ОБРАЩЕНИЕ К ДРУЗЬЯМ В НАЧАЛЕ ЛЕТА С ПРИГЛАШЕНИЕМ ПИСАТЬ СТИХИ
Поэтом солнце к цитре небосвода
Подносит яркий плектр своих лучей,
Поет эфир — ив глубине ночей
Скользят светила в вихре хоровода.
Многоголосая поет природа
Все слаженней, все слаже, все светлей,
И музыкой скрипучею своей
Цикада славит это время года.
Журчит хрустальным голосом струя
Бегущего по камешкам кристалла —
Стихийная поэзия ручья.
Ужели нам стихи презреть пристало,
Когда и небо и земля, друзья,
Нас петь зовут во что бы то ни стало?
ПАОЛО ДЗАДЗАРОНИ
ВЛЮБЛЕННЫЙ, НАМЕРЕВАЮЩИЙСЯ ДЕЛИТЬ СВОЮ ЛЮБОВЬ МЕЖДУ ДВУМЯ ЖЕНЩИНАМИ
Что делать? Рок! Двойная западня!
И госпожа прекрасна, и служанка:
Одна — черноволосая смуглянка,
Другая златокудра. Два огня!
Та — светоч ночи, эта — светоч дня,
Равно и в той, и в этой все — приманка;
И волосы, и взоры, и осанка.
И обе жить не могут без меня.
Ужель служанкой пренебречь придется,
Тем самым отказавшись от одной?
Но ведь тогда она к другой наймется.
Чтобы довольны обе были мной,
По-видимому, сделать остается
Подругой эту или ту женой.
ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ БЛОХИ
Я в наступление шла, не зная страха,
Воительница гордая, пока
Не пала жертвой страшного хлопка.
Здесь погребен мой прах под слоем праха.
Меня застал врасплох удар с размаха,
Стрела неумолимого стрелка,
Немилосердной ратпицы рука,
Чья грудь уже не грудь, а как бы плаха.
Меня забыть не властны перси дам:
Бывало, где стрелы любовпой жало
Затупится, там жару я поддам.
У Клори на груди бы я лежала
В могиле, по лежать нескромно там,
Где лавры я укусами стяжала.
ЭПИТАФИЯ НА МОГИЛЕ КОТА И ПСА
Моргант и Аквилон лежат в могиле,
Царапался один, другой кусался.
Они до гроба недругами были,
Теперь конфликт смертельный рассосался.
ЛЕОНАРДО КВИРИНИ
ПОКОЙНОЙ НОЧИ
Покойной ночи, ангел мой.
Ты спишь давно, и пышные подушки
На лоне сна лелеют твой покой,
А я, несчастный, плачу, я в ловушке
И рвусь к тебе плененною душой.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
Твой верный друг томится, сна не зная,
И если бог любви очам порой
Дает просохнуть, то судьбина злая
Верна себе — и остается злой.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
Ты сон вкушаешь — отдых благотворный,
Лекарство от усталости дневной,
А я не устаю, судьбе покорный,
Вздыхать все время о тебе одной.
Покойной ночи, ангел мой.
Покойной ночи, ангел мой.
И да откроет сон свои владенья
Перед Амуром, как перед тобой,
И светлыми пребудут сновиденья —
Без ужасов, без нечисти ночной.
Покойной ночи, ангел мой.
ИГРА В СНЕЖКИ
Серебряные хлопья
По воздуху летели,
Белили землю, покрывали крыши,
Когда моя царица
Пустила в ход не копья.
Избрав меня мишенью:
Не копья и не стрелы
Она в меня метала,—
Снаряды были белы
И холодней разящего металла.
Хотел я уклониться,
Но тщетно, к сожаленью,
И разуменья моего превыше,
Что ледяная сила
Огонь в груди моей не погасила.
ДЖУЗЕППЕ БАТТИСТА
ОБМАНЩИЦА
Как только Ниче открывает рот,
Я слышу ложь. Обман — любое слово!
Она добра со мной, когда сурова,
Гоня меня, она меня зовет.
То благостна, то холодна, как лед,
То оставляет, то помочь готова,
То истязает, то лелеет снова
И делает неощутимым гнет.
Изолгалась— и этим побуждает
Забыть ее, себе не портить кровь.
Забуду! Гнев по праву побеждает…
Но скоро передумываю вновь:
Коль скоро правда ненависть рождает,
Должна неправда порождать любовь.
РУЖЬЕ
Немецких рук работа, сей снаряд
Чуть запалит селитру в смеси с серой,
Узду свинцу ослабит, птице серой,—
Что твой перун из громоносных гряд!
Пусть зверь резвей парфянца во сто крат,
А не уйдет от смерти огненерой;
Горошины мгновенного холерой
Обрушат стаю птиц, как страшный град.
Он изрыгает молнии и громы
И рыцарей умеет уложить
Стогами окровавленной соломы.
Так что же, Смерть, косой тебе косить.
Орудья новые тебе знакомы,
Учись у мира — мир перуном бить.