Росси! Так вот какая фамилия на самом деле у покойного супруга Камиллы. Не похожая, как я думал вначале, а точно такая же, как у синьораЛуиджи. Любимого учителя Атто в Риме и наставника его юных лет. Луиджи Росси взял с собой совсем молодого кастрата Атто Мелани в Париж и помог ему стать протагонистом в «Орфее», снискав громкую славу. Той великой мелодрамой кардинал Мазарини хотел отметить свое собственное величие, не признавая иной власти над собой, кроме власти Неба.

Словно вторя моим мыслям, запела сопранистка:

И я опять мысленно вернулся к событиям двадцативосьмилетней давности, случившимся в небольшой гостинице «Оруженосец» в Риме. Там, в стенах гостиницы, где я познакомился с аббатом Мелани, не проходило и дня, чтобы я не слышал по крайней мере одного стихотворения его синьораЛуиджи Росси, произнесенного поблекшим, но по-прежнему страстным голосом Атто.

Дрожа от гнева, звучал теперь голос отринутой невесты:

А в моих воспоминаниях тем временем звучало тремоло роскошных звуков, издаваемых горлом аббата Мелани; он пел о тревожащей душу памяти о своем учителе (и других вещах, которых я не мог себе даже представить), и я, ничего не знающий и не понимающий слуга, застывал при звуках божественных мелодий, подобных которым я не слышал никогда прежде, не слышал и потом.

– Наконец мы поехали и во Францию, в Париж, – продолжила свой рассказ Камилла, когда репетиция закончилась и мы вместе направились на Химмельпфортгассе.

Поскольку от придворной императорской капеллы до Кернтнерштрассе, а оттуда до монастыря идти было всего пару минут, мы шли медленным шагом, чтобы выиграть время для рассказа.

– Но ведь французский двор находится в Версале, – вставила Клоридия.

Тут Камилла несколько смущенно улыбнулась.

– Мы не были при дворе. Франц в первую очередь хотел навестить человека, единственного из живых, кто мог бы кое-что рассказать ему о его предках, о двоюродном дедушке, тоже композиторе. При жизни он был очень известен, но рано умер. А потом времена так быстро изменились, что сегодня он всеми забыт. В Риме Франц не смог найти никого, кто еще помнил бы его. И только в Париже, наконец…

– Вы говорите о маэстро Луиджи Росси, не так ли? Он ваш предок? И встречались вы в Париже с Атто Мелани? Значит, вы познакомились с аббатом? – обрушил я на нее поток взволнованных вопросов, на которые уже давно знал ответ.

И как раз в этот самый миг нас прервали, поскольку навстречу нам вышла группа представительных молодых людей.

Я должен был догадаться с самого начала, сказал я себе, обходя небольшую толпу: Камилла встречалась с Атто. Иначе и быть не могло. Поэтому аббат и послал нас именно в Химмельпфорте. В Париже Камилла познакомилась с ним, а затем поддерживала связь. Благодаря этому знакомству у него, хотя между Францией и империей шла война, оказались надежные люди во вражеской столице. Разве Атто не писал письма хормейстеру, в котором явно поручал нас ей, как она сама сказала нам после прибытия? И это еще не все: Франц, покойный супруг Камиллы, был внучатым племянником Луиджи Росси.

Тем временем молодые люди устремились во двор дома: они направлялись на богослужение, одну из тех благочестивых встреч для молитвы статуям святых или покровителей, которые проходили в Вене повсюду после захода солнца. Люди пели, перебирали четки, читали литании и слушали проповедь. Все это заканчивалось обильным ужином из колбасы и куска хлеба, запивалось вином. Под конец парочки удалялись в укромные места, чтобы им никто не смог помешать.

– Когда вы видели Мелани? – спросили мы с Клоридией в один голос, желая услышать хоть что-нибудь о своем благодетеле.

– Это было одиннадцать лет назад, в 1700 году. Почтенный аббат принял нас как отец, даже сердечнее, он относился к нам во время нашего пребывания в Париже с неповторимой добротой и щедростью. Его благородство и любезность очень тронули меня. Когда мы рассказали ему свою историю, он проявил такую чуткость, что полностью покорил меня. Я не знаю никого, кто был бы подобен аббату Мелани в его душевном благородстве!

Камилла воспевала хвалу Атто. Тем лучше для нее, сказал я себе, что она познакомилась с аббатом только с самой его лучшей стороны…

– Мелани рассказал нам, что только что вернулся из Рима, где участвовал в свадьбе племянника кардинала Спады, государственного секретаря. Он хотел остаться на конклав, однако рана на руке заставила его вернуться в Париж.

Мы с Клоридией на ходу переглянулись, не сказав при этом ни слова. Мы слишком хорошо знали эту историю, поскольку участвовали в ней вместе с Атто, точнее сказать, страдали. Он был ранен в руку ножом, это верно, но совершенно иная причина заставила его бежать из Рима! Однако мы промолчали. Мы вовсе не собирались открывать Камилле не столь прекрасное лицо того, кто не однажды обманул и использовал нас, а теперь стал нашим благодетелем.

– Итак, аббат рассказал нам о своем учителе Луиджи Росси, предке Франца.

Мелани с волнующей точностью описал им с Францем образ синьораЛуиджи. Несколько раз на глаза Атто грозили навернуться слезы, и только внимание Камиллы, молодой прелестной дамы, удерживало его от этого. Он рассказал о славе, которую заслужил Луиджи Росси много лет назад, в Риме, на службе у Барбарини, затем о его успехах при дворе короля Франции. Он поведал о том, как известная кантата Росси по поводу смерти короля Густава Адольфа Шведского вызвала восхищение во всей Европе и как его «Орфей», где арии впервые были длиннее речитативов, навсегда изменил лицо оперы. Луиджи Росси был приветливым, вежливым человеком, с острым умом, с его пера стекала вечно свежая поэзия, вдохновляя музыку; а в Риме и Париже ему аплодировали так, как ни одному итальянскому музыканту прежде.

Атто, продолжала хормейстер, вновь пережил вместе с ними не только успехи Росси и моменты радости, но и горе, случившееся полстолетия назад. Он рассказал о том, как известие о болезни юной Констанцы, прекрасной супруги его синьораЛуиджи и арфистки Барбарини, пришло как раз тогда, когда оба мужчины находились во Франции и состояли на службе у кардинала Мазарини. Не помогло и поспешное путешествие обратно в Рим, когда Росси написал эти исключительно благородные строки: «Speranza, al tuopallore/ so che non speripiù, / eppur non lasci tu/ di lusingarmi il core» ¹.

Еще в пути настигло его известие о смерти жены, и случилось это, когда он написал элегическую пассакалью «Poi che manco la speranza». [20]

– Несчастье, которое свело в могилу его самого, – печально заключила хормейстер.

Еще она добавила, что Атто даже показал ей написанные собственной рукой табулатуры арий своего маэстро.

– Затем Франц сказал аббату, что мы планировали остаться в Риме или Париже, именно в одном из тех городов, где жил Луиджи Росси. Но Мелани стал нас категорически отговаривать. Напротив, он посоветовал нам вернуться в Вену, сказав, что там теперь столица итальянской музыки, потому что в Риме и Париже музыкальное искусство умирает. В Риме папа Иннокентий XI убил его уже много лет назад, когда закрыл театры и запретил карнавалы, кроме того, папство приходит в упадок. А в Париже теперь, когда «король-солнце» проводит время с мадам де Ментенон, этой старой ханжой из черни, все, даже музыка, стало серым и лицемерным.

Аббат Мелани, подумал я, услышав слова хормейстера, знал, давая эти советы, очень хорошо знал, какие события развернутся через несколько месяцев. Король Испании, Карл II, лежал на смертном одре, и после его смерти было оглашено его завещание (содержание которого – о Боже! – Атто уже знал). Он прекрасно понимал, что из-за этого завещания тут же разгорится борьба за испанский трон, ужасная война, которая охватит всю Европу, особенно Италию, главный театр военных действий, и Францию, которую утопит в крови ее собственный король. Совет аббата, таким образом, был очень предусмотрительным: Вена, возвышенный, обласканный богиней изобилия город императора, была самым надежным убежищем.