Изменить стиль страницы

Самсон

На бога не дерзай роптать, отец.
Заслужены мной все мои несчастья —
Лишь я виновник и причина их.
Да, мой позор безмерен, но безмерно
И безрассудство: я обет нарушил
И выдал хананеянке коварной, [769]
Язычнице и нашему врагу,
Мне господом доверенную тайну,
А я ведь знал на опыте, чем это
Чревато: разве мне не изменила
Фимнафка, [770]выдав тайну, что открыл
Я ей на ложе брачных наслаждений,
Соперникам моим, за мной следившим
И угрожавшим ей? С чего ж я взял,
Что будет мне верней жена вторая,
Которая в разгаре нашей страсти
Уже успела, даже не деньгами,
А обещаньем денег соблазнясь, [771]
Зачать ублюдка — замысел измены?
Она ко мне три раза приступала,
Чтоб выведать упреками и лестью,
Слезами и объятьями, в чем сила
Моя и как меня ее лишить.
Я трижды обманул жену [772]и к шуткам
Все свел, хоть убеждался всякий раз
В ее бесстыдстве, дерзости, коварстве
И, более того, в презренье злобном,
С каким она меня пыталась сделать
Изменником перед самим собой.
Тогда в четвертый раз она пустила
В ход женские ухватки и уловки,
Мне докучая ими день и ночь
В часы, когда усталому супругу
Особенно нужны покой и отдых,
И сдался я, и сердце ей открыл,
Хоть мог бы, будь я чуточку мужчиной,
Отринуть домогательства ее.
Но шею сам, обабившись, подставил
Я под ярмо. О, мерзость! О, пятно
На чести и на вере! За поступок,
Раба достойный, рабством я наказан,
Но даже в рубище, вращая жернов,
Не ниже, не постыдней, не бесславней
Я пал, чем став невольником блудницы,
И нынешняя слепота моя
Все ж не страшнее слепоты духовной,
Мне мой позор увидеть не дававшей.

Маной

Я браки, сын, твои не одобрял,
Но ты твердил, что по внушенью неба
Вступаешь в них, чтоб обрести возможность
Вред причинить врагам израильтян.
Теперь я убедился, что, напротив,
Ты этим только недругам помог
В плен взять тебя, что плотские соблазны
Тебя лишь побудили преступить
Священный твой обет — хранить молчанье,
Хоть соблюсти его ты в силах был.
Да, тяжко, непомерно тяжко бремя
Твоей вины. Ты горько поплатился,
Но горшая расплата — впереди.
У филистимлян в Газе нынче праздник:
Там будут жертвы приносить Дагону
И восхвалять его на все лады
За то, что он от рук твоих, Самсон,
Столь многих нечестивцев истребивший,
Спас остальных и отдал в руки им
Тебя, слепец и узник беззащитный.
Сброд необрезанный, вином упившись,
Дагона станет громогласно славить,
А бога, кроме коего нет бога,
Хулить и осмеянью предавать,
И то, что в этом ты, Самсон, виновен,
Есть самая ужасная из кар,
Наипостыднейший позор, которым
Себя и отчий дом ты запятнал.

Самсон

Отец, я сознаю, что мой проступок
Дагона превознес и возвеличил
Среди язычников; что этот праздник
Они справляют по моей вине;
Что посрамил я господа на радость
Всем идолопоклонникам безбожным;
Что подорвал в Израиле я веру,
Вселив сомненье в тех, кто сердцем слаб
И склонен к почитанию кумиров.
И это — глубочайшая из ран
Моей души: из-за нее лишились
Покоя разум мой и сна — глаза.
Одним я утешаюсь: для борьбы
Я больше не гожусь, а значит, вступит
Бог Авраама в спор с Дагоном сам.
Меня сломив, мнит идол филистимский,
Что господу он в силах бросить вызов
И вознестись над ним, но царь небес
Восстанет, чтоб свое святое имя
Опять победоносно утвердить.
Дагон падет, и скоро пораженье
Потерпят почитатели его,
И отберут у них все, что коварством
Они отнять сумели у меня.

Маной

Ты прав в своей надежде, и считаю
Я речь твою пророческой: господь,
Я в том уверен, не позволит долго
Над славою его врагам ругаться,
А слабодушным спрашивать себя,
Кто выше — он или Дагон. Но должен
Я участь облегчить твою покуда.
Не допущу я, чтоб вот так, забытый,
В темничном доме мерзостном ты чах.
Нашел я меж владельцев филистимских
Таких, что выкупить тебя позволят,
Коль скоро ты им больше не опасен
И жажда мести в них утолена
Теперь, когда ты столько муки принял
И ввергнут в рабство, худшее, чем смерть.

Самсон

На хлопоты, отец, не трать напрасно
Ни труд, ни время. Дай мне здесь остаться,
Чтобы мой грех — позорную болтливость
Заслуженною карой искупить.
Чужую тайну безрассудно выдать,
То, что нам друг доверил, разгласить
Есть гнусность, за которую от нас
Отшатываются с презреньем люди,
Якшаться не желая с болтунами,
Чей лоб печатью глупости клеймен.
А я, преступной слабости поддавшись,
Огласке предал божью тайну, то есть
Свершил проступок, за который в бездну
Был ввергнут, по языческим преданьям,
На вечные мученья некий царь. [773]
вернуться

769

…И выдал хананеянке коварной… — Хананеи, народ, населявший Ханаан (древнее название Палестины) до завоевания этой земли евреями, в Библии считается принадлежащим к иной, несемитской расе.

вернуться

770

…разве мне не изменила // Фимнафка… — См. с. 463. Перед свадьбой Самсон по обычаю устроил семидневный пир, на котором тридцати брачным друзьям из соотечественников невесты загадал загадку, обещав награду, если они разгадают ее к концу пира. Те приступили к невесте о угрозами, и она семь дней плакала перед Самсоном, пока он не открыл ей ответ, который она передала сынам народа своего.

вернуться

771

…даже не деньгами, // А обещаньем денег соблазнясь… — Филистимские владельцы пообещали Далиле каждый по тысяче сто сиклей серебра, если она выведает, в чем великая сила Самсона.

вернуться

772

Я трижды обманул жену… — В первый раз Самсон сказал, что сила его уничтожится, если его свяжут семью сырыми тетивами, во второй — новыми веревками, а в третий — если прикрепить его волосы к ткальной колоде. На четвертый раз Самсон сказал Далиле правду. Далила усыпила его, велела «остричь семь кос с головы его» и потом обессилевшего выдала филистимлянам, а те выкололи ему глаза.

вернуться

773

Некий царь— Тантал (см. «Потерянный Рай», прим. к Кн. II, с. 69).