Он снял штаны, сорочку и, оставшись в одном исподнем, начал медленно заходить в воду. Тобольский напряженно наблюдал за ним. Горелов заходил в воду все глубже и глубже. Неожиданно он оказался в длинной лунной дорожке и широкими саженными поплыл по ней. Пан поднялся, он не сводил с друга тревожного взгляда. На лунной дорожке была видна лишь голова штабс-капитана, — он все продолжал удаляться.

— Капитан! — не выдержал Тобольский. — Назад! Возвращайся, капитан!

Горелов повернулся, поднял руки и закричал:

— Прощай, пан! Мне тут хорошо! Прощай, друг!.. — И исчез под водой.

Над морем разнесся отчаянный крик Тобольского.

Ранним утром в полицейском участке дежурный мрачно заполнял какие-то бумаги. Александр Догмаров сидел на длинной деревянной лавке, не зная, куда деть потные руки.

— Значит, съели конфету и больше ничего не помните? — поднял голову полицейский.

— Две конфеты. Спал, пока не разбудил проводник.

— Еще раз повторите фамилию дамы?

— Софья Сан-Донато.

— Возраст.

— Трудно сказать, — пожал плечами банкир. — Кажется, не больше тридцати.

— Опишите внешний вид.

— Красивая, невысокая… аппетитная.

— Цвет волос?

— Волнистые.

— Я спросил цвет.

— Черные.

— С виду какой национальности дама?

Догмаров улыбнулся.

— Нашей.

Полицейский поднял глаза.

— Какой это… вашей?

— Иудейской. Типичная иудейка.

— Сумма похищенного?

— Много.

— Поточнее. Сколько было в саквояже денег?

Банкир смущенно смотрел на полицейского.

— Это обязательно?

— Обязательно, если хотите, чтобы деньги были возвращены.

— Господин полицейский! Поезжайте в Одессу и задайте любому прохожему интересный вопрос: сколько может быть денег у банкира Догмарова!

— Я спрашиваю, сколько денег было в саквояже! — Чин начал раздражаться. — Тысяча, пять, десять?

Догмаров помолчал, затем негромко произнес:

— Сорок три.

— Сколько? Сорок три тысячи?

— А зачем я буду врать? Эта галета увела у меня сорок три тысячи.

Полицейский открыл ящик стола, показал банкиру плохого качества фотографию.

— Гляньте, эта дама никого вам не напоминает?

— Она! Софья Сан-Донато!

Поезд Москва-Одесса медленно причалил к перрону, и из вагонов стала вываливаться приехавшая публика.

Сонька спустилась по ступенькам на перрон, дождалась, когда носильщик вынесет ее саквояж, и направилась в сторону привокзальной площади. За ней следом двинулся невысокий господин в легком холщовом костюме. Когда воровка уже завернула за угол вокзала, господин на шаг опередил ее и вынудил остановиться.

— Прошу прощения, гражданка, полиция. Ваши документы.

Девушка изумленно вскинула брови, жестом приказала носильщику подождать, достала из сумочки паспорт. Шпик внимательно изучил документ, показал в сторону вокзального выхода:

— Прошу, мадам Софья Сан-Донато, следовать за мной.

— А что случилось? Я иностранная гражданка.

— Я это уже понял. В комнате полиции я все объясню. — Полицейский махнул носильщику: — Сюда!

Носильщик с саквояжем послушно поплелся за ним. Сонька, сохраняя удивленную мину, первой устремилась к комнате полиции.

Носильщик остался за дверью, полицейский вошел в комнату, занял место за столом, жестом предложил задержанной сесть.

— Значит, вы — мадам Софья Сан-Донато? Откуда прибыли, мадам?

— Из княжества Монако, — с подчеркнутым акцентом ответила Сонька.

— Очень приятно. Одесса любит иностранных гостей. С какой целью мадам Софья Сан-Донато посещает наш город?

— Просто погостить. У меня здесь родственники.

— Очень даже прекрасно. В Одессе живут родственники со всего мира… — Он помолчал, внимательно глядя на воровку, и с усмешкой спросил: — Вы знакомы с известным одесским банкиром Александром Догмаровым?

Сонька пожала плечами:

— Нет, не слышала.

— А господин Догмаров очень даже о вас слышал.

— Правда?

— Так точно. Вы путешествовали с ним в одном вагоне.

— Когда? — удивилась Сонька.

— Прошлой ночью. Вы вместе направлялись в Москву.

— Но я в Одессе! Я ничего не понимаю.

Шпик приподнялся, произнес четко, внятно:

— Разъясняю: вы вместе с господином Догмаровым направлялись в Москву и находились в его купе до тех пор, пока он не уснул.

— Ах да! — всплеснула руками девушка. — Это был милый молодой человек. Очень смешной и непосредственный. Он известный банкир? Какая прелесть!

— Вы вытащили из его саквояжа сорок три тысячи рублей, госпожа Софья Сан-Донато, она же Сонька Золотая Ручка.

Сонька побелела.

— Как вы сказали?

— Сонька… Золотая… Ручка, — раздельно произнес филер, достал фотографию воровки, показал ей. — Узнаете?

— Это неправда, — покрутила головой она.

Полицейский торжествовал:

— Вот вы и попались, мадам Сонька.

— Это клевета, вранье. — На глаза девушки навернулись слезы. — Я не Сонька! Это просто совпадение.

— Хорошо, — потер руки полицейский, — сейчас я отвезу вас в городскую управу, и там все, как говорится, ляжет на свои клетки.

Сонька посидела молча с закрытыми глазами, вытерла скатившуюся слезу, неторопливо открыла сумочку и достала плотную пачку ассигнаций.

— Здесь десять тысяч.

Лицо полицейского побагровело:

— Не сметь! Полиция Одессы не продается!

Девушка извлекла еще одну пачку.

— Двадцать.

Шпик заворожено смотрел на деньги. Кто-то постучал в дверь, и он быстро сбросил пачки в ящик стола.

— Нельзя!.. Кто?

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянула очаровательная головка местной профурсетки.

— Я вам не нужна?

— Не нужна! Потом!

Шпик подошел к двери, запер ее на ключ и вернулся на место.

— Вообще-то, за это сразу в ссылку, на каторгу!

— За что? — невинно спросила девушка.

— За дачу взятки полицейскому.

— А я вам ничего не давала. Какая взятка? — Она наивно улыбалась.

Полицейский достал обе пачки, стал искать, куда бы их спрятать, и в итоге сунул за облезлый шкаф. Он посмотрел на задержанную:

— Ну, и куда вы желаете направиться?

— В дорогой отель.

— Нельзя. Там вас сразу закуют.

— А куда прикажете?

— Обратно в Москву.

Воровка рассмеялась:

— В Москве тоже закуют.

Шпик задумчиво заходил по кабинету.

— Имейте в виду, в Одессе на вас большой интерес. Если вы имеете какое-то отношение к Соньке Золотой Ручке, то лучше в серьезные места не соваться. Найдите незаметную хавиру на Молдаванке, пересидите там и потом линяйте в любую сторону, мадам Софья Сан-Донато.

Уже на выходе воровка спросила:

— Господин полицейский, вам известно имя Кочубчик?

— Володька? — вскинул удивленно брови шпик. — Кто ж его не знает? Самый дурной марвихер Одессы!

— Он в полиции?

— Вот этого, мадам, я сказать не могу. Знаю, но не скажу. Я таки порядочный одесский полицейский!

Карета с Сонькой остановилась возле ворот дома Моти Бессарабского. Извозчик помог воровке донести саквояж до калитки, получил полагающееся вознаграждение и укатил. Сонька подергала за веревку звонка, калитка тут же открылась, и перед девушкой возник тот же могучий бугай, что и в прошлый раз.

— Чего надо?

— Я к Моте.

Охранник изучил приехавшую дамочку, похоже, узнал и кивнул:

— Жди.

Воровка стояла перед калиткой посреди узкой жаркой улицы. Бегала голоштанная детвора, в соседних дворах жарили каштаны и переругивались женщины.

Детина снова открыл калитку, взял саквояж Соньки, впустил ее саму.

— Мотя ждет.

Сонька прошла в дом, охранник занес ее вещи и вышел. Не останавливаясь, Сонька направилась прямо в гостиную.

Мотя все так же сидел в своем кресле, на сей раз на нем была жилетка, надетая на голое тело. Он смотрел на гостью насмешливо и игриво.