– Ладно, надо сполоснуться, и – на занятия, – примирительно предложил Денис. – Нам надо выступать единым фронтом. Иначе крысевичи вконец одолеют.

И они с визгом и криками стали обливаться водой. Хоть она и отстоялась, но за ночь особо не нагрелась, и у троих мальчишек скоро уже зуб на зуб не попадал. Лицеисты тщательно растерлись мохнатыми полотенцами, переоделись и помчались на занятия.

На ходу они увлеченно, до ожесточения спорили, перебивали и обгоняли друг друга. Так что со стороны могло показаться, что между этими тремя мальчишками сроду не существовало ни малейшей капельки взаимопонимания.

Сегодня Леся собиралась весь вечер посвятить своему одиночеству. И это не было шуткой или позой: столько уже накопилось странных мыслей и неразрешенных вопросов, что она всерьез намеревалась затвориться в своей комнате и всласть пофантазировать. Тем более что Денис и мальчики откликнулись и в свою очередь задали кучу своих вопросов.

Днем Леся попыталась отыскать Берендея Кузьмича, но тот был занят – вместе с доктором Микстурьевым они демонстрировали гостям из Норда какие-то там новые делянки с особо ценными лекарственными растениями. Об этих делянках уже давно ходили самые разнообразные слухи, один причудливее другого.

Кто говорил, что там выращивают морозоустойчивый ананас специально для холодных северных краев. Кто утверждал, что там возделывают легендарные говорящие цветы – они будто бы способны служить индикатором всех болезней у того, кто вознамерится взять их в руки. А кто-то клятвенно заверял, что там проводят опыты с молодыми ростками мандрагоры, плюющейся ядом в любого, кто рискнет приблизиться к ней хотя бы на три метра.

Насчет мандрагоры Леся абсолютно не верила. Согласно учебнику прикладного травознания за второй курс, мандрагоры растут только на месте казни, причем исключительно – через повешенье. А Леся очень даже сомневалась, чтобы на территории их любимого и родного Лицея чародейства и волшебства когда-то совершались такие лютые казни. И вообще не верила, чтобы здесь когда-нибудь случались убийства.

Так или иначе, Берендея Кузьмича ей отыскать не удалось. Тогда Леся решила позвонить чаровнику по емелефону. Но ее аппарат почему-то барахлил. Пришлось одалживать емелефон у Влады.

Ее трубка была исправна, и после вызова тут же выскочил крохотный емелефонный гвардеец. Влада звала его Децлом, хотя со дня на день собиралась переименовать – ее музыкальные вкусы в эстраде уже давно изменились. И как считала строгая в этом отношении Леся, в лучшую сторону.

– Здравия желаю... – начал гвардеец, но Леся тут же его перебила самым невежливым образом.

– Привет, привет! – не слишком-то вежливо зачастила она. – Ты извини, дорогой Децл, я сегодня ужасная невежа и о вежливости никаких понятий. И это все оттого, что у меня приготовлено срочное послание для Берендея Кузьмича. Только понимаешь: я еще ни разу не звонила великому чаровнику по емелефонной связи! А мое послание совсем не предназначено для чужих ушей, потому что секретное и строго кон-фи-ден-ци-аль-ное. И оттого я очень волнуюсь.

Маленькие гвардейцы, служащие во Всеархипелажской Емелефонной Сети, очень тактичные и понимающие работники.

– Наши служивые в емелефонах давно знают и уже привыкли к тому, что для самого Берендея Кузьмича лично все послания обязательно секретные и эта.. кон-фи-ден-ци-аль-ные. Так что говорите, Леся Кобзарина из Травоведно-Зверознатного посада, я все передам точно по адресу. И притом строго лично. Емелефонная связь гарантирует тайну информации по всему Архипелагу! – гордо заключил гвардеец.

У Леси немного отлегло от сердца. Она поблагодарила гвардейца Децла и передала ему свое сообщение. Оно в основном содержало все те вопросы, которые утром задавал Денис с друзьями в магическом листочке.

Видя, что Леся все еще волнуется, гвардеец Децл, дабы успокоить девочку, прилежно повторил все сообщение вслух. Негромко – для конфиденциальности, но четко и внятно. И Леся, окончательно успокоившись, отправилась домой.

Она немного прибралась в своей комнате, погрустила у окна, глядя на далекие, равнодушные облака. Потом прилегла отдохнуть, вытянув из стопки библиотечных книг по истории травяной и злаковой магии наугад первую попавшуюся. Мало-помалу ее глаза стали сами собою закрываться, и Леся даже не почувствовала, как уснула.

Спустя три часа к ней в окошко постучали. Это прибежал запыхавшийся первокурсник из Следопытного посада. Берендей Кузьмич срочно вызывал ее в библиотеку.

Оказалось, что ее давно ищут, даже по громкой связи трижды объявляли. Видимо, не поверили, что всегда собранная и аккуратная Леся может просто-напросто мирно спать дома среди бела дня. Обещавшись скоро быть, Леся отпустила парня, сгоравшего от любопытства, и стала собираться в Центральный посад.

Берендей встретил ее приветливо, но сухо. Наверное, это объяснялось в первую очередь тем, что в кабинете хранителя Библиотеки вместе с чаровником сидели двое гостей-нордов – декан Алоиз и наставник Рюкер.

Час от часу не легче, сокрушенно подумала про себя Леся, этим-то чего тут надо?

– Скажи мне, Лесенька, что за интерес у тебя к человеку по имени Фабрицио Кляйнер? – сразу, без обиняков приступил к расспросам Берендей. – Что бы ты хотела у меня узнать о нем? И откуда тебе вообще ведомо это имя?

– Меня об этом попросил один человек, Берендей Кузьмич, – кротко сказала Леся.

Она решила, что роль послушной овечки – самое лучшее, что можно придумать в присутствии этих чужих ей людей. И нужно обязательно оградить Дениса от их странного интереса.

А уж в том, что декан Алоиз и преподаватель Рюкер как раз и попросили чаровника представить пред их очи Лесю, девочка не сомневалась.

– Что за человек? – ласково кивнул Берендей.

Лесю с первых минут разговора поразило, что чаровник вел себя не так, как она бы ожидала от него в подобном случае.

Если бы Берендею сейчас пришлось исполнять чужую волю, он бы, конечно, хмурил брови, нервничал и хоть намеком, да выказал свое недовольство.

Сейчас же Берендей Кузьмич был совершенно спокоен и доброжелателен. Он ласково смотрел на Лесю, и его глаза излучали доброту и симпатию.

Преподаватели-норды оставались бесстрастны и неподвижны, но они-то как раз пока интересовали Лесю меньше всего. Поэтому она царапнула их исподлобья колючим взглядом и твердо сказала, глядя чаровнику прямо в его лучистые глаза.

– Этого я не могу вам пока сказать, уважаемый Берендей Кузьмич.

– Вот как? – чаровник совсем не удивился, только его взгляд стал чуть острее. – А когда же ты сможешь это сказать?

Леся чуточку подумала, а затем собралась с духом и выпалила:

– Когда вот они... выйдут.

И в упор взглянула на нордов.

Те никак не отреагировали на ее дерзкую фразу; как, впрочем, и Берендей. Чаровник лишь подпер щеку рукой и неприметно вздохнул.

В библиотеке повисла неловкая пауза. Правда, Лесе на это было решительно наплевать: я сказала правду, я перед вами честна и искренна, а дальше вы уж думайте сами, как выкручиваться из этой щекотливой ситуации.

– Сударыня, – первым нарушил тишину декан Алоиз. – Я понимаю ваше недоверие и стремление не навредить другу. Уверяю вас, на вашем месте поступили бы так же и я, и преподаватель Рюкер. И, конечно же, ваш руководитель, волшебник Берендей.

Но в том-то и дело, что сейчас мы выступаем вместе: преподаватели Магисториума и наставники Лицея. Мы оказались перед лицом общей и весьма серьезной опасности. Поверьте, беда, возможно, угрожает нам всем.

Берендей молчал, но Леся, неплохо знавшая чаровника, должна была признать: это молчание можно расценить только как знак согласия. Тем не менее, она недоверчиво возразила:

– Если даже это и так, причем здесь мой друг? Чем так опасен его вопрос про этого... Фабрицио?

– Пока – ничем, – согласился Алоиз. – Вы тоже ничем не рискуете, если боитесь выдать товарища. Более того, мы даже знаем его имя.