— Сеньор Лакоста! — вскричал капельмейстер.

Анна поспешила его утешить:

— Не сердить, Франческо. Сам знаешь, какие шутники перед тобой.

Арайя поклонился царице и сказал с пафосом:

— Я счастлив, что нашел столь милостивую покровительницу моего таланта! Я много странствовал и всегда искал страну, где правит просвещенная и честная государыня!

— Вы желаете провести жизнь, странствуя? — спросил капельмейстера Лакоста.

— Отчего же так, господин шут? — тот не понял вопроса.

— Но вы сказали, что желаете найти такую страну, где правят честные люди? Так?

— Да. Я сказал именно это!

— Тогда вам приодеться умереть в пути, сеньор капельмейстер.

Императрица захохотала, и вслед за ней захохотали придворные. Анна не могла обижаться на Лакосту.

Справка от автора:

12 августа 1740 года родился Иван Антонович, наследник трона, которому предстояло стать императором Иоанном VI.

В официальных источниках император Иван VI иногда именуется императором Иваном III. Вопрос в том от кого вести счет. Если от Ивана I Калиты, который дал начало роду великих князей Московских и всея Руси, то он Иван VI.

Но первым царем на Московском троне стал Иван IV, получивший прозвище Грозного. До этого титул правителей России был Великий князь. И если счет царей вести от Ивана Грозного, то он был Иваном I, а родной брат и соправитель Петра I царь Иван, отец Анны Ивановны, Иваном II. А сын Анны Леопольдовны соответственно Иваном III.

Год 1740, октябрь, 6 дня. Санкт-Петербург. Накануне траура.

6 октября года 1740-го императрице стало плохо.

Она сидела за столом рядом с Бироном. Они обедали и Анна, несмотря на запрет медиков, поглощала любимую ей буженину и запивала её венгерским вином.

— Анхен! — Бирон вскочил на ноги, опрокинув стул, подбежал к императрице.

— Плохо, Эрнест, — прошептала она. — Больно!

— Эй! Там! Сюда! — закричал герцог. — Медиков! Императрице плохо. И не стойте! Отнесите государыню в спальню!

Лакеи подхватили императрицу и вынесли из столового покоя. Бирон последовал за ней.

Первым осмотрел государыню врач Фишер. Его лицо побледнело, когда он ощупал живот государыни, и она при этого застонала от боли.

— Не дави так, — прошептала она.

— Простите, ваше величество.

— Ты, братец, пока отойди прочь…. Иди…. Я так полежу пока…

Фишер закончил осмотр и подошел к Бирону. Тот понял по лицу медика, что дело плохо.

— Что? Говорите быстрее.

— Ваша светлость, императрица более с постели не встанет.

— Вы хотите сказать, что…

— Следует опасаться, что государыня повергнет нас в глубокий траур вскорости. И ничего с этим сделать нельзя. Но впрочем, её скоро осмотрят и другие медики. Надобно собирать консилиум.

Бирон подошел к ложу Анны и увидел, что она потеряла сознание.

— Собирайте консилиум! — Бросил он медику и покинул покои царицы.

У двери находился гвардейский караул и дежурный офицер подполковник Альбрехт.

— Подполковник! — подозвал его Бирон.

— Да, ваша светлость! — гаркнул тот, подойдя.

— Говорите тише. Не стоит сейчас кричать. Срочно отправьте людей в дом к обер-гофмаршалу фон Левенвольде, в дом к вице-канцлеру Остреману и в дом обер-гофкомиссара Либмана. Срочно призовите их сюда. Я стану ждать в своих покоях.

— Да, ваша светлость. Но неужели императрица….

— Умирает, подполковник.

Альбрехт бросился исполнять приказ. Послать подполковник решил немцев. Русским офицерам доверять не стоило…

Но слухи по дворцу распространились мгновенно и быстро выползли и за его пределы на улицы столицы. "Императрица при смерти!" шептали везде. "Она умирает и скоро царствование Анны Ивановны закончиться".

Гвардейские офицеры и солдаты подняли головы. Преображенцы и семёновцы сидели по кабакам и обсуждали, что же будет далее.

— Посадят на трон мальца! Иван III станет императором! Виват! — заголосил пьяный сержант простуженным голосом.

— Иван, то Иван! Но ты погоди виваты орать.

— А чего? — сержант выпил стакан водки и грохнул им по столу.

— А того, что кто сей Иван? По матке он Мекленбургский, а по батьке Брауншвегский. Смекай!

— А чего смекать-то? Он наследником по воле монаршей стал. Сама матушка назначила сего мальца приемником своим.

— А цесаревна Лисавет Петровны? — спросил немолодой поручик. — Про неё забыли? Она корня Петрова! А Анну кто на трон посадил? Вспомните? Ась?

— Дак верховники* (*Верховники — члены Верховного тайного совета, учрежденного еще в царствование императрица Екатерины I, для управления империей. При Анне Ивановне сей совет был распущен и заменен кабинетом министров) нас не спрося и посадили!

— То-то! А нынче мы сами себе государыню поищем!

За соседним столиком притаился фискал. Он хотел, было заорать "слово и дело" но не стал. Время было не такое, дабы задирать гвардейцев. Поди сдай сего поручика в тайную канцелярию, а завтра, коли Елизавета на трон сядет, он те и голову скрутит.

Гвардейцы продолжали обсуждение кандидатуры будущего монарха:

— А ведь и верно! Лисавет Петровны родная дочь Петра Великого! Кому быть на троне, как не ей?

— Того и Петр Великий хотел бы! Пора Бирону и его сволочи курляндской воли поубавить!

— Верно! Виват Елизавета!

— Виват дщерь Петрова!

И подобные разговоры звучали везде. Фискалы доносили про то Ушакову. Тот также затаился…..

Рейнгольд Левенвольде слишком хорошо знал Остермана. И поехал не сразу во дворец, но заехал в дом вице-канцлера. Ему сказали, что граф болен и никого принимать не станет. Левенвольде отшвырнул в сторону лакея и ворвался в дом. Он знал, что за болезнь мучает вице-канцлера.

— Андрей Иванович! — обер-гофмаршал вошел в кабинет Остермана. — Не время сейчас прятаться.

Андрей Иванович сидел за столом в своем кресле на колесах и пил чай.

— Это вы граф? Вам разве не сказали, что я не принимаю?

— Сказали. Но мне плевать на сие! Дело надобно делать! Анна Ивановна умирает. Кто будет регентом?

— Как могу я знать про сие? Может быть, матушка назначит перед смертью регентшей Анну Леопольдовну?

— Граф! — вскричал Левенвольде. — Если так будет, то трон займет Елизавета в течение недели! Ведь принцесса не сильно умна. Не ей править в столь трудный час. Нам нужен герцог Бирон!

— На все воля государыни, — уклончиво ответил вице-канцлер.

— Вы же не дурак, граф! Нужно срочно просить Анну, пока она жива, подписать указ о назначении регентом герцога Бирона! И всем нам стоит объединиться вокруг него. Я сам его не сильно люблю, но если не он, то всем нам конец. Тогда нас ждет переворот!

— Что же вы желаете от меня, граф Рейнгольд?

— Если не поедете со мной во дворец, то тотчас пишите письмо государыне. Я том, что вы как, вице-канцлер желаете, дабы светлейший герцог Бирон стал регентом при малолетнем императоре Иоанне III.

— Но надобно и про родителей малолетнего императора помнить!

— Да плевать на его родителей, Ни Анна Леопольдовна, ни принц Антон не фигуры! Вы станете писать? Или я поеду и предам герцогу, что вы его враг! Я когда ехал к вам видел лица шатавшихся по улицам гвардейцев из русских. Они грозили мне кулаками!

— Зачем вы так, Рейнгольд? Разве я отказал? Я также думаю, что его светлость Бирон достоин быть регентом. Но писать я не могу. Руки не повинуются мне. У меня свело пальцы. Простите старика.

— Остерман! Стыдитесь! Вы притворяетесь больным как всегда. Хотите переждать? Не желаете вмешиваться и думаете присоединиться к победителю? Но на сей раз не пройдет! Вы или с нами, или против нас! Решайте!

— Я с вами, — проговорил вице-канцлер и приказал принести перо и бумагу….

Либман прибыл к герцогу первым. Он сразу стал действовать и вызвал нового кабинет-министра, назначенного вместо казненного Волынского, Алексея Бестужева-Рюмина.