Дело, сударь, в Розочке. Понимаете, она убивалась, бедняжка, когда я отправился с вами, но смолчала, я тогда и не подозревал, даже и не говорил с ней ни о чем таком. И теперь все откладывал — думал сперва с делами управиться. Ну вот, а недавно мы объяснились (Н ВК.311).
Такая версия полностью опускает причину, почему Рози «ничего не могла сказать». Она не имела на это права, поскольку Сэм еще не сделал ей предложение. Если бы Сэм уже его сделал, то, учитывая ее прямолинейную оценку года, когда он вдали от дома выполнял вместе с Фродо их миссию уничтожения Кольца, как «потраченное впустую» время, она, несомненно, не колеблясь, запретила бы Сэму отправляться с Фродо.
Последовательность событий — кто что кому сказал и когда, — описанная в этом эпизоде, стала камнем преткновения для большинства переводчиков. У Толкина, М&К и Немировой Сэм говорит о том, почему он не сделал предложение до того, как ушел. Все остальные объясняют, почему он не сделал предложение после возвращения.
По версии ВАМ последовательность событий была такой: Сэм не понял, что Рози страдала во время его отсутствия, пока он не вернулся, но тогда не было времени на объяснения, и потом он тоже «молчал, потому что надо было сначала сделать всю эту работу».
— Девочка, оказывается, очень переживала, когда мы ушли в Путешествие. Я это понял, когда вернулся. Но тогда, как вы помните, не до объяснений было. Потом я молчал, потому что надо было сначала сделать всю эту работу (ВАМ ВК.345).
ВАМ, возможно, намеревалась использовать ту же самую формулировку, при помощи которой Немирова передает признание в любви/предложение замужества, но у ВАМ получилось хуже. Существительное из формулировки Немировой она употребила во множественном числе. Правильно было бы поставить его в единственном числе, поскольку во множественном оно означает объяснения(в широком смысле), а не признание в любви.
Яхнин полностью выбросил за борт фразу «я тогда с ней не объяснился». Рассказчик Яхнина объясняет, что, когда Сэм вернулся после их приключений, Рози дала ему понять, что весьма на него сердита. Фродо спрашивает, на что именно она сердится, и Сэм отвечает:
— Роззи попрекала меня тем, что я, не сказавшись, уехал с вами и целый год пропадал невесть где, а она, бедняжка, не имела от меня ни весточки. Уж я ей объяснял, растолковывал, что мы не на прогулку отправились, да разве женщину переговоришь? Одним ее можно успокоить…
— …Жениться, — закончил за Сэма Фродо (Я ВК.314–315).
Хотя Толкина часто критикуют за его трактовку женских образов, по сравнению с Яхниным Толкин в описании образа Рози выглядит почти что феминистом.
В своем варианте Грузберг допускает ту же временную погрешность, которая есть и у большинства других переводчиков. Сэм у Грузберга говорит о настоящем времени, а не о прошедшем. Рози в трактовке Грузберга не нравится, что Сэм занят очищением Шира. Нет никакого упоминания о ее чувствах по поводу того, что Сэм ушел с Фродо выполнять их миссию.
— Ей не нравятся эти мои разъезды, но она ничего не говорит. А я, пока был занят, тоже молчал, потому что хотел сначала закончить работу.
В самиздатовской версии Г&Г также изменяют временные рамки, в которых дело Сэма препятствовало разговору с родителями Рози, и полностью опускают фразу «я тогда с ней не объяснился».
Самиздатовская версия:
— Похоже ей, бедняжке, не очень-то по нраву был наш отъезд тогда. Ну, а когда мы вернулись, работы невпроворот навалилось, тоже как-то не до этого было.
В изданной версии восстанавливается фраза «я тогда с ней не объяснился», но сохраняется временная погрешность, и делоСэма по-прежнему неверно переведено как работа.
— Похоже, ей, бедняжке, не очень-то по нраву был наш отъезд тогда. Ну я, как собрался, ничего говорить не стал, и она не сказала. А потом я не говорил, потому что работы невпроворот навалилось (Г&ГВК.334).
Дж. Р. Р. Т.:«Сдается мне, ей совсем не по нраву мое дальнее странствие, бедняжке, но раз я тогда с ней не объяснился, то и она ничего об этом не могла сказать. Я же с ней не объяснился, потому что надо было сначала дело сделать» (R.376).
На перевод К&К, похоже, повлиял вариант Г&Г, поскольку они также написали «навалилась работа», имея в виду часть дела Сэма, кроме того и у них имеется та же временная погрешность, что у ВАМ, Грузберга и Г&Г.
— Бедняжке совсем не по душе пришлось, что я пропадал столько времени. Я с ней сразу не успел поговорить, и она, конечно, тоже смолчала. А потом я опять с ней не поговорил, потому что навалилась работа, и надо было сначала разобраться с делами (К&К ВК.420).
Бобырь не включила этот эпизод в свой пересказ, но Уманский восстановил его — к сожалению, с теми же искажениями, что и все остальные переводчики. Его Сэм говорит:
— В Рози, Рози Коттон, — ответил Сэм. — Кажется, ей вообще не нравились мои отлучки, бедной девочке; но так как я не говорил с ней об этом, она не могла высказать свое мнение. А не говорил я потому, что прежде всего должен был закончить работу (У IV.856),
Сэм не сделал Рози предложение не потому, что ему предстояло слишком много работы. Он не сделал предложение, поскольку долг велел ему сопровождать Фродо, выполнявшего свою миссию, а Сэм не хотел говорить о чем-либо до того, как ушел с Фродо в приключение, из которого он мог и не вернуться. «Я же с ней не объяснился, потому что надо было сначала дело сделать» относится ко времени до их ухода, а не после возвращения. С другой стороны, сам Толкин женился на Эдит прежде, чем ушел на войну.
Глава VI. ИСКУШЕНИЕ ЗНАНИЕМ И ВЛАСТЬЮ
И увидела женщина, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел.
И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания.
Сказание об искушении эльфийских кузнецов и о том, как они были преданы, относится ко Второй эпохе Средиземья. И в сказании этом речь идет о воздействии власти (power),которую Толкин рассматривает как «во всех этих преданиях — слово зловещее и недоброе, за исключением тех случаев, когда оно применяется по отношению к богам» (L.152). В глуши Средиземья, опустошенного в результате битв с Изначальным Врагом, эльфы-изгнанники игнорируют настоятельный совет вернуться на Запад. Для Толкина это сказание — «что-то вроде второго падения или, по крайней мере, «заблуждения» эльфов» (L.151), когда они «оказались на волосок от того, чтобы взяться за «магию» и машины» (L.152). Отказываясь возвращаться на Запад, эльфы «хотели наслаждаться миром, блаженством и совершенной памятью «Запада» — и в то же время оставаться на бренной земле, где их престиж как высшего народа, стоящего над дикими эльфами, гномами и людьми, был несравненно выше, нежели на нижней ступени иерархии Валинора» (L. 151).
Саурон также отказывается возвращаться на Запад, не желая предстать перед судом богов. Мало-помалу, следуя по пути, вымощенному благими намерениями, он постепенно перерождается, становясь воплощением Зла, и стремясь к абсолютной власти. Он играет на стремлении эльфов к величию, убеждая их, что вместе они смогут исцелить пустоши и «сделать западное Средиземье столь же прекрасным, как Валинор. На самом-то деле то был завуалированный выпад против богов; подстрекательство попытаться создать отдельный независимый рай» (L. 152). Гиль-Галад и Эльронд отвергли замыслы Саурона, но эльфы Эрегиона попались в его западню. Именно о них повествует Эльронд во второй главе второй книги ВК. Это сказание: