За что почитали нартов
Могучие витязи в давнишние дни,
Великими нартами их нарекли в старину,
Абхазами были они,
Абхазов они населяли страну.
Они были статны, стройны,
Отважные, рослые эти сыны.
От матери были одной рождены.
Когда они, голову локтем своим подпирая,
Лежали на ложе простом,
То кошка могла бы большая,
Со вздыбленным, пышным хвостом,
Пройти меж рукою и станом свободно.
Так были они сложены благородно:
Тонки были в поясе, в бедрах крепки,
В плечах широки.
Увидев их, очи закрыл бы ты сразу,
Невольно боясь, чтобы не было сглазу.
Воспитаны были Елхвызами эти сыны
Все, кроме Сасрыквы, из камня рожденного сына.
У честных Елхвызов и нартов все было едино:
И радость и горе делили друзья.
Такой была нартов семья:
Прекрасная мать Сатаней,
Родившая богатырей.
Сто братьев с единственной Гундой-сестрой,
Чья прелесть блистала зарей.
Был старшим воинственный Сит,
Был младшим Сасрыква, из камня рожденный, -
Его не страшили, молва говорит,
Свинец раскаленный, булат закаленный.
С открытой душой
За правду боролись отважные братья,
Повсюду карая неправду и зло,
Откуда б оно ни пришло,
Без всякого лицеприятья.
Не шли они в бой напоказ,
Они воевали для славы, для чести,
С обеих сторон охраняли Кавказ
От злобы и мести.
Гора иль долина, полночная тьма или рань -
Не делали нарты различья.
Исполнены были величья,
И там они жили, где Бзыбь и Кубань
Текли, то светлы, то суровы.
У них были кони и овцы, быки и коровы,
И нартскою меткой отмечены были стада.
Врагов человечества нарты карали всегда,
Владык, притеснявших и грабивших бедных людей.
Противен был нартам злодей,
Что алчно смотрел на богатство народа,
И скот угонял, и терзал стариков и детей, -
Была ненавистна им эта порода.
Все знали, какая у нарта природа:
Со злыми он злой, а с хорошим - хорош,
Со взрослыми - взрослый, с младенцем - ребенок.
Охотно ты с ним разговор поведешь,
В беседе остер он и тонок.
Известно, что витязи нартской земли
Любили свои табуны и стада,
Что каждое стадо отдельно пасли,
Что зорко животных они берегли,
Чтоб не было им никакого вреда.
Коней охранял, их броня и защита,
Пастух Уахсит, сын отважного Сита.
Мужи, не жалея труда,
Особенно зорко следили за стадом овечьим,
Чья шерсть одеяньем была человечьим.
Мы скажем о Куне, о нарте совсем молодом -
Следил он за мелким рогатым скотом.
Быков охранял Кятаван, а коров - Атлагуца.
Мы нартов других упомянем потом,
Пусть мирно стада их пасутся!
У нартов, длиною с их каменный дом,
Была из железа скамья.
На это сиденье семья
Садилась, довольная честным трудом,
Всегда старшинство соблюдая:
Сит - первый, Сасрыква - на самом конце,
А солнце сияло на чистом крыльце.
У нартов стояла витая
Железная коновязь: к ней
Привязывали богатырских коней -
Сто веток - и сто скакунов.
У нартских сынов
Стрела не летела впустую ни разу,
Мишень подчинялась их зоркому глазу;
Но младший, Сасрыква, в те давние дни
Из лучников метких был самым умелым:
Куда он приказывал стрелам,
Туда и летели они.
На голову матери птичье яйцо
Сасрыква, бывало, поставит,
Посмотрит он матери милой в лицо,
Стрелу поточнее направит
И вышибет это яйцо, не задев волоска.
Да, более меткого в мире не знали стрелка!
Охота доставила витязям славу,
Она им была не в забаву,
Не знали привычки они за собой
С пустыми руками вернуться домой,
Прельстить их нельзя было мелкою дичью:
Бывало, породу помилуют птичью,
И зайца, и даже лису,
Но зубров, оленей - большую добычу -
Всегда настигали в лесу!
Сестру свою Гунду, коль верить рассказам людей,
Кормили охотники мозгом костей.
Вели с великанами нарты войну.
Ужасное бедствие ту постигало страну,
В которую, быстрой добившись победы,
Врывались враги-людоеды.
Они отбирали добро и стада
И жен и детей угоняли всегда,
В рабов превращали свободных людей
И ели, как лакомство, мясо детей.
Но храбрые нарты, с отвагой нагрянув,
Громили убийц-великанов,
Преграду при этом сломав не одну,
Несли они гибель злодейскому роду!
Рабам, что в живых оставались в плену,
Они возвращали покой и свободу,
Они возвращали родную страну.
Наверно, за это с почтеньем и лаской
О нартах в стране вспоминают абхазской.
Как появились у нартов песни и свирель
Хотите вы знать, как у нартов возникла свирель
И песнь, о которой не знали досель?
У нартов был брат Кятаван.
Охотником был он отважным и метким стрелком.
Долины прошел он пешком,
И брал он легко, быстроногий,
Вершин высочайших отроги.
Был многим охотник знаком,
Но слава его лишь тогда загремела,
Тогда лишь высокий обрел он удел,
Когда он впервые запел.
Вот так началось это дело.
Случилось, что нарт Кятаван
Пошел на охоту в погожий денек,
Сказал, что вернется в назначенный срок,
Стреляя, забрел он в глухие края,
Где дичи была благодать,
Но в ногу ужалила нарта змея,
Он стал умирать.
С трудом до реки он дополз, чуть живой,
Он к дереву жаркой прильнул головой.
Дрожа, обжигая кору,
Пылая в недужном жару,
Услышал он - голос звенит за листвой:
"Скажи, Кятаван, что с тобой?
Ты лучшим из нартов считался всегда,
Ужели теперь ты погибнешь бесславно?
Взгляни-ка сюда:
Огромные бревна уносит вода,
Тебя же поднимет подавно!
Садись на бревно, для воды не тяжел,
Домой поплыви ты дорогой речною".
Тот голос в сознание нарта привел:
"Да что это вправду со мною?
Пора мне вернуться давно!"
И в реку свалил он бревно.
И сам на бревне он уселся с ружьем за спиною,
А рядом сложил он убитую дичь.
Звенел в его сердце таинственный клич,
И вот на бревне по реке
Поплыл он, поплыл понемногу,
Все время во влажном держа холодке
Распухшую ногу.
Почуяли братья тревогу,
Стоят и глядят: не покажется ль брат?
В назначенный срок не пришел он назад!
Один из них вышел тогда на дорогу,
А нарт Кятаван по реке на бревне
Уже приближался к родной стороне.
Боясь, что, теченьем влекомо,
Бревно уплывет мимо дома,
На помощь позвал он, от боли совсем ослабев,
И голос протяжный звучал, как напев:
"Уа, рарира, райда, раша!"
Услышала крик Сатаней:
"Эй, кто-то плывет,
Да это же брат вас на помощь зовет,
О дети, спасите его поскорей!"
Тут нарты к реке побежали стремглав.
Бревно повернулось, лежало уже на мели.
"Скажи, Кятаван, что с тобой?" - закричав,
Пошли и на берег пловца понесли.
Увидели: весь он распух.
"Скажи, Кятаван, что с тобою?"
"Пришла моя смерть, я ужален змеею,
И гаснет мой дух".
Домой понесли они брата в печали,
Потом человека послали
За мудрой седой Аиргав:
Старуха людей исцелила немало,
Она от болезни любой врачевала.
Недуг Кятавана узнав,
Старуха присела к больному
И свой заговор повела по-чужому.
Страдал Кятаван. От недуга совсем ослабел он.
Слова повторял он, которые пел он,
Когда его вниз уносила вода:
"Уа, рарира, райда, раша!"
Вполголоса братья ему подпевали тогда,
Они полагали,
Что песня от боли спасет, от вреда,
От горькой печали,
И вторили брату, желая развеять болезнь:
"Уа, рарира, райда, раша!"
С тех пор среди нартов рожденная песнь
В народе жива.
Поэтому нет у абхаза
Ни песни, ни сказа,
В которых не слышатся эти слова:
"Уа, рарира, райда, раша!"
Узнайте о том, как тростник-ачарпын
Стал музыкой нартских вершин и долин.
В горах Кятаван находился со стадом.
Жарой истомленный дневной,
На камне прилег он с овечками рядом,
Сморил его зной.
Когда погрузился он в дрему,
Во сне головою поник,
Рассыпались овцы по лугу большому,
Ломая тростник:
То был ачарпын, только здесь он и рос!
Тут кто-то над спящим слова произнес:
"Эгей, Кятаван, что с тобой, нартский брат?
Заснул, головою не вертишь,
Не жди ты, пока твои овцы съедят
Все то, чем себя обессмертишь!"
Вскочил Кятаван, посмотрел на овец:
Ломают, едят ачарпын.
Все заросли съедены были вконец,
Остался лишь корень один.
Вбежал он в средину, овец разгоняя,
Он срезал тот корень пастушьим ножом
И долго стоял, озираясь кругом,
Что дальше с ним делать, не зная.
Внезапно схватил этот корень баран,
Но дернул рукой Кятаван,
Чтоб корень барану тому не достался.
На корне зубов отпечаток остался,
Когда он сломался,
И сдавленным верхний конец оказался.
Подул в этот полый тростник ветерок -
Пройти не сумел он, хотя и пытался,
Но чудпые звуки оттуда извлек:
Пленительный голос раздался.
Был нарт Кятаван поражен.
Ножом понадрезав с обеих сторон,
Он дупул в ту дудку, что стала свирелью;
Пастух заиграл в первый раз,
И песня его разлилась по ущелью.
С тех пор на свирели играет абхаз,
И песня о нартах великих звучит величаво,
И в мире бессмертна их слава.