— Ублюдок! Но что касается последнего утверждения — он абсолютно прав.

— А я привела ему целый список известных людей, которые были женаты, однако это не помешало им стать великими. Густав Малер, например.

— Хлоя, надеюсь, ты не думаешь, что Джону Кэрри светит слава Джека Керуака или Теда Хьюза?

— Он талантлив, — сказала Хлоя.

— Джон не глупый, но легкомысленный и к тому же страшно самоуверенный тип. Могу поспорить, что все творческие начинания нашего гения закончатся службой в банке его отца.

— Думаешь, он вернется ко мне?

— Если у него есть хотя бы капля ума, вкуса и здравого смысла, то да. То есть нет. Боже, надеюсь, что нет.

— О, Блэки, не говори так. Я люблю его.

Остаток вечера подруги провели в баре студенческого городка, где Хлоя усиленно поглощала текилу, закусывала ее солеными фисташками и, горько рыдая, то и дело задавала один и тот же вопрос: «Что мне делать с моей никчемной жизнью?» Осенью они вместе с Джоном собирались поступать в Колумбийский университет. Но теперь, после их разрыва, она ни за что не поедет в Нью-Йорк. Не хватало еще учиться с ним на одном курсе и видеть, как возле Джона вьются толпы девушек.

— А летом, — застонала Хлоя, — мы хотели отправиться в Европу, мы мечтали, как будем гулять… О-о, и этой мечте не суждено сбыться…

— Да с какой стати, — возмутилась Блэки, — почему ты должна отказываться от поездки в Европу, а уж тем более от учебы в университете?!

— И… ик!.. и то верно, — всхлипнула Хлоя. — Я все равно поеду в Европу.

— Конечно поедешь, — воскликнула Блэки. Ей в голову вдруг пришла замечательная идея. — И я поеду, за компанию.

— О да, — Хлоя вскинула заплаканные глаза, — пожалуйста.

— Точно, поедем вместе. Немного Италии, чуть-чуть Франции и какое-нибудь маленькое романтическое приключение.

Договор был скреплен рукопожатием, и подготовка к поездке началась. Однако первой проблемой, своего рода предзнаменованием, означавшим, что в дальнейшем у подруг могут возникнуть кое-какие серьезные разногласия, стал выбор путеводителей. Хлоя купила популярный мишленовский путеводитель — благопристойную книгу в красивой глянцевой обложке нежно-голубого цвета, где внятно и четко излагались основные факты, которые необходимо знать любому уважающему себя туристу.

Блэки приобрела не менее известное издание под названием «Лоунсэм роудз гайд» — нечто вроде Священного Писания для любителей ярких впечатлений и рискованных приключений. Книга была написана живым языком, автор пересыпал текст разными забавными историями из жизни путешественников и по ходу дела давал массу полезных рекомендаций, например, как найти дешевый блошиный рынок или в каких мотелях вы рискуете нахватать блох.

Девушки не обратили особого внимания на столь очевидную разницу во взглядах на предстоящую поездку. Они вместе изучали карты, интернетовские сайты и смотрели старые фильмы, действие которых разворачивалось на Ривьере. Почти во всех фильмах главные роли исполняли либо Одри Хепберн, либо Грэйс Келли, ну и, конечно же, Гари Грант, относительно последнего мнение подруг было единогласным: Гари — настоящий мачо. Хлоя по-прежнему убивалась из-за разлуки с Джоном, однако подготовка к путешествию несколько развеяла ее мрачное настроение.

Единственным человеком, у которого возникли недобрые предчувствия, был отец Блэки. Поначалу он вообще не хотел отпускать дочь, заявив, что она нужна ему в офисе. На самом деле суеверные соображения и боязнь накликать беду мешали отцу Блэки назвать истинную причину своих сомнений: ему казалось, что, как только дочь пересечет границу Соединенных Штатов, она мгновенно превратится в живую мишень. За Блэки тут же начнут охотиться террористы, бандиты и разные прохиндеи — а все потому, что она американка.

В конце концов он дал свое согласие, однако предпринял необходимые меры предосторожности: мистер Майер отправился в магазин и купил для Блэки рюкзак, залепленный наклейками с изображением канадского флага, два значка в виде кленовых листьев (на тот случай если она потеряет тот, который папа лично приколол к воротнику ее куртки) и несколько футболок, также украшенных огромными красными листьями, на одной из них помимо растительного узора и надписи: «Канада» имелось небольшое уточнение: «Мы не американцы». Очевидно, шутка должна была звучать как намек на якобы отсутствующее у американцев и канадцев чувство национальной принадлежности. Для отца Блэки, который сам был родом из Канады, эти слова казались чем-то вроде магического заклинания.

В аэропорту, куда мистер Майер приехал со своей подругой, а мама Блэки — со своим другом, папа сказал: «Осторожно, дочка, смотри в оба: кругом полно прохиндеев».

В понимании мистера Майера, употреблявшего столь старомодный термин, прохиндеями были художники, актеры, музыканты и прочая богема, а также сутенеры и престарелые ловеласы. Эту фразу Блэки слышала всякий раз, когда отправлялась на первое свидание.

Блэки ответила так, как обычно отвечала на предостережение отца: «Пускай прохиндеи сами держатся от меня подальше».

Глава 2

Восторженное настроение, охватившее Хлою после просмотра старых фильмов, вскоре сменилось угрюмым равнодушием. Первая видеозапись под названием «Дольче вита — сладкая жизнь: Хлоя и Блэки путешествуют по Италии» открывается панорамными видами Колизея, затем камера перемещается чуть вправо, и мы видим Хлою, она сидит на камне и сосредоточенно читает какую-то толстую книгу, не обращая внимания на величественные руины у нее за спиной. На другом кадре Хлоя стоит на фоне древних развалин одного из многочисленных публичных домов Помпеи, заложив палец между страницами книги: она с нетерпением ждет, когда Блэки закончит снимать и можно будет вернуться к прерванному чтению.

Затем на пленке мелькают неясные тени, и запись обрывается. На следующем кадре мы вновь видим Хлою с толстым фолиантом под мышкой. Она мрачно слушает режиссерские команды Блэки, на заднем плане проступают очертания Пизанской башни. Башня находится настолько далеко, что у зрителя создается впечатление, будто накренившаяся конструкция опирается на плечо Хлои.

— Ну же, давай, — слышится голос Блэки, — отойди немного в сторону и наклонись. Тогда будет казаться, что башня прямая, а тебя малость перекосило.

Хлоя упрямо мотает головой и предлагает Блэки самой выполнить этот грандиозный режиссерский замысел. Блэки передает камеру Хлое, встает на ее место и, вскинув руки, делает вид, что поддерживает падающую башню. Но тут Хлоя замечает идущую вдалеке парочку, и все внимание оператора переключается на них.

— О боже, это ОН, и с ним какая-то женщина! Как, как он мог приехать в Италию, зная, что я тоже буду здесь? А потом они наверняка отправятся во Флоренцию. Блэки, я ни за что не поеду во Флоренцию!

Блэки тяжело вздыхает:

— Ладно, мы не едем во Флоренцию, мы идем на пляж. Устраивает?

Хлоя выключила камеру и начала плакать.

— Блэ-эки, он едет во Флоренцию, ты представляешь, во Флоренцию с другой девушкой!

— Почему же с другой? Это та же девушка, с которой он был на выпускном вечере?

— Нет, это другая девушка!

— Брось, Хлоя, Джон не стоит твоих слез. На ком бы он в конце концов ни женился, его несчастная женушка уже через две недели после свадьбы застукает своего благоверного в кладовке среди метелок и тряпок в обнимку с горничной.

— Думаешь, он на ней женится?

— Не знаю. Да и какая разница? Если Джон намерен бегать за каждой юбкой, то почему бы тебе не заглянуть в штаны к горячему итальянскому парню? Давай найдем себе парочку местных красавчиков и…

— В данный момент меня меньше всего интересуют горячие итальянские парни, — отрезала Хлоя.

— Напротив, это именно то, что тебе нужно: небольшая гормональная инъекция. Твоему организму явно не хватает витаминов, — тоном опытного врача добавила Блэки и расплылась в многозначительной улыбке.

— Я пока не готова к новым отношениям. Мне нужно время, чтобы прийти в себя.