- По делам нашим воздастся нам, - упрямо произнес Совершенный.

   Колнуд вздохнул:

   - Старик...Если бы так было, я первым поверил бы в твоего бога. Но я уже немало повидал на своем веку и знаю, что воздастся не всегда и не всегда по делам.

   Совершенный промолчал, а Колнуд тихо рассмеялся.

   - Пусть спит Норр и бодрствует Великая Богиня. Этого мне хватит так же, как хватало моим предкам.

   Он скривился, услышав, как старик тихо шепнул:

   - Заблудший... Еще не пришло твое время...

   Колнуд неопределенно пожал плечами и Совершенный, вздохнув, добавил:

   - Я понимаю твои сомнения. Не каждый человек, пребывающий в грешном теле, способен понять страдания души. Души человеческие - суть падшие ангелы, заключенные в телесные тюрьмы в мире, который во зле лежит, и который не от бога. Проще объяснить боль от телесных страданий. Ее испытывает каждый, кто с муками появляется в этой жизни и телесно уходит с муками.

   Колнуд опустил глаза, чтобы старик не увидел их холодное и расчетливое выражение.

   - "...если не имею любви, - то я ничто". Бессмертная душа, освобожденная от телесной оболочки истинной верой, стремится к вечной любви, к свету...- пробормотал тот.

   "Бессмертные души...- Колнуд усмехнулся. - Не возражаю. Ваши души могут стремиться куда угодно. Хоть на ложе Норра. Прямо ему под руку. Когда я получу телесное бессмертие, я буду наслаждаться тем, что может получить тело - едой, солнцем, запахами и звуками, женскими ласками ...Жизнью! И все это даст мне власть! Вы сами вложите ее в мои руки".

   Совершенный, помолчав, пытливо взглянул на собеседника.

   - Ты понял?

   Колнуд рассеянно кивнул, думая о своем. Старик удовлетворенно вздохнул.

   - Ты выжил после такой раны, после которой любой человек отправился бы к праотцам. Значит, господь отметил тебя необычными способностями. Может, наступит такое время, когда ты будешь готов принять истинную веру?

   * * *

   Прохладный ветерок приятно охлаждал разгоряченные тела. Беседка, увитая плетущимися розами, надежно скрывала молодоженов. И все же Кирэна, очнувшаяся от исступленного любовного сумасшествия, стыдливо натянула на себя тунику Ренвольда.

  Он засмеялся и притянул юную жену к себе.

   - Я люблю тебя, - прошептал он, щекоча губами румяную щеку Киры.

   Она счастливо вздохнула:

   - И я тебя...

   Лежа на боку и запустив руку в спутанные волосы жены, Ренвольд нежно перебирал шелковистые пряди.

   - А знаешь, что это за место?

   - М-м-м...- Кира провела пальцем по щеке мужа, с удовольствием ощущая покалывание пробивающейся щетины. - Не знаю. Но вообще-то мне кажется, что это беседка.

   Рен откинулся на спину. Одной рукой он обнимал Киру, а другую закинул за голову. Задумчиво оглядев мраморные колонны, заплетенные зелеными сетями, он улыбнулся.

   - Это не просто беседка, малышка. Говорят, ее соорудил мой предок на том самом месте, где они встречались с Великой Богиней.

   - О!

   Кира приподнялась на локте и заинтересованно взглянула на Ренвольда.

   - Это тот самый, который получил священный Жезл?

   - Хм...- молодой человек покосился на супругу. - Ты знаешь эту легенду?

   Кирэна чмокнула его в щеку.

   - Даже в Сарретосе эту легенду знают все. Только рассказывают по-разному.

   Рен поднял брови.

   - То есть?

   - А, не знаешь! - Кира шутливо щелкнула мужа по носу.

   Завернувшись в тунику Рена, она села рядом с ним, обхватив руками колени.

   - Тебе рассказывали, как погиб Вольд?

   Ренвольд повернулся на бок, подпер голову локтем и с любопытством уставился на свою юную жену.

   - Однажды, во время охоты, Вольд разбился насмерть, сорвавшись со скалы. Вот и все.

   Рен игриво пробежал пальцами по изящной ножке Киры, с удовольствием отметив, как она вздрогнула, и пояснил:

   - Такое иногда случается с азартными охотниками, преследующими дичь.

   Кирэна повернулась к мужу и, взяв его руку, прижала к своей щеке.

   - А у нас рассказывали, что это был вовсе не несчастный случай. Вольд сам решил покинуть земной мир, так и не найдя счастья без любви. - Кирэна назидательно подняла палец. - Вот!

   Легенда гласила, что первый Властитель Агорраса оставил после себя безутешную вдову и двоих детей - мальчика и девочку. И красавица Галлирия после гибели мужа, как только ее сын принес клятву на Священном Жезле и стал законным Властителем, удалилась в самый дальний монастырь, затерявшийся в горах. Догадывалась ли она, что ее любимый муж решил сам уйти из жизни, или нет - этого никто так и не узнал.

   Ренвольд задумался. Наверное, Вольд слишком хорошо понимал, что небесная, вечная красота и молодость Агории не сочетаются с обыденными делами, с заботами и проблемами. Но ведь ей он понравился именно таким, каким создала его реальная жизнь. И эта жизнь сделала его сильным и решительным, отважным и мудрым. Отказавшись от нее, освободившись от постоянного напряжения и борьбы, покинув свою страну и людей, доверившихся ему, остался бы Вольд прежним, таким, каким полюбила его Великая Богиня? Не разлюбила бы его прекрасная Агория, лишив самого главного - самого себя?

   Сожалел ли Вольд о своем решении? Кто знает! А от любви к женщине-богине он, видимо, так и не избавился.

   Ренвольд на минуту представил себе жизнь без Киры, без друзей, без веселых встреч и задушевных разговоров, без азарта хорошей скачки и возбуждения от удачной охоты. Он усмехнулся. Ясно, что такая жизнь ему ни к чему. Но ведь это только одна сторона жизни. А ведь есть и другая - с ошибками, с болью от потерь, с мучительными расставаниями, с томительным ожиданием, выматывающим душу похлеще благополучной скуки.

   Или, например, предательство друга...

   Ренвольд помрачнел. Он до сих пор не мог поверить в то, что произошло всего несколько дней назад. Родовая честь или властолюбивые устремления родичей сломали Ригонта, заставив перечеркнуть все, что связывало друзей долгие годы?

  Когда-то он спас жизнь Ренвольду. Неужели только для того, чтобы, в конце концов, отнять то, что подарил? Но тот взгляд, которым Ригонт смотрел на Ренвольда в последний миг, открыв грудь кинжалу Дирка, говорил о сожалении и раскаянии. И этот взгляд до сих пор стоял перед глазами Рена.

   Он тяжело вздохнул. Предательство Ригонта жгло его душу до сих пор, отравляя радость от сознания, что самое главное дело завершено, от любви Киры.

  И Данвольд. Боль от потери друга и наставника, каким был дядя для Рена, до сих пор туманила взгляд Властителя Агорраса, возвращая его память к роковому дню.

   И все же... Пусть в его судьбе будет и радость и боль. Только так можно по заслугам оценить каждый миг быстротечной жизни.

   Рен покосился на притихшую Киру и, улыбнувшись, притянул молодую жену к своему

  обнаженному телу.

   - Как хорошо, что мне не встретилась Великая Богиня, - он решил поддразнить Кирэну: - Вдруг я понравился бы ей еще больше, чем мой предок?

   Но Кира не улыбнулась. Она подняла голову и посмотрела на мужа внимательным взглядом.

   - А ты бы согласился?

   - Согласился? На что?

   - Ну...Отправиться с ней?

   Ренвольд перестал улыбаться и крепко обнял Киру.

   - Зачем? - прошептал он. - У меня же есть ты.

   * * *

   Они почти час вместе разбирали дела. У Данвольда все было оформлено аккуратно и четко, поэтому вновь назначенный Советником Тиссен с легкостью находил все нужные документы. Груда свитков на столе была разделена на две неравные пирамиды - письма, прошения, сообщения для окраинных поселений и договоры с соседями. В том числе и с Сарретосом. Как раз о последнем они говорили, когда неслышно ступавший слуга протянул Властителю письмо и маленький мешочек. Заметив на узкой трубочке свитка печать главы Совета Агорраса высокочтимого Гленна, Тиссен помрачнел. Он сразу вспомнил события последней недели.