ответа на важный вопрос, который я задал тебе несколько минут назад…

— Какой? — Она сделала вид, что пытается вспомнить.

— Тот самый. — Его рука угрожающе сжалась. — Сама прекрасно знаешь, какой! Как скоро ты выйдешь за меня замуж?

— О, Джейк, ты уверен, что все настолько просто? Даже не могу представить, как на это отреагируют твои родители.

— Думаю, они будут довольны. Ради нас и ради самих себя. Я совершенно уверен, что моя мама записала тебя в перспективные невестки с самого начала. Кроме того, это наше решение…

— Да, но все так внезапно — мне бы очень не хотелось стать причиной разлада. Может… — Она помедлила. — Может, лучше будет, если мы дадим им некоторое время, чтобы они ко мне привыкли.

— Сомневаюсь, что это сработает. Видишь ли, мне невыносима сама мысль находиться вдали от тебя, и, более того, любовная связь с тобой — совсем не то, чего я хочу. Я как раз это имел в виду, когда сказал, что не планировал сразу очутиться с тобой в постели. — Джейк усмехнулся, увидев ее скептически поднятые брови. — И не спрашивай, сожалею ли я, так как я сошлюсь на Пятую поправку [3].

— Значит, ты уверен, что у твоих родителей не возникнет возражений? — все еще колебалась Джинни.

— Будь спокойна. Моя мать давно исчерпала все попытки найти мне подходящую невесту…

— Подходящую. Вот именно это я и имею в виду.

— А ты, уверяю тебя, самая подходящая, какую она только может себе представить. — Увидев, что Джинни собирается перебить его, он прижал палец к ее губам. — Просто потому, что я люблю тебя.

— О, Джейк… — Она обвила его шею, притянув к себе его лицо. — И я люблю тебя… ужасно люблю.

— Тогда, ради Бога, произнеси то, что я жду, — потребовал он, не давая отвлечь себя. — Это, наконец просто жестоко. Повторяй за мной: «Я люблю тебя, Джейк Ванбруг, и обещаю выйти за тебя замуж как можно скорее».