- Ньера, карета ждет, - поторопил меня стоящий в дверях Холт.

   И не только карета. Эмиссара короля с семьей сопровождал десяток гвардейцев. А наших псов мы оставили Бетани - поедем потом в столицу - тогда уж прихватим их с собой.

   Отъезжая, оглянулась на крыльцо, рядом с которым курчавилась в глиняном вазоне пышно разросшаяся алая герань. До свидания, Салерано! Теперь наш путь лежал на север, в Паэнью - самый северный и самый большой порт страны. Там нам предстояло задержаться на месяц или полтора - уж как пойдет расследование...

   До вечера я была счастлива. Карета на мягких рессорах чуть покачивалась на ровной дороге, малышка спала под мерный перестук копыт, я дышала свежим воздухом и рассматривала сады, поля, поселки, мимо которых мы ехали. Холмы с оливковыми рощами, низкие каменные изгороди вдоль дороги, белые дома с крышами из красной черепицы, работающие в полях и на виноградниках крестьяне. Картина солнечного мира и привычного процветания...

   Гром грянул, когда вечером мы остановились в придорожном трактире на ночлег. Нам с Холтом, как мужу с женой, отвели общую комнату. Он, казалось, не возражал. Я тоже пожала плечами - не храпит, не пристает, даже не разговаривает. Так чего напрягаться? Вот я и не напрягалась, пока не распечатала письмо от учителя.

   "Привет, ученица!

   Рад был узнать о рождении твоей дочери. Ты как, еще не надумала вернуться в Виэнию? Я и аспирантура тебя ждем. Помнишь, мы мудрили с погодной магией? Появились новые соображения, но в письме этого не рассказать, нужно показывать.

   Я слышал о происшедшем в Салерано. Хорошо, что все обошлось, и ты не пострадала.

   Да, я получил от Раиндэлла лен Холта на хранение пакет с бумагами. Думаю, тебе следует знать, что он открыл два счета в Центральном Королевском банке - один на твое имя, а другой на имя Сонеали лен Холт, на десять тысяч соленов каждый. А еще отписал на твое имя кусок земли невдалеке от Лореции. Рад за тебя. Кстати, я хорошо знал его отца и помогал тому в паре сложных расследований.

   Только держи ухо востро. Если Холт-младший такой же хитрец, каким был его папаша, ты сама не заметишь, как окажешься втянутой по уши в его дела.

   Пиши почаще и дай знать, как соберешься сюда. Флигель свободен и ждет вас с малышкой.

   Твой учитель,

   Рассел лен Дилэнси".

   Вскинула глаза на сидящего в кресле с книгой Холта:

   - Ньер! Я прочла в письме учителя, что вы отписали на мое имя целое состояние! Зачем? Зачем эти деньги, поместье?

   Лицо Холта было невозмутимым.

   - Я обещал, помните, ньера? А еще я хочу дать вам возможность не думать о деньгах, а заниматься тем, чем нравится. Почему-то мне показалось, что вам будет интересно вести это расследование, - посмотрел мне прямо в глаза. - И, наконец, мне нужна ваша помощь, ньера.

   Я опустила ресницы, чтобы скрыть улыбку.

   Кажется, Холт хуже отца.

Глава 9

   Мне было интересно, где мы будем жить в Паэнье. И под каким видом туда прибудем. Вряд ли торжественное явление королевского эмиссара в сопровождении конвоя гвардейцев поспособствует успеху расследования. Ибо, узрев такую радость, все подозреваемые всё равно в чем, загрузив сундуки с неправедно нажитым и похватав в охапку домочадцев, резво дунут за горизонт. Тут как раз граница недалеко...

   - Вы ёрзаете, ньера.

   И долго он меня этим "ёрзаете" доставать будет? Что бы придумать такого в ответ? До чего меня допекло это "ньера"! Все-таки прежние непринужденно-дружеские отношения были намного приятнее. А какая радость трястись сутками в одной карете рядом с отстраненно-чужим ньером? Оставалось держать себя в руках и в рамках корректности и ничем не показывать своего раздражения или недовольства.

   Спокойно подняла глаза на Холта. Раз сам завел разговор, так отчего не пообщаться? Солнце уже наполовину погрузилось в дымку на западе, а до "Счастливой подковы", где мы собирались остановиться на ночлег, был еще почти час пути. Высказала вопросы и получила в ответ:

   - Все нужные нам документы уже изъяты под предлогом налоговой проверки. Это было сделано во всех оставшихся четырех портах еще до того, как начались аресты в Салерано.

   Кивнула. Умно, очень умно. С чисто налоговой точки зрения придраться в записях было не к чему, то есть уничтожать бумаги никто бы не стал. И виновным будет не с чего тревожиться. А налоговая проверка - дело неспешное, длиться может месяцами, и никого такая тягомотина не удивит...

   - Скажите, а где мы будем жить в Паэнье? - поинтересовалась я.

   Ясно, что в гостинице с горой секретных бумаг делать нечего. Все же расследования надо вести без шума, а не под шепоток половых и горничных, которые в два дня разнесут по всему городу весть, что приезжие зачем-то роются в записях таможни и грузовых декларациях. Значит, снимем дом?

   - В городе живет один из старых друзей моего отца. Поселимся у него.

   Замолчал и отвернулся.

   Вообще, последние дни я чувствовала какую-то напряженность в наших отношениях. Но понять, в чем дело, по непроницаемому лицу Холта было невозможно. Решившись, покосилась на него:

   - Вы ёрзаете, ньер.

   Всю невозмутимость как ветром сдуло. Уставился на меня с видом разбуженного в полдень филина - сейчас клюнет! Неужели я его зацепила?

   - Повторить? - попыталась дожать я.

   - Не стоит. Просто размышляю, как долго смогу рассчитывать на вашу помощь, - прищурился и добавил, глядя прямо в глаза: - Как вы относитесь ко мне, ньера?

   Сглотнула. Похоже, нарвалась. Ну ладно, сейчас соображу, как выкрутиться.

   - Отношусь хорошо, иначе никогда не приняла бы ваш подарок мне и Соль. Я уважаю ваш ум, характер и принципы. Касательно остального, позвольте, умолчу. А помогать буду, пока мы не доведем это расследование до конца. Уйти раньше я могу - и уйду - в одном-единственном случае: если сочту, что Соль грозит опасность. Дочь для меня важнее всего остального.

   Он коротко кивнул и снова уставился в противоположное окно.

   Обидно. Опять я ничего не узнала.

   В Паэнью мы въехали ближе к вечеру два дня спустя, как самые обыкновенные путешественники. Гвардейский патруль остался на последнем постоялом дворе и, если честно, я была рада - уж слишком пристально рассматривал меня при любой возможности один рослый рыжеватый парень. Можно даже сказать - пялился. То в лицо, то на грудь. Холту я жаловаться не стала - если что, справлюсь сама. Но неприятный осадок остался.

   На брусчатке трясло сильнее. Мне хотелось посмотреть город, но Соль проснулась и начала агукать и брыкаться, требуя внимания. Пришлось взять разбушевавшуюся дочку на руки, после чего стало резко не до пейзажей, панорам и прочих достопримечательностей и красот Паэньи. Когда карета, наконец, остановилась, я вздохнула с облегчением.

   - Рейн, как вырос-то!

   - Дядя Ленарт!

   - Для тебя просто Лен, малыш. А кто с тобой? Что? Ты женат на этой красивой ньере? И уже есть дочка? Когда успел-то! Ну, заходите, заходите в дом! А, знаешь, я недавно женился тоже... Сейчас познакомлю с моей Тирисией, ты будешь очарован! Так что я даже рад, что ты при супруге - иначе присутствие в доме такого видного молодого человека заставило бы побеспокоиться! - распахнувший дверь кареты усатый мужчина средних лет лукаво подмигнул. Мол, шутка.

   Вообще, встречала нас целая делегация. Хозяин дома Ленарт лен Сертано - симпатичный крепкий мужчина с начавшими седеть висками и военной выправкой и четыре девушки приблизительно одного возраста. И кто из них новобрачная Тирисия? Попыталась угадать - девушки при ближайшем рассмотрении были странно попарно похожи: две причесанные на прямой пробор темноволосые с глазами-вишнями, обрамленными лесом густых темных ресниц, и две светленькие, румяные, с золотистыми косами и пшеничными бровями с изломом, как у хозяина дома. Наверное, блондинки - это дочери или племянницы. Но почему темных тоже пара? Ах, оказывается, в доме сейчас гостит недавно овдовевшая сестра Тирисии - Анарда. А светленькие Элина и Сания - я предположила верно - оказались дочками хозяина дома.