«Оригинал» записки Майк оставил себе. Он получит его по почте, но немного позже.

Маша была примерно одного роста с Дианой Бенхам, стиль ее одежды также не особенно отличался от тех нарядов, которые носила английская аристократка. Коллега привезла с собой четыре чемодана: раз уж редакция посылает ее во Францию, то почему бы не совместить командировку с приятным отдыхом. Вдвоем со Смити, который должен подъехать чуть позже, они собирались провести пару недель на Лазурном берегу. Однако не успела Маша сойти с трапа самолета, как Майк туг же отправил ее в Ним, и все четыре чемодана остались у него в номере.

Майк выбрал легкое бежевое платье из тончайшего шелка — летняя коллекция прет-а-порте от Стеллы Маккартни, — романтический наряд, который, как полагал Майк, сама Диана Бенхам вполне могла выбрать, для того чтобы утопиться в Средиземном море.

Так, теперь предсмертное послание. Майк свернул в трубочку копию записки и опустил в бутылку из-под шампанского, он где-то читал, что Диана Бенхам обожает «Краг». Противная шипучка — Майк без сожаления вылил вино в раковину. Когда бутылка высохла, он положил внутрь письмо и запечатал горлышко расплавленным воском. Подол бежевого платья Майк разодрал в клочья.

Утром следующего дня он опустил в почтовый ящик подготовленные письма, а в полночь, прихватив бутылку и платье, отправился на берег моря. Майк смочил платье в воде, обвалял в песке, затем подцепил грязную шелковую тряпку палкой и зашвырнул в море — футов на десять от берега.

Воровато озираясь по сторонам. Хэндл прокрался к прибрежным скалам. Он несколько раз провел бутылкой по шершавому камню, стекло покрылось царапинами. Вымазав бутылку глиной, пристроил ее между двумя валунами, футах в двадцати от небольшого пляжного кафе.

Майк оказался самым проворным журналистом, который первым отправил репортаж в редакцию своей газеты: «На пляже в Сен-Мари-де-ля-Мер найдены обрывки платья Дианы Бенхам и бутылка с ее предсмертной запиской». Новость была подана как несомненная сенсация, однако Майк выбрал сдержанный тон и даже позволил себе некоторую долю скептицизма, усомнившись в достоверности выводов полиции. Он так и заявил французским полицейским и людям из Интерпола: «Неужели вы серьезно полагаете, что эта девочка могла покончить с собой? Я бы не торопился с выводами. И в конце концов, где тело?»

Однако, как и надеялся Майк, его конкуренты из разных бульварных газетенок начали активно раскручивать тему гибели Дианы Бенхам. В прессе появились фотографии ее канадской подруги, сделанные в Арле, но уже без Дианы, и масса статей, где подробнейшим образом рассказывалось о предыдущих попытках самоубийства мисс Бенхам. Они даже опубликовали истеричную записку, которую Диана нацарапала губной помадой на зеркале в номере отеля в Ибице. Тогда, полтора года назад, у них с Вилли, солистом группы «Бобовая культура», произошла первая крупная ссора и Диана пригрозила покончить с собой. Несчастная девушка выскочила во двор отеля и с разбегу бросилась в бассейн (не понятно только, на что она рассчитывала: охранники выловили утопленницу прежде, чем та успела опуститься на мраморное дно бассейна).

Само собой, Майку все эти страшные истории, ранее появлявшиеся на интернетовских сайтах, были хорошо знакомы.

Родители Дианы, которые независимо друг от друга давали интервью разным британским изданиям, в один голос утверждали: да, их дочь всегда панически боялась воды, и в то же время ее всегда преследовало какое-то патологическое влечение к водной стихии. О, у Дианы был очень, очень непростой характер, она доставляла массу хлопот… конечно, хотелось бы надеяться, что это какая-то ужасная ошибка, но, увы, у мамы и папы есть все основания опасаться, что их бедная девочка…

Вскоре сразу несколько британских газет получили занятные послания. Эксперты, изучавшие письма, сошлись во мнении: да, это почерк мисс Бенхам, хотя стиль несколько отличается от обычных записок Дианы, в нем столько драматизма и напряженности, так мог написать человек, действительно решившийся на самоубийство.

Затем Майк отправил письмо самому себе: Майклу Хэндлу, Сен-Мари-де-ля-Мер, до востребования.

Хлоя не знала, что и думать: она впервые в жизни «принимала участие» в корриде и понятия не имела, как ей следует реагировать на выпады молодого разетера. Может быть, Жиронд каждый раз проделывает такие трюки с девушками из публики и за этим не последует ничего, кроме мимолетного романа длиною в одну ночь. Ну что ж, Хлоя не возражает, она готова к такому повороту событий — небольшая гормональная инъекция, как говорит Блэки. Но Хлоя не хотела сидеть на опустевшей арене, словно умирающая от нетерпения девочка-подросток, которую поманил пальцем капитан школьной футбольной команды. Она направилась к выходу, поминутно останавливаясь и делая вид, что с интересом рассматривает древнее сооружение. Выйдя на улицу, Хлоя перешла дорогу и устроилась на террасе кафе прямо напротив колизея. Полчаса спустя Жиронд в сопровождении двух приятелей поднялся по ступенькам кафе. Он сразу же заметил Хлою. Юноша остановился на верхней ступеньке и посмотрел ей прямо в глаза. Он смотрел на Хлою, она смотрела на него, ни тот ни другой не решался сделать шаг навстречу.

Девушка не знала, как ей следует поступить. Пригласить Жиронда за свой столик? Но она сидела в дальнем углу террасы, а француз неподвижно стоял на ступеньках у входа в кафе. Хлоя приподняла бокал с вином и едва заметно улыбнулась. Один из товарищей шутливо ткнул Жиронда пальцем в бок. Тот повернулся, что-то сказал другу и двинулся по проходу к тому месту, где сидела Хлоя.

Они сразу же поняли, что их разделяет непреодолимый языковой барьер, но сейчас это не имело значения, глаза говорили красноречивее всяких слов. Молодым людям казалось, что их окутало жаркое облако. Жиронд проводил девушку до отеля. Она пригласила его к себе в номер. Через два дня новый знакомый предложил Хлое переехать в его квартиру в Арле.

Глава 22

Поначалу Диана ужасно расстроилась. Интересно, кому взбрело в голову инсценировать ее смерть? Девушка была расстроена по нескольким причинам: во-первых, из-за отсутствия кокаина ей пришлось перейти на более скромную диету — таблетки кофеина, старый добрый валиум и дешевое сухое вино. Коктейль действовал на Диану странным образом — вместо приятной меланхолии или распирающей изнутри черной злобы, когда хочется уничтожить весь мир, она погрузилась в какую-то ленивую депрессию, похожую на влажный сероватый туман. Во-вторых, Диана чувствовала себя пленницей, запертой в номере маленького симпатичного отеля «Боткёр»: у нее не было денег, чтобы расплатиться с хозяином, и в результате Диана вообще перестала выходить из комнаты, боясь встретиться с месье Боткёром, который день ото дня становился все менее дружелюбным. И наконец, третье обстоятельство, ставшее причиной тоскливого настроения Дианы, — поразительная легкость, с которой близкие люди, знавшие ее характер, поверили, будто она покончила с собой.

Неужели папа и мама действительно считают, что их дочь могла убить себя? Сколько раз, пытаясь привлечь внимание родителей, она имитировала попытки самоубийства. Как-то отец даже обозвал Диану шантажисткой, хотя она всячески отрицала эти несправедливые обвинения. Ее психотерапевт, милая женщина, искренне пытавшаяся помочь Диане, также подтвердила диагноз: «склонность к суициду». Врач скрупулезно изучала поведение своей пациентки и собиралась написать большой научный трактат о «плохих» девочках вроде Дианы Бенхам. Психотерапевту не повезло: «плохая» девочка заглянула в записки доктора, и милая женщина лишилась работы. Но теперь-то она наверняка возьмется за перо, чтобы препарировать короткую жизнь Дианы и выпустить книгу, которая пойдет нарасхват.

Беглянка призадумалась: с одной стороны, ей было жалко родителей, хотя вряд ли они станут особенно переживать из-за смерти дочери, а если даже и станут — так им и надо: но с другой стороны, сейчас, когда ее подозревают в убийстве американца в Монте-Карло, может быть, не стоит спешить с разоблачениями?