выковал узду стальную,

недоуздок из железа,

на одном стремнинном камне,

в пене трех порогов бурных!

И ловить зверей он вышел,

говоря слова такие:

"Терхенетяр, дочь тумана!

Решетом всю хмарь просей ты,

поразвесь клочками дымку

над звериными тропами,

чтобы мне пройти неслышно,

никого не вспугивая!"

Волчью пасть взнуздал уздою,

цепью обвязал медведя

в буреломном царстве Туони,

посреди таежной сини.

Он сказал, придя оттуда:

"Дочь свою отдай, старуха!

Я привел медведя Туони,

волка Маналы взнуздал я".

Хмурой Похьолы хозяйка

так в ответ ему сказала:

"Лишь тогда получишь птицу,

утку синюю в подруги,

если щуку ты поймаешь,

рыбу жирную, большую

в черной речке царства Туони,

в Манале, в ее глубинах.

Сто мужей поймать пытались -

ни один не возвратился".

Тут кователь Илмаринен

ощутил тоску на сердце

и глубокое унынье.

В горницу вошел девичью

и сказал слова такие:

"Дали мне еще работу,

прежнего куда труднее:

выловить большую щуку

в черной речке царства Туони,

в Манале, в ее глубинах".

Девушка спешит на помощь,

так советует невеста:

"Ой, кузнец мой, Илмаринен,

унывать и тут не надо!

Из огня орла ты сделай,

белую большую птицу!

Он тебе поймает щуку

в черной речке царства Туони".

И кузнец наш, Илмаринен,

вековечный тот искусник,

из огня орла сработал,

белую большую птицу:

лапы сделал из железа,

выковал стальные когти,

крылья смастерил из лодки,

сам взбежал на крылья птицы,

на спине ее уселся,

на крутом хребте орлином.

Он орлу дает советы,

учит огненную птицу:

"Ты орел мой быстролетный!

Мчи туда, куда скажу я -

к черной речке царства Туони,

к Манале, к ее потокам!

Там убей большую щуку,

рыбу жирную в стремнине!"

Мчит орел, красавец неба,

не спеша крылами машет -

он летит на ловлю щуки,

на поимку острозубой,

к черной речке царства Туони,

к Маналы потокам нижним.

Бороздил крылом он волны,

а другим касался неба,

лапами вздымая воду,

скалы клювом задевая.

Илмаринен в воду входит,

шарит он шестом в потоке,

в черных водах речки Туони:

рядом с ним орел-хранитель.

Вот плывет и щука Туони,

та собака водяная:

щука Туони не из мелких

и не то чтоб из огромных:

был язык - с два топорища,

словно зубья грабель - зубы,

в пасти три порога встанут,

серая спина - в семь лодок.

Кузнеца поймать пыталась,

Илмаринена прикончить.

Ринулся орел на помощь,

нанести удар готовясь.

Был орел тот не из малых

и не то чтоб из огромных:

клюв орлиный - в сто саженей,

пасть его - в шесть водопадов,

а язык орла - в шесть копий,

и в пять кос был каждый коготь.

Щуку злобную увидел,

рыбу грозную, большую,

и по рыбе той ударил,

впился в чешую когтями...

И тогда большая щука

увлекла орла в пучину,

в глубину воды студеной.

Вырвался орел могучий,

в воздух поднялся высоко:

тину черную он поднял

на поверхность вод прозрачных.

Вновь летает он и кружит,

снова делает попытку.

Лапой он одной ударил

по хребтине страшной щуки,

по спине речной собаки:

лапою другою грохнул

по стальной скале высокой,

по железному утесу.

Чиркнули по камню когти,

по скале они скользнули.

Щука в глубину нырнула,

выскользнула рыба-глыба

из когтей могучей птицы,

из орлиных лап огромных:

бок искромсан весь когтями,

на спине зияет рана.

Вновь железными когтями,

налетев, орел ударил:

пламенем пылают крылья,

и глаза огнем сверкают:

лапами поймал он щуку,

водяного пса, когтями.

Поднял, чешую срывая,

рыбу-глыбу водяную

из речных глубин студеных

на поверхность вод прозрачных.

Щуку страшную отнес он

на дубовый сук огромный,

на сосновую вершину.

А потом орел могучий

в воздух высоко взлетает

и на облако садится.

Тучи гнутся, стонет ветер,

накренился купол неба,

поломался лук у Укко,

лунные рога сломались.

Тут кователь Илмаринен

щучью голову приносит

теще будущей в подарок,

говоря слова такие:

"Вот вам вечный стул надежный

в доме Похьолы огромном.

Я вспахал гадючье поле,

Маналы волков взнуздал я,

выловил большую щуку

в черной речке царства Туони.

А желанная готова ль,

та, по ком я так тоскую?"

Хмурой Похьолы хозяйка

так в ответ ему сказала:

"Да, желанная готова,

по которой ты тоскуешь!

Уточку мою отдам я,

выдам птицу дорогую

за тебя, кователь, в жены

и в навечные подруги,

чтоб была твоей супругой,

задушевною голубкой".

Давным-давно, когда вокруг царил мир, в стойбище Ак-Хем жил богатырь Мёге Баян-Тоолай, имеющий коня Туман-Кыскыла.

Жил он со своей старой женой, без детей. Добра у него да скота много было.

Однажды Мёге Баян-Тоолай поднялся на вершину горы Ак-Тайги, что в верховье реки Ак-Хема, посмотреть скот. Глянул в северную сторону и видит: в конце длинной степи клубы черной пыли до неба поднимаются.

"В этом краю никакой войны нет, должно быть, несколько моих быков отбились от стада и бодаются, надо их разогнать, иначе беда с ними", - подумал старик, сел на коня и помчался. А огромные клубы черной пыли - все ближе и ближе.

Вскоре повстречался он с добрым молодцем, который ехал на коне Кок-Шокар. Лицо у него было красно-бурое, усы черные.

- Ты кто такой, никудышный ты человек? - спросил незнакомец.

- Я человек по имени Мёге Баян-Тоолай, живу в южной стороне, стойбище мое на Ак-Хеме. Детей нет, вот сам и езжу, пасу свой тучный скот. Приехал на гору проверить стада, вижу - столб черной пыли до самого неба, а это вы. Как же ваше имя будет? - спросил в ответ старик.

Тот человек задумался о себе: у него тоже детей не было, поехал проверить скот и увидел в конце длинной степи столб красной пыли - этот вот человек ехал.

Спешились оба с коней, закурили вместе и разговорились.

- Скота мы достаточно вырастили, а детей у нас у обоих нет. Чем придираться к слову и проливать кровь, лучше пасти скот и быть с мясом и салом. Будем друзьями навеки. Сейчас у нас нет детей, а вернемся домой, как знать, - может, наши жены и подарят нам по младенцу.

Двое богатырей поклялись друг перед другом в вечной дружбе. И еще поклялись: если будет у одного из них дочь, а у другого сын, - поженить их. В знак клятвы обменялись они огнивом и трутом.

Один из них помчался в южную сторону, подняв огромный столб красной пыли до самого неба, другой - в северную сторону, подняв до самого неба огромный столб черной пыли.

Мёге Баян-Тоолай вернулся домой поздно ночью. Вошел в юрту - темно, ни огня, ни красного уголька в очаге. Старик раздул огонь, а жена даже не шевельнулась.