Вдруг откуда-то появившаяся тьма, которая была чернее ночи, стала гасить волшебное голубое пламя. Стоя на стене, Митра беспомощно смотрела, как над Роем сгущается мрак. У нее остановилось дыхание, так как она уже видела все это раньше, у подножия Шимни. Словно окутанный покрывалом, Рой почувствовал ледяную хватку холода, словно сам Мордет сомкнул пальцы у него на шее.
Рой ухватился за мысли о солнечном свете, теплом и успокаивающем, греющем его и Митру. Ночь начала отступать назад к своему хозяину. Изо всех сил он продолжал концентрировать свою волю, и, наконец, тьма бессильно повисла над пространством с другой стороны стены.
Для того чтобы успешно сопротивляться атаке Мордета, от Роя требовалась абсолютная концентрация мысли, и, воспользовавшись этим, солдаты Черного сделали очередную попытку прорваться в ворота, не испытывая теперь сопротивления ветра и огня.
Стентор увидел толпу, прорывающуюся через западные ворота, и, крикнув соответствующий приказ находящимся близко бойцам Прадаты, бросился на защиту Верховного Мага. Мощный бармен опустил свою дубину на не покрытую шлемом голову одного из солдат, от чего тот бездыханно распластался по земле. Еще двое из людей Мордета свалились, как подкошенные, сраженные стрелами лучников Прадаты. Вскоре небольшая группа мужчин и женщин образовала защитное кольцо вокруг ведущего свое сражение Верховного Мага, отражая яростную атаку врага.
Прадате удалось вытеснить людей Мордета обратно за ворота. Когда воюющие вступили в непосредственную битву друг с другом, зазвенели и заклацали мечи и копья, так как луки в данном случае были совершенно бесполезны.
Несколько солдат Мордета попытались сорвать дверь с петель, чтобы оставить ворота открытыми для последующих атак, но Стентор и его люди дубинами и мечами проложили себе путь к воротам и закрыли их, громко хлопнув засовом.
Этот звук на мгновение отвлек Роя, и он посмотрел в сторону Стентора, который вместе с двумя соратниками как следует закреплял засов. Этого мгновения было достаточно для Мордета. От удара второй черной волны, обрушившейся на Роя, тот не устоял на ногах и упал на колени. Ему казалось, что он упал в какую-то черную яму и пытается хотя бы опереться об ее стенки, но двигается ли он вообще или лежит неподвижно, Рой сказать не мог.
Чувства времени и движения, как и все остальные ощущения, покинули его за исключением мягкого ласкающего прикосновения смерти. Он попытался при помощи концентрации тепла своего тела стряхнуть это прикосновение. В какой-то момент он почувствовал, что тьма отсту shy;пает. С трудом открыв глаза, он огляделся вокруг. На площади перед воротами лежали распростертые тела, но сами ворота были закрыты. Рой начал впадать в отчаяние, почувствовав, что у него не хватает сил разрушить чары Мордета. Снова над ним нависла ночь, и глаза его заболели от пристального всматривания в никуда, в ничто.
Он попробовал представить лицо Гвен, но это ему, как всегда, не удалось. Зато отчетливо, во всей своей красоте перед ним возник образ голубоглазой Митры, улыбка которой словно освещалась белыми, как морская пена, волосами.
Рой безошибочно почувствовал легкое прикосновение западного бриза, принесшего острый запах моря, а вместе с ним и наступающее утро. В восточном небе заалел свет, как только солнце проснулось после бесконечно долгого сна. Он почувствовал, что Мордет дрогнул, когда острие малинового рассвета, удар которого был усилен словами Митры и его, Роя, собственной волей, вонзилось в защитное колдовское поле Черного.
Рою показалось, что он услышал сдержанные крики радости вокруг себя, но его мозг был всецело сосредоточен на том, чтобы отбросить Мордета обратно в пустыню. Снова он поднял посох и сосредоточился на Куинте, добивая последние остатки ночи. Затем наступила тишина.
Рой открыл глаза и посмотрел вокруг себя. Из лежащих вокруг тел сочилась кровь, но ворота были надежно заперты на огромный деревянный засов. Он прищурился от солнечного света и почувствовал, как утреннее тепло проникает в его больное холодное тело. Он наслаждался этим ощущением, бесконечно счастливый от того, что жив и что суровое испытание закончилось. Мысли о войне поблекли в свете наступающего утра, вызвавшего у Роя самый настоящий катарсис. Радостные крики облегчения и победы звучали вокруг него, словно мелодичный перезвон колоколов.
А затем появилась тень. Сперва Рой подумал, что Мордет снова обрушился на него, но в этой тени не было холода. Верховный Маг почувствовал другое существо. Оно мчалось над площадью, кружась в воздухе и увеличиваясь в размерах. Рой посмотрел в сторону солнца и увидел черный силуэт Креозота. Еще выше в небе дюжина других драконов повисла, словно ожидающая своего момента смерть. Крео shy;зот сделал круг над крепостью и, рассекая воздух огромными крыльями, помчался к Рою.
Лучники на стенах беспомощно наблюдали за происходящим; их стрелы были неэффективным оружием против толстокожего зловещего зверя. Радость, которой все были переполнены за минуту до того, сменилась отчаянием.
Рой посмотрел вверх на приближающегося дракона, уже не в силах сопротивляться. Мертвая тишина нависла над площадью, когда на нее прямо перед Роем опустился Креозот. Верховный Маг нашел в себе силы, чтобы поднять посох в преддверии нападения, но вдруг опустил его и положил на землю. Изумленные и радостные крики послышались со стен крепости, когда Креозот, огромный черный дракон, опустил свою гигантскую голову в знак добровольного подчинения Верховному Магу.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
– Нет! – злобно зарычал Камень, транслируя голос Мордета, но на его приказ никто не обратил внимания. С вершины холма, возвышавшегося над Хагсфейсом, Мордету было видно, как Повелитель Драконов пал ниц перед самозванцем.
– Я запрещаю тебе делать это! – прокричал он, но даже на ту дюжину драко shy;нов меньшего размера, что кружилась над крепостью, его ярость впечатления не произвела. Они увидели, как далеко внизу Рой встал рядом с Креозотом и мягко положил руку на его хребет.
– Ты понимаешь меня, Креозот?
Глаза дракона задвигались, словно волчок, когда он, отвечая, низко прорычал что-то настолько мощным голосом, что люди, окружавшие Верховного Мага и черного зверя, всполошились. Некоторые даже поспешили на помощь Рою.
Рой, не сводя глаз с дракона, замахал рукой на своих защитников.
– Вот и хорошо. У нас есть что обсудить.
– Есть что обсудить? – спросила, не веря своим глазам и ушам, Митра, протиснувшаяся сквозь толпу, окружавшую Роя и распростертого дракона.
– Креозот пришел к новому осмыслению жизни. – Рой похлопал черного зверя по шее. – У нас теперь новый союз shy;ник. Пойдем, нам нужно поговорить. – Он посмотрел на окружавшие их полные любопытства лица. – Наедине.
Одного взгляда Митры было достаточно, чтобы люди Прадаты, переговариваясь между собой, пошли обратно на свои боевые посты. Некоторые направились в лазарет ухаживать за ранеными. Дракон последовал за Роем к центру города; Митра недоверчиво держалась на расстоянии от огромного зверя. Наконец Рой уселся на камни, окружавшие фонтан, в котором весело булькала бегущая вода. Креозот, явно испытывая какое-то неудобство, шлепнул по земле хвостом.
– Ты не любишь воду, Креозот? – спросил Рой.
Дракон прорычал что-то низким голо shy;сом, и от его выдоха песок, лежавший на камнях, которыми была вымощена площадь, поднялся вверх.
– Все ясно. Тогда пойдем дальше.
И снова дракон зарычал, что-то отвечая.
– Спасибо, Креозот. Я действительно предпочел бы посидеть здесь. Рядом с водой создается впечатление, что день не такой жаркий.
– Ты… ты хочешь сказать, что понимаешь это рычание? – Митра, сжимая руками свой лук, продолжала соблюдать дистанцию в несколько шагов от громадного создания.
– Конечно. И, должен сказать, слова ее разумны. Она разговаривает со мной стихами.