Сторож замка, освещая коридоры факелом, проводил гостью до той самой комнаты с портретами и прокричал:

— Как долго госпожа намерена здесь пробыть?

— Полагаю, до утра.

— Я буду в сторожке. Стучите громче, я плохо слышу.

— Вы хотите меня запереть? — с испугом спросила она.

— Нет, дверь будет открыта. — Сторож двусмысленно оскалился. — Желаю фрау приятной ночи, думаю, вам будет не скучно. Если что, я в сторожке. Но стучите громко, я плохо слышу!

Он ушел, гулко волоча тяжелые сапоги, и Сонька осталась одна. Тьма была кромешная, лишь на одну из картин падал из окна лунный свет. Девушка осмотрелась, пытаясь сориентироваться, куда двигаться. Осторожно, стараясь не наткнуться на еле различимые в темноте предметы, она пробралась к проходу в следующий зал.

Здесь было еще темнее. На ощупь, вытянув перед собой руки, Сонька передвигалась вдоль стены, спотыкалась о какие-то предметы, упиралась в мебель, в каменные стены, натыкалась на острые углы. Что-то с грохотом упало, и девушка замерла от ужаса. Понять, куда идти дальше, было практически невозможно. Тем не менее Сонька передвигалась.

Наконец в одном из залов она нащупала книги, много книг, и поняла, что пришла в нужное место. Перебирая пальцами по книжным корешкам, она пыталась обнаружить ту самую нишу, где следовало на что-то нажать. Вдруг раздался четкий щелчок, и потайная дверь со скрипом отворилась.

Странным образом комната с сокровищами была хорошо освещена. Окна в ней были расположены так, что лунный свет заливал все пространство.

От волнения Сонька некоторое время не могла тронуться с места, затем приблизилась к одному из ящиков, открыла стеклянную крышку и принялась копаться в драгоценностях. Они маняще позвякивали, едва ощутимо царапали руки, не отпускали, заставляя погружать пальцы все глубже и глубже.

Сонька открыла сумку и стала без разбора загружать ее слитками золота и камнями, цепями и цепочками, кольцами и перстнями. Когда сумка заполнилась до отказа, девушка принялась набивать драгоценностями карманы широкого платья.

Наконец работа была закончена. Девушка закрыла дверь в сокровищницу и двинулась в обратном направлении. Обратно идти оказалось проще и не так страшно. Когда до выхода из замка оставалось совсем немного, Сонька вдруг услышала за спиной чьи-то шаги. Отчетливые, тяжелые, преследующие. Девушка на миг замерла. Шаги тоже затихли. Было ясно — кто-то шел следом. И тогда Сонька побежала. Преследователь тоже.

Она неслась вперед, не понимая, куда бежать. Налетала на стены, цеплялась за какие-то углы, натыкалась на мебель и рыцарские доспехи, падала, но тут же поднималась и бежала дальше. Преследователь, тяжело дыша, не отставал.

Бежать Соньке было трудно: мешали тяжелые карманы с золотом, сумка постоянно за что-то цеплялась. Сонька снова споткнулась, и сумка раскрылась, часть добычи рассыпалась. Девушка и не думала подбирать награбленное, ей важно было убежать от преследователя и добраться до выхода.

Наконец впереди светлым пятном показались главные ворота, из последних сил Сонька ринулась к ним, вырвалась на простор, и в этот момент преследователь догнал ее. Схватил сзади цепко и болезненно, тяжело дыша, прохрипел:

— Не убегайте! Не бойтесь! Я ничего дурного не сделаю! Ну, куда же вы? Куда?

Сонька оттолкнула его и упала. Человек тоже упал, навалился на нее. И тут она узнала: это был пан Тобольский. Бледный, задыхающийся, он крепко держал ее.

— Вон! — стала вырываться Сонька. — Пошел вон!

Тобольский прижимал ее к себе, беспрестанно бормотал:

— Я вас никому не отдам… Всю жизнь буду с вами… Вы — моя жизнь! Моя судьба!

— Вы сумасшедший! Сумасшедший! Оставьте меня!

Собравшись с силами, девушка сбросила его с себя. Пан скатился по каменным ступенькам, тяжело застонал, не в состоянии подняться. Сонька подхватила сумку и бросилась прочь.

Она влетела в вестибюль гостиницы, кинулась к прикорнувшему за стойкой администратору:

— Спасите! Посмотрите, что со мной! Меня хотели убить! Помогите!

Увидев избитую, окровавленную графиню фон Типлиц, немец чуть не рухнул в обморок.

— Кто хотел убить?

— Сумасшедший! Он набросился на меня, я едва вырвалась! Он преследовал меня!

— Кто? Граф? Дух графа?! — белыми губами пробормотал хозяин отеля.

— Нет, человек… Наверное, тот, который спрашивал.

— Это граф, фрау! Он не любит, когда к нему приходят.

— Сообщите в полицию! Разбудите бургомистра! Я немедленно покидаю вас, я не могу здесь больше оставаться! Немедленно подайте мне карету!

Сонька, прихрамывая и придерживая тяжелые карманы платья, решительно направилась наверх.

Войдя в номер, она опрокинула содержимое сумки и карманов в саквояж, прихватила остальные чемоданы и поспешно вышла в коридор гостиницы.

Когда Сонька, волоча багаж, спустилась в вестибюль, администратор уже пришел в себя и, увидев ее, сообщил:

— Господин обер-полицейский сейчас прибудет.

— Он меня меньше всего интересует! — резко ответила «графиня». — Где карета?

— Ждет. — Немец попытался все-таки остановить гостью: — Мы очень сожалеем, фрау, но дождитесь полицию.

— Нет, я покидаю ваш город. И боюсь, не скоро сюда вернусь. Кланяйтесь господину бургомистру.

Карета уже стояла у входа в гостиницу, и Сонька немедленно в нее уселась. Администратор и извозчик пристраивали на крышу ее чемоданы, как вдруг на площади появился обер-полицейский в сопровождении еще десятка служителей закона. Он решительно подошел к гостье, встал на ступеньку кареты. Сонька плакала.

— Что случилось, графиня?

— На меня напали… в замке… — захлебываясь слезами, произнесла она. — Меня чуть не убили.

— Это был кто-то осязаемый? — уточнил полицейский.

— Конечно! Это не был дух графа, это был какой-то негодяй! Я уверена, вы непременно поймаете его, он или грабитель, или сумасшедший.

И тут Сонька увидела пана Тобольского. Он стоял в дальнем конце площади, наблюдал за происходящим.

— Вот он! — завизжала девушка. — Держите! Защитите меня!

Полицейские тут же бросились к несчастному, а Сонька крикнула извозчику:

— Гони!

Тот изо всех сил ударил по лошадям, и карета понеслась с площади, увозя в неизвестные дали «графиню Анну фон Типлиц».

Было жарко, отдыхающих в это время года было более чем достаточно, и в основном это были состоятельные дамы и господа.

Сонька, скрывая свой увеличившийся живот под широким платьем, расположилась в шезлонге под большим цветастым зонтом, читала какой-то роман, наблюдая за публикой. Несмотря на свое положение, выглядела она весьма соблазнительно. Более того, именно слегка выступающий животик придавал ей особый шарм и загадочность.

К ней приблизился высокого роста изысканно-худощавый господин и обратился на французском:

— Прошу меня простить, мадемуазель…

— Мадам, — поправила его Сонька, ответив на вполне сносном французском.

— Прошу прощения. Могу ли я на несколько минут отвлечь вас от занимательного чтения?

Девушка отложила книжку, улыбнулась:

— Я вас слушаю.

Француз присел рядом.

— Судя по произношению, вы не француженка?

— Наполовину.

— И кто же ваша вторая «половина»?

— Бабушка у меня русская.

— Оля-ля! — обрадовался господин. — У меня был один знакомый русский, очень веселый господин. Проиграл здесь все деньги в рулетку и с тем уехал в Россию.

— В рулетку играют не только русские, — возразила Сонька.

— О, да! Я тоже играю.

— Я это заметила.

— Вы меня видели в игорном зале?

— И не однажды, — девушка хитро покосилась на француза. — Но вы ведь тоже меня там видели?

Он громко расхохотался:

— Вы наблюдательны!

Сонька бросила взгляд на дорогие перстни на его пальцах:

— Очень.

— Вы, мадам, часто посещаете игорный зал?