— Похоже на рай, — сказал Эдди, глядя на море и желтую полоску пляжа.

— Ага, рай для комаров. — Блэки со всего размаха шлепнула себя по ляжке.

— Если бы рай был идеальным местом, праведники сдохли бы от скуки и благодать Эдемского сада превратилась бы в кошмар ада.

Переодевшись, вернее — сняв с себя все, кроме башмаков, Эдди и Блэки отправились знакомиться с Оми. Бар «Морской прибой» был оборудован по последнему слову техники, но, по сути, ничем не отличался от обычных увеселительных заведений: маленькие столики, приглушенный свет, игровые автоматы, музыкальный автомат и телевизор.

Бармен, высоченный широкоплечий сенегалец с длинными волосами, заплетенными в тугие косички, показывал чудеса профессионального искусства. Одной рукой парень неистово тряс блендер, ногой открывал дверцу холодильника и одновременно со скоростью пулемета сыпал французскими словами, обращаясь к обнаженной блондинке, сидевшей на высоком стуле возле стойки бара. Однако сам Оми был одет в голубые шорты и белую футболку с надписью: «ОМИстика — все тайное становится явным», выведенной зелеными, красными и черными буквами. Блондинка что-то горячо доказывала бармену, размахивая у него перед носом рукой с зажженной сигаретой.

— О чем они говорят? — спросила Блэки.

— Он хочет переоборудовать бар в стиле «африканский минимализм», подобрать соответствующую цветовую палитру, музыку и освещение. А блондинке, хозяйке бара, эта идея не нравится.

Француженка сердито пыхнула длинной ментоловой сигаретой, Оми исчез в густом облаке дыма, что, по всей вероятности, означало конец дискуссии. Блондинка грациозно соскользнула со стула и направилась к выходу.

— Ну, как знаешь, Ивона, — произнес Оми по-английски, — со временем сама убедишься, насколько ты была недальновидной и глупой.

Ивона ни слова не понимала по-английски, она обернулась и расплылась в улыбке, как будто только что услышала какой-то изысканный комплимент.

— Идиотка. — Бармен тоже заулыбался и помахал хозяйке рукой.

— Оми? — спросил Эдди, подходя к стойке бара.

— Да.

— Мы остановились в трейлере, около пляжа, нам сказали, что мы должны…

— Вы из «Парижской артерии»?

— Не совсем, мы просто некоторое время путешествовали вместе с Джо…

— Джо! Он тоже здесь?

— Нет, все торопились в Каркассон, но Джо просил передать, что обязательно заскочит к тебе на обратном пути. А еще те две девушки, буддистки, сказали, что ты за нами присмотришь.

«Присмотреть» в понимании Оми означало налить гостям бесплатное пиво и насыпать целую вазочку соленых орешков, в том случае, конечно, если поблизости нет хозяйки бара, а также поработать «автоответчиком». Оми разрешил Эдди и Блэки оставить телефон бара своим друзьям, если поступит какое-то срочное сообщение, он сядет на мотоцикл и буквально за пять минут домчится до пляжа.

— Думаю, нам лучше залечь на дно, — сказал Эдди.

— Что ты имеешь в виду? — Блэки удивленно вскинула брови.

— До минимума сократить наши выходы в город. Будем загорать на пляже, купаться и наслаждаться жизнью.

— А как же Камерон и Хлоя?

— Мы оставим им телефон Оми. Если они захотят с нами связаться, пускай звонят в бар.

Эдди и Блэки зашли в интернет-кафе, отправили Камерону письмо и, заскочив в нудистский супермаркет, накупили целую сумку продуктов.

Блэки не стала писать Хлое. Она все еще злилась на подругу. Но поскольку Эдди написал Камерону, а Камерон и Хлоя вместе, то, в конце концов, какая разница? Хлоя знает, где находится Блэки, и в тоже время сама Блэки хранит гордое молчание, давая понять, что первый шаг к примирению должна сделать Хлоя.

Глава 20

После захватывающих приключений в Каннах и следующего, более спокойного дня в Тулоне Хлоя приехала в Арль — город, основанный Юлием Цезарем, где в свое время работали Ван Гог и Гоген. Она знала, что Эдди и Блэки собирались на французскую корриду. Но Хлоя пришла слишком поздно и не видела ни бега быков, ни того, как Блэки и Эдди удирали от сумасшедших индийских националистов. Она влилась в людской поток и вместе с толпой туристов отправилась на представление.

Хлоя решила, что роль беглой аристократки ей вполне удалась, однако надо знать меру. В Тулоне, она первым делом перекрасилась в брюнетку. Хлоя надежно замаскировалась, правда, Блэки тоже теперь вряд ли ее узнает, так что ей придется самой разыскивать подругу среди пятнадцатитысячной толпы зрителей, большая часть из которых — французы с темными волосами и смуглыми лицами.

Когда амфитеатр заполнился, Хлоя спустилась вниз, к самому ограждению, и три раза обошла арену, вглядываясь в лица людей, в надежде увидеть среди публики Блэки, Эдди или кого-нибудь из буддистов. Увы, ни одного знакомого лица. Она собралась сделать еще круг, но тут из динамиков хлынула зажигательная испанская музыка и на арену вышли десять красивых молодых мужчин в белоснежных накрахмаленных рубашках и белых брюках. Они выстроились в центре арены в два ряда, сделали несколько шагов вперед, затем разделились и пошли по кругу, приветствуя зрителей.

Один из них привлек внимание Хлои: его отличали большие черные глаза и удивительно красивые губы, никогда в жизни Хлоя не видела мужчину с такими потрясающими губами. Она прочла имя, вышитое у него на рубашке: «Жиронд». Девушке показалось, что Жиронд тоже обратил на нее внимание.

Все места в первом ряду были заняты. Хлоя остановилась в проходе. Мужчины обошли арену и скрылись за кулисами.

Хлоя развернула программку, которую ей дали при входе. Она с интересом прочла статью о правилах французской корриды: «курс камаргез», или камаргские бега, — особые игрища с быками, родиной «бегов» считалась историческая область Камарг, расположенная между Провансом и Лангедоком.

Молодые мужчины назывались «разетерами», их работа заключалась в том, чтобы с помощью «кроше», странного, похожего на гарпун приспособления, сорвать с бычьих рогов атласные розетки, ленточки и кокарды. Эти упражнения были совершенно безопасны для быка, поскольку голову животного защищала топорщившаяся между рогами густая лохматая челка.

Дверь загона открылась, и первый бык выскочил на арену. Он трусцой выбежал в центр круга, окинул публику гордым взглядом, затем склонил голову и принялся сердито рыть копытом землю. Это был огромный черный бык с длинными, остро заточенными рогами. Молодые разетеры один за другим начали выходить на арену. Другой человек, постарше, в программке он был обозначен как «турнёр», издал гортанный звук, бык повернулся и вскинул голову. Один из молодых людей бросился навстречу быку, пробегая мимо, он взмахнул кроше и отскочил в сторону. Бык кинулся за ним в погоню. Разъяренное чудовище почти настигло юношу, но в последний момент разетер подпрыгнул, словно вместо ног у него были тугие пружины, и перелетел через окружавший арену каменный парапет. Зрители были отделены от парапета еще одним железным ограждением, так что разетер оказался в узком проходе между парапетом и ограждением.