— Ну что ж, — непринужденно произнесла она. — Мне пора идти. Может быть, мы закончим на сегодня? Если вы желаете продолжать работу именно над этим платьем…

   — Она в него влезет, — с холодной угрозой отрезала миссис Бриджес. — Ей просто надо приложить некоторые усилия. Приходится выбирать! — Она резко развернулась к дочери. — Нельзя постоянно объедаться шоколадными пирожными и при этом носить двенадцатый размер! [1]

   — Некоторым это удается, — жалобно произнесла Бетани. — Кирстен Дэвис ест что хочет, а носит восьмой размер.

   — Значит, ей повезло! — парировала миссис Бриджес. — Но большинство не такие везучие. Нужно постоянно контролировать себя. В жизни ведь всегда приходится чем-то жертвовать. Я верно говорю, Хлоя?

   — Пожалуй, — отозвалась Хлоя. — Но мы в любом случае сегодня уезжаем в отпуск, я вас предупреждала. И уже приехало такси, чтобы отвезти нас в Гатуик. [2]Поэтому давайте договоримся…

   — Ты же не захочешь выглядеть жирной свиньей в день своей свадьбы! — воскликнула миссис Бриджес. К ужасу Хлои, она вскочила и принялась щипать дочь за колыхающиеся бока. — Ты только глянь! Откуда это все взялось?

   Бетани взвыла.

   — Мама!

   — Миссис Бриджес…

   — Тебе же захочется быть похожей на принцессу! Любая девушка готова на все, лишь бы выглядеть в день своей свадьбы как можно привлекательнее. Вот вы, я думаю, были на высоте. — Миссис Бриджес устремила пронизывающий взгляд на Хлою. — Вы ведь постарались выглядеть в день своей свадьбы наилучшим образом, да?

   — Ну… — протянула Хлоя. — На самом деле…

   — Хлоя! — Теперь в дверь просунулась голова Филиппа, увенчанная копной темных вьющихся волос. — Извините за беспокойство, но нам пора. Такси уже…

   — Да-да, я знаю, — отозвалась Хлоя, стараясь, чтобы охватившее ее нетерпение не звучало в голосе слишком явно. — Уже иду.

   «Как только выпихну этих чертовых клиентов, явившихся на полчаса позже назначенного срока и не понимающих никаких намеков!» — добавили ее глаза, и Филипп незаметно кивнул.

   — А какое у вас было свадебное платье? — с легкой завистью поинтересовалась Бетани, когда Филипп скрылся за дверью. — Наверняка великолепное!

   — Я не замужем, — ответила Хлоя, потянувшись за коробочкой для булавок.

   Как бы теперь извлечь девушку из этого платья…

   — Что? — Миссис Бриджес взглянула на Бетани, потом обежала взглядом комнату, заваленную обрезками шелка и кисеи от свадебных платьев, словно подозревая какой-то подвох. — То есть как — не замужем? А кто это сейчас заходил?

   — Мы с Филиппом уже давно живем вместе, — отозвалась Хлоя, изо всех сил стараясь оставаться вежливой. — Вот уже тринадцать лет. — Она улыбнулась миссис Бриджес. — Не всякий брак длится так долго.

   «Да какого черта я вообще что-то ей объясняю? — с яростью подумала она. — Да такого, что три подгонки наряда для Бетани плюс шесть платьев для подружек невесты — это больше тысячи фунтов, — тут же услужливо подсказал внутренний голос. — Мне нужно пробыть вежливой еще каких-нибудь десять минут. Десять минут я как-нибудь выдержу. А потом они уйдут, и мы уедем. На целую неделю. Никаких телефонных звонков, никаких газет, никакого волнения. Никто даже не будет знать, где мы».

   Аэропорт Гатуик был душным, переполненным и шумным, как ему и полагалось. Пассажиры чартерных рейсов уныло ждали в длинных очередях, привалившись к тележкам со своими вещами. Младенцы орали, дети постарше ныли. Громкоговорители то и дело почти триумфально возвещали об очередной задержке.

   Весь этот шум перекатывался над головой Хью Стрэттона, стоявшего у регистрационной стойки клубного класса «Риджент эруэйз». Он извлек из внутреннего кармана своего льняного блейзера четыре паспорта и вручил их девушке за стойкой.

   — Вы путешествуете вместе с…

   — С женой и детьми.

   Хью указал на Аманду, которая стояла немного в стороне, прижав к уху мобильный телефон. Две маленькие девочки цеплялись за ее ногу. Почувствовав его взгляд, Аманда подошла к стойке и сказала:

   — Аманда Стрэттон. А это — Октавия и Беатриса.

   — Замечательно, — отозвалась девушка и улыбнулась. — Я просто проверяю.

   — Извини, Пенни, — проговорила Аманда в телефон. — Итак, пока я не уехала, давай обговорим цвета второй спальни…

   — Вот ваши посадочные талоны. — Стюардесса улыбнулась Хью и вручила ему пачку конвертов. — Зал ожидания клубного класса на верхнем этаже. Счастливого полета.

   — Спасибо, — отозвался Хью. — Уверен, что все будет отлично.

   Он улыбнулся дежурной, затем отвернулся, пряча посадочные талоны, и направился к Аманде. Та все еще разговаривала по мобильному, явно не замечая, что перегораживает дорогу пассажирам туристического класса. Семья за семьей обходила ее: мужчины глазели на ее длинные загорелые ноги, девушки жадно оглядывали платье от Джозефа, пожилые женщины улыбались Октавии и Беатрисе, наряженным в одинаковые светло-голубые джинсовые комбинезончики. Хью поймал себя на мысли, что вся его семья похожа на иллюстрацию из глянцевого журнала. Ни единого изъяна.

   — Ну да, — произнесла Аманда при его приближении. Она провела пальцами с ярким маникюром по своим темным, блестящим, коротко подстриженным волосам, затем повернула руку, оглядывая ногти. — Ну что ж, если полотно прибудет вовремя… — Она взглянула на мужа. — Сейчас, — произнесла она одними губами.

   Хью кивнул и развернул «Файнэншл таймс». Раз Аманда что-то обсуждает со своим дизайнером, это надолго.

   Недавно вдруг выяснилось, что за время их пребывания в Испании необходимо поменять интерьер в нескольких комнатах их дома в Ричмонде. Хью до сих пор толком не знал, в каких именно. Равно как не понимал, на кой в доме так часто что-то переделывать — в конце концов, они полностью отремонтировали его после покупки, всего три года назад. Ну не могут же обои прийти в негодность так быстро?

   Но к тому моменту, как Аманда положила ему на стол проект обновления дома, стало понятно, что основополагающее решение — делать ремонт или не делать — уже принято, и, по-видимому, на гораздо более высоком уровне, чем тот, на котором находился он сам. Кроме того, у него не возникало сомнений, что голос его лишь совещательный и уж всяко без права вето. Да и вообще никакой реальной властью он не располагал.

   Хью Стрэттон возглавлял отдел корпоративной стратегии большой, динамично развивающейся компании. У него было собственное парковочное место перед входом в офис, почтительный личный секретарь и множество молодых честолюбивых сотрудников, которые его уважали и побаивались. Когда Хью Стрэттон начинал говорить, окружающие слушали с должным вниманием.

   Дома его не слушал никто. Там он чувствовал себя скорее кем-то вроде держателя акций в третьем поколении — ему разрешают присутствовать в совете из сентиментальных соображений и из уважения к имени, но в действительности стараются задвинуть в сторонку.

   — Хорошо, договорились, — продолжала тем временем Аманда. — Я позвоню на неделе. Чао.

   Она спрятала мобильник в сумочку и посмотрела на Хью.

   — Все, я закончила. Извини за задержку.

   — Пустяки, — вежливо отозвался Хью. — Ничего страшного.

   Воцарилось молчание. Хью сделалось неловко, словно хозяину дома, которому никак не удается заполнить паузу во время званого обеда.

   Да что за чушь! В конце концов, Аманда — его жена. Мать его детей.

   — Ну так? — кашлянув, произнес он.