— Как только теперь место угадать, за каким окошком нас Катран ждёт? — задумчиво почесал переносицу Акела.

— А легко, — с оптимизмом отозвался Барс, — спускаемся, зовём на помощь Финогеныча, а он со всеми птахами в дружбе. Птички — идеальная разведка.

— Голова ты, Андрей Василич, — растроганно сказал Акела, — в правительстве твоё место.

— В здешнем? — хмыкнул Васька, — запросто. Свергнем какого-нибудь султана, Василича поставим, гарем поделим…

— Тебе здешнего гарема мало показалось? — вкрадчиво поинтересовался Андрей.

— Тьфу! — плюнул Соловей, — ну, как можно сравнивать? Они ж не моются совсем, зато жиром мазались, такие зачуханки! А восточные красавицы! — продолжал он, возведя очи горе, — Они только розовым маслом натирались.

— Масло — тоже жир, — невозмутимо парировал Акела, — а моются они вряд ли чаще. На югах вода сильнее лимитирована, а потеют чаще, жарко же. Значит, воняют ещё сильнее. Представляешь, бей-бише, любимая жена султана — большая, круглая, розовым жиром намазана, потная, скользкая, а ты пытаешься на неё залезть и всё время соскальзываешь. Лепота.

— Ну, Борисыч, — захохотал Васька, — ну, всё опошлил, сволочь старая. Так мою розовую мечту обкакать!

Пока они развлекались светской беседой, ковёр-самолёт, повинуясь мысленным командам Соловья, приземлился на небольшое плато. Поверхность его заросла карликовым кедрачом, до Башни оставалось километров пять. Разминая затёкшие ноги, Соловей и Акела с наслаждением закурили. Воздух, напоённый запахом снега с гольцов, прогонял сон и бодрил тело, наливая его звонкой, упругой силой. Посвистывали мелкие пичуги, снующие в стланике. Через некоторое время, раздвинув карликовые кедры, на полянку вышел леший по имени Финогеныч.

— Здорово бывали.

— Здорово, Финогеныч, — Соловей протянул ему курево, — как оно, ничего?

Леший, с наслаждением затянувшись, выпустил дым.

— Ничего, оно и есть ничего — пустое место, — из-под косматых бровей блеснули острые глазки, — вижу, ковёр-самолёт себе добыли, стоящая вещь и весьма редкая. Помощь вам нужна?

— Финогеныч, — вмешался Барс, — нам в башне этой меч надо добыть, ну, мы тебе рассказывали.

— Помню, — кивнул косматой головой лешак, — Катран. От меня чего надоть?

— Пусть твои пичуги разведают — где он у них хранится?

— Ох и оторвы же вы, мужики, — покачал головой леший, — на эдакий подвиг с кондака.

— Дружище, — обнял его за плечи Акела, — пока будем вокруг носами водить, нас орки выследят. Вот тогда уж настоящая веселуха начнётся. А оно нам надо? Лучше сразу — пришёл, увидел, победил. Так поможешь с птичками?

— Чего ж не помочь? Счас спроворим.

Он отошёл на несколько шагов и стал насвистывать на разные голоса. Тотчас из зарослей стали выныривать синички, сойки, снегири, свиристели. Серый поползень мотался по рукаву его шубы вверх-вниз. Усевшись на плечи, на руки, на голову или просто на снег, пернатая разведка внимательно слушала, что чирикал и насвистывал Финогеныч. Затем вся стая резко взмыла вверх. На несколько секунд вершина башни была окутана маленькими чёрными точками и запятыми, затем всё пропало, поиск пошёл уже внутри.

Минут пять прошло в напряжённом ожидании. Леший, попыхивая цыгаркой, являл собой картину полной невозмутимости. Затем стали возвращаться первые посланники. Садясь на плечо лесовика, они что-то свистели, щебетали и, повинуясь его знаку, исчезали в лесу. Финогеныч после каждого доклада в ответ на их напряжённо-вопросительные взгляды отрицательно мотал головой.

Прилетел поползень и стал что-то попискивать. Лешак тихонько посвистал ему сквозь зубы, юркая птаха ответила целой тирадой писка, щебета и свиста.

— Он нашёл ваш меч.

— Ай, молодца! — Акела от полноты чувств хлопнул Барса по спине. Тот, покосившись, хотел было ткнуть его кулаком, но не стал.

— Полетели, — вскочил на ноги Васька.

— Стой, — скомандовал Барс, — Финогеныч, пусть объяснит подробно — где и что?

Снова диалог из писка и свиста.

— Меч в горнице, где самое верхнее окно. Лежит на таком возвышении, ничем не закрыт. Говорит, от него веет чем-то.

— Чем веет? — не понял Акела.

— Так он не может толком объяснить, я выспрашивал. Вроде, говорит, холода, но не холод, непонятное чтой-то.

— Орки в комнате этой есть? — деловито спросил Барс.

— Двое с мечами стоят подле энтого возвышения. Но сонные оба, носами клюют. Говорит, ежели напасть нежданно, они и чирикнуть не успеют, — леший тихо засмеялся.

— А окно? — спросил Акела, — решётки есть?

— Нет. Окно большое и без решёток. Так от кого на такой высоте? Там же отвесная стенка…

— Поняли. Ну, по коням? — Андрей шагнул на ковёр, Васька и Акела уселись рядом. Последний поманил поползня. Тот что-то свистнул, Финогеныч свистнул в ответ и птаха с налёту вцепилась коготками в плечо старого витязя. Ковёр плавно взмыл вверх и, набрав высоту, стал приближаться к Ониксовой Башне.

— Вот оно, окошечко, — показал рукой Соловей. Поползень утвердительно пискнул. Собственно, путать было не с чем. Под крышей Башни на большой высоте было всего одно окно без стекла и решёток.

— Подлетай сбоку, потом вплотную и мы с Василичем прыгаем внутрь. Спасибо, птах, свободен, — проводник свистнул и сорвался с плеча, — возьмёшь кинжал? — спросил он Андрея.

— Давай. Извини, тут лучше не промахиваться.

— Да без проблем. Ты сразу снимай первого, а второго загасим вдвоём.

Васька превзошёл самого себя, причалив вплотную к окну. Акела рыбкой нырнул в проём и, упав на руки, прямо с кувырка оказался на ногах посередине зала перед двумя орками. Те в первую секунду оторопели от этого неожиданного визита. Прийти в себя и заорать успел только один, потому что второй сразу упал ничком с кинжалом в горле. Второй, прыгнув к Акеле, замахнулся ятаганом. Тот, пригнувшись, шагнул навстречу, свилей [30]уйдя под свистнувший чёрный клинок. Оказавшись за плечом врага, он поймал его плечевым заломом [31], выиграв другу секунду, которую тот не потерял. Удар ногой проломил рёбра напротив сердца и орк умер, ещё не успев упасть.

Оба одновременно повернулись к пьедесталу, на котором лежал меч — чёрный черен, обвитый золотой змейкой, серо-голубой клинок, переливающийся муаровым узором.

— Давай! — крикнул Акела. Барс схватил меч… Точнее, он попытался его схватить, но оружие даже не стронулось с места, словно было приклеено к пьедесталу. В коридоре послышался топот и злобный рёв целой толпы орков, через секунду они влетели в зал.

Акела, движимый каким-то наитием, сам схватил меч-кладенец. Черен лёг в ладонь, словно был там всегда. Он рванулся навстречу своре орков, но те вдруг повели себя очень странно — развернувшись, они с воплями ужаса пустились наутёк.

Он, остановившись в полной растерянности, встретился глазами с Барсом, столь же удивлённым. Тот как раз наклонился, чтобы вытащить свой кинжал из горла убитого орка, да так и замер. Впрочем, их оторопь продолжалась не более секунды. Вся башня до основания содрогнулась. Пол под ногами зашатался, стены заходили ходуном, послышался низкий гул.

— Уходим! — крикнул Барс, бросаясь к окну. Акела не отстал ни на волос. Тормознув, Андрей подтолкнул друга к окну. Устраивать сцену Манилова с Чичиковым времени не было. Не касаясь подоконника, Акела выпрыгнул на ковёр, отставив меч в сторону, чтобы не напороться. Он правильно сделал, потому что Барс гукнулся ему на спину.

Схватив их за одежду, Васька бросил ковёр в сторону, в последний миг вынырнув из-под огромного куска башни, летящего прямо на них. Волшебный самолёт на всех парах уносил их от разваливающейся на глазах Ониксовой Башни. Приземлились они среди того же полярного низкорослого кедрача. Финогеныч, увидев их, бросил на землю докуренную цыгарку. Он закурил, когда они взлетали.

— Спасибо тебе, Финогеныч, — устало сказал Акела, проводя пальцем по гладкой грани клинка.