– Я этого не знала, – солгала Моника. – А откуда вы родом?

– Я из Бургоса, хотя много лет провела в Мадриде и считаю этот город почти родным.

– У меня мало знакомых среди ученых-историков, хотя в последнее время, считая профессора из Касереса и тебя, я могу, пожалуй, утверждать обратное. Я хочу тебя спросить, только, пожалуйста, не обижайся! Твоя работа не кажется тебе бесплодной и совершенно скучной?

Не успев договорить, Моника пожалела о своем вопросе, считая его бестактным. Она совершенно не это имела в виду. Присутствие этой женщины неизвестно почему выбивало ее из колеи. Она подумала, что впредь ей нужно быть более осмотрительной.

Лючия быстро оценила ситуацию и уже хотела вступить в игру. Но первое, что вертелось у нее на языке: «Может быть, ты считаешь, что класть часы, кольца и серьги в разные маленькие коробочки – это более увлекательная работа?», показалось ей не самым подходящим ответом. Она хотела сохранить хладнокровие и поэтому сдержалась. Встретившись с этой девушкой только дважды, она еще не очень хорошо поняла, что это за человек, хотя ей казалось, что девушка намного умнее и выдержаннее, чем могло бы показаться после этого бестактного вопроса. Утром Лючия не раз ловила на себе ее неприязненный взгляд, хотя тогда не придала этому значения. Что она такого сделала, из-за чего девушка так холодна с ней? Вдруг ее осенило: Моника влюблена в своего начальника и видит в ней возможную соперницу! Какая глупая девчонка! Теперь ей все стало ясно.

– На посторонний взгляд это действительно может показаться скучным. Я признаю и объясняю это тем, что большинству людей плохо знакома наша работа. Наверное, ты представляешь себе, что работники исторического архива – это странные типы, в основном дряхлые старики, забившиеся в тихие закрытые помещения с затхлым запахом, которые посвящают всю свою жизнь поискам редкой и древней информации, какую только и можно откопать среди запыленных книг. Я более или менее права?

Моника получила от нее прекрасный урок. Лючия приняла ее вызов и поставила ее на место – стильно и иронично.

– Я думаю, что в большей или меньшей степени все так считают, – пришла Монике на выручку Паула. – Моника, наверное, просто думала вслух.

– Разумеется. Я в этом не сомневалась!

Умение иронизировать было одним из ее сильных качеств. «Вот треугольник и сложился, – подумала она. – Моника любит Фернандо, Паула на ее стороне и, думаю, даже подталкивает Фернандо к ней. Интересно, какова роль Фернандо в этой игре?

Лючия призналась, что, в общем, такое представление о работе ученых близко к действительности. Но она добавила, что, несмотря на это, существуют и другие, менее известные факторы, которые делают эту работу даже увлекательной.

– Иногда люди думают, что мы напоминаем водолазов, которые ищут сокровища в океанских глубинах. Мы погружаемся в события многовековой давности и пытаемся разыскать наш маленький сундучок с драгоценностями с таким волнующим чувством, словно мы – участники этих событий и на самом деле общаемся с действующими лицами, пытаясь понять их намерения. Мы тратим массу времени на то, чтобы разгадать гигантских размеров головоломку, и иногда уходят годы, чтобы найти тот кусочек, которого не хватает для целостности картины.

– Лючия, уверяю тебя, после твоих слов у меня изменилось представление об ученых. – Паула словно увидела ее с другой стороны.

Моника молчала, немного пристыженная, понимая, что выглядела смешной. Она так и не раскрыла рта, пока в комнату не вернулся Фернандо. Она спросила, какие у него новости.

– Все в порядке! Слава Богу, ничего не произошло. Я воспользовался возможностью и попросил, чтобы охранное агентство было начеку. Они пообещали послать агента ко мне домой. Я думаю, что так браслет будет в большей безопасности. – Он заметил, что обстановка в комнате слегка напряжена, и решил, что лучше всего снять напряжение, пообедав вместе. – Все эти события разбудили у меня аппетит. Что вы скажете, если мы поищем хороший ресторан?

Лючия решила, что поедет на своей машине, чтобы потом ей не пришлось возвращаться за ней к мастерской Паулы… Пока она ехала за Фернандо, она думала обо всех перипетиях этого дня. С утра она приехала на встречу, считая ее исключительно деловой. Она собиралась провести экскурсию для Фернандо и Моники и посвятить их в тайны истории. А затем, сама того не ожидая, ощутила себя женщиной и даже решила что-то изменить в своей личной жизни. Более того, не ставя себе такую задачу, она спровоцировала ревность двадцатилетней девушки, хотя ее мужчину едва успела разглядеть.

Поставив машины на парковку в центре, они подошли к входной двери ресторана, где их встретил молодой официант.

– Добрый день, господа. Гм… вы забронировали столик?

– Нет, не забронировали. Нас четверо. У вас есть свободные столики?

Официант раскрыл роскошную книгу.

– Гм, посмотрим… Да, у нас есть столик на четверых! Гм… хорошо. Пожалуйста, следуйте за мной!

Они прошли через огромный центральный зал и зашли в боковой.

– Гм… этот столик вам нравится или вы предпочли бы другое место?

– Это отличный столик, спасибо, – ответил Фернандо. Он пригласил женщин сесть и помог при этом каждой.

– Гм… господа желают аперитив, прежде чем сделать заказ?

Они заказали три белых мартини и один херес.

– Гм… как вам нравится это место? – пошутил Фернандо.

– Гм… весьма любопытное, – заметила Паула.

Они рассмеялись над забавной манерой официанта говорить и начали вспоминать разные случаи о словах-паразитах. Лучшим был рассказ Моники о старом учителе из ее колледжа, который каждое второе прилагательное употреблял в превосходной степени: длиннейший, старейший и тому подобное. Неудивительно, что в колледже все его называли «нашучителейший».

Пока они изучали внушительное меню, напряжение, похоже, полностью спало. Они выбрали, что будут есть, а что касается напитков, Фернандо предложил красное вино с виноградников Рибера дель Дуэро, которое ему очень нравилось.

Когда они перешли ко второму блюду, Фернандо изложил то немногое, что ему удалось выяснить о жизни Папы Онорио III. Как они и договаривались в «Сафре», каждый занимался своим делом.

Лючия слушала его с интересом и затем кое-что добавила от себя, так как ему действительно удалось узнать немного.

Моника рассказала все, что ей стало известно о браслете. Она искала информацию в библиотеке Национального института геммологии, стараясь точнее определить происхождение золота, из которого он был изготовлен. Из отчета голландской лаборатории следовало, что это разновидность золота, достаточно распространенная в низовьях Нила, и эта информация дала ей повод заключить, что речь шла о браслете эпохи фараонов. Она хотела, по мере возможности, подтвердить это предположение.

– Из шахт нубийской пустыни извлекалось огромное количество золота, из которого египетские мастера изготавливали множество бытовых предметов и драгоценностей для украшения храмов и для личного пользования фараонов. Эти предметы и драгоценности, как известно, в конце концов помещали рядом с фараонами в их великолепных гробницах. Я могу вас уверить, что разновидность нубийского золота, использовавшегося для этих целей, на сто процентов идентична тому золоту, из которого был изготовлен браслет. Речь идет о таком специфическом виде золота, что даже не остается повода для сомнений. – Она сделала глоток вина, чтобы прочистить горло. – Я также исследовала происхождение двенадцати камней на браслете и нашла достаточно много совпадений, которые еще больше подтвердили египетский след. Я прочла, что местность вдоль гряды гор, тянущейся параллельно Нилу, возле Красного Моря, славилась месторождениями различных видов камней – от изумрудов до диоритов и аметистов. Там же добывали и другие камни, которыми украшен этот браслет. В массиве Синая добывалась знаменитая бирюза, которая служила для изготовления амулетов и ожерелий. И, следовательно, исходя из происхождения как золота, так и камней, я могу с уверенностью сделать вывод, что мы имеем дело с египетским браслетом периода Новой Империи.