Фродо хочет уйти в Мордор; но Сэм отнюдь не собирался отпустить его туда одного (Б.187; У III.544).
Бобырь оценила решение Сэма идти с Фродо как ключевой элемент в повествовании, но пропущенная мотивация поступка Сэма упрощает рассказ, делая его менее жизненным.
Этот эпизод — один из многих, где формулировка Г&Г почти дословно повторяет Бобырь. То, что до некоторой степени простительно в сокращенном пересказе, гораздо меньше подходит для полного перевода. В версии Г&Г читаем:
Фродо собирался в Мордор, Сэм отнюдь не собирается отпускать его одного (Г&Г с, Г&Г ДК.225, Г&Г 2002.705).
Очень невелика вероятность, что Бобырь и Г&Г независимо друг от друга одинаково сформулировали это предложение. Из семи других переводчиков ни один не использовал слово отнюдьв этом эпизоде. И оригинал к этому тоже не располагает.
Волковский повествует о решении Сэма идти вместе с Фродо в возвышенном стиле, подробно останавливаясь на важности для Сэма надежды — вернее, на ее нехватке — в их приключении. Рассказчик Волковского неплохо начинает, но продолжает развивать тему после того, как Толкин поставил точку. У Толкина рассказчик говорит: «В конце концов, с самого начала пути [Сэм] ни на что не надеялся. Но, будучи неунывающим хоббитом, он и не нуждался в надежде, до тех пор, пока можно было не предаваться отчаянью» (Т.310). Перевод этого предложения у Волковского вполне приемлем, но его рассказчик не останавливается, а добавляет: «вплоть до последнего момента [Сэм] надеялся невесть на что — то ли на чудо, то ли просто на авось» (В ДТ.377).
Тип удачи, на которую надеется рассказчик Волковского, отразился и в русском менталитете, воплотившись в авоську — маленькую, растягивающуюся хозяйственную сетку, сплетенную так, чтобы ее удобно было носить в кармане. Советские лавки и магазины не снабжали покупателей пакетами для покупок. Покупатели вынуждены были приносить свои собственные сумки. При этом из-за неспособности плановой экономики удовлетворять потребительский спрос, в магазинах и давках далеко не всегда можно было найти нужные товары, и людям приходилось, отправляясь по другим делам, всегда иметь при себе авоську — авось повезет, и случайно наткнешься на «дефицит», выброшенный в продажу.
Превосходным примером этому может служить фильм «Москва на Гудзоне» с Робином Уильямсом [113]. Персонаж Уильямса видит длинную очередь, и тут же, еще не зная, за чем она, встает в нее, поскольку, пока дефицит есть, его надо брать. Очередь стоит за ботинками. Когда он подходит к прилавку, то просит две пары, но продавец отвечает, что отпускают только по одной паре в руки. Кроме того, выясняется, что его размер закончился, но герой все равно покупает положенную ему пару. Дефицитный товар всегда можно было выгодно продать или обменять на что-то другое, столь же дефицитное. Авоськаи привычка сначала занимать очередь, а уж потом выяснять, за чем она, были неотъемлемой частью советского образа жизни.
Приукрашивание Волковского используется как отправной момент для решения Сэма не покидать Фродо на пути в Мордор. Это лишает решение Сэма мотивации и усиливает в версии Волковского роль судьбы или случая.
Последний момент настал, никакого чуда не произошло, но это ничуть не поколебало намерения Сэма держаться с хозяином до конца. Не отпускать же его в Мордор одного (В ДТ. 377–378).
Волковский, по крайней мере, позаботился включить в свою версию слово хозяин.
Немирова в своем переводе вынесла чувство долга Сэма на передний план, но она не смогла заставить себя дважды повторить в этом эпизоде слово хозяин.
Всю дорогу Сэм преданно выполнял свой долг — затем и пошел, чтобы идти до конца. Господин Фродо не пойдет в Мордор один (Н ДТ.253).
Такая декларация цели намного сильнее, чем у Толкина. А использование ею долгабыло бы гораздо уместнее в эпизоде дело/долг, обсуждавшемся выше.
ВАМ приблизительно так же декларирует цели Сэма, но при этом она не уклоняется от повторения толкиновского хозяина.
Сэм был верен хозяину, потому и шел с ним, чтобы не оставлять его одного. Нет, хозяин один в Мордор не пойдет. Сэм его не покинет (ВАМ ДТ.277–278).
Грузберг также дважды повторяет слово хозяин, и его перевод этого эпизода был бы очень удачным, если бы не замена единственного числа на множественное во второй части первого предложения. Вместо того чтобы сказать «собственно ради этого он [Сэм] и отправился в путь», рассказчик Грузберга говорит: «для этого они и пустились в путь». Александрова устранила эту проблему в издании на CD-ROM. Зато Застырец, редактор напечатанного перевода, целиком выбросил эту фразу (Гр ДК. 304–305).
Перевод этого эпизода у К&К — наилучший, все необходимое в нем на своих местах.
Но Сэм всю дорогу держался рядом с хозяином, он и пошел-то с ним ради этого, и вовсе не собирался оставлять Фродо. Нет! Хозяину не придется идти в Мордор одному. Сэм отправится с ним! (К&К ДБ.339).
По мере приближения Сэма и Фродо к Роковой горе, внимание Толкина возвращается к делу Сэма. Даже несмотря на то, что смерть кажется наиболее вероятным результатом, долг и честь требуют, чтобы Сэм, подобно Питеру Маклинтоку, денщику Хатчисона, шел вперед.
«Вот, кажись, на какое дело подрядился я с самого начала, — думал Сэм. — Помочь господину Фродо сделать последний шаг и умереть вместе с ним. Что ж, коли таково мое дело, его-то я и обязан выполнять» (R.259).
Толкин здесь по существу описывает то же самое дело Сэма, которым Хатчисон наделяет и своего героя-денщика: «И он последовал за своим офицером на вершину, и сражался там вместе с ним. И когда офицер пал в бою, денщик был подле него» [114].
Волковский искусно вставляет в свой перевод слово дело, создавая наиболее изящную версию описания делаСэма. Основной ее недостаток — она не учитывает толкиновский повтор дела.
«Ну что ж, — подумалось Сэму, — что-то такое я чувствовал с самого начала. Взялся за дело, чтоб помогать хозяину, а коли в конце придется умереть вместе — так тому и быть» (В ВК.358).
У Бобырь перевод этого эпизода чуть менее изящный, хотя и философски точный. Она комбинирует ощущение обязанности, передаваемой словом должен, с формулировкой, которая подошла бы скорее военному контексту, такому, как описание отношений между офицером и его денщиком. Задача денщика — служить и защищать вверенного его заботам офицера, и он должен выполнить эту задачу. Однако для тех, кто не служил в действующей армии, подобный эффект теряется.
«Так вот как кончится то, что я должен был начать! — подумал он. — Я помогу Фродо дойти до самого конца, а тогда умру с ним вместе? Что ж, если такова моя задача, я должен ее выполнить» (Б.441).
Уманский слегка изменил это предложение, в результате чего оно отходит от восприятия долга у Бобырь и возвращается к русскому видению роли рока как основной движущей силы человеческой жизни. Его Сэм говорит:
«Так вот как кончится то, что мне суждено было испытать! — подумал Сэм. — Я помогу Фродо дойти до самого конца, а тогда умру вместе с ним. Что ж, если такова моя задача, я должен ее выполнить» (У IV. 782).
Такая формулировка слишком далека от оригинала. Даже обычно фаталистически настроенные М&К выразились гораздо точнее.
М&К удачно справились с началом монолога, скомбинировав существительное делос глаголом подрядился.
— Вот, оказывается, на что я подрядился, — думал Сэм. — Дело-то, стало быть, маленькое, — помочь господину Фродо погибнуть и сгинуть вместе с ним, я что? Так — значит, так (М&К ВГ.233).