— Пригнись! — Джордан потянул ее вниз, так как оперенное НЛО прожужжало над ними, пытаясь попасть обратно внутрь.

— Закрой дверь, — Анджела засмеялась, двигаясь за ним. — До того, как она сделает это снова. Они остались внутри, сумасшедшие от облегчения и счастья.

И когда дверь была надежно закрыта, а сбежавшая Птичка снова находилась на своей жердочке, и их мир был восстановлен, они поцеловались. И каждый следующий поцелуй был слаще предыдущего. Джордану хотелось, чтобы они находились где-нибудь в джунглях. Он хотел, чтобы у него была какая-нибудь веревка. Господи, как он хотел эту женщина… в своей власти.

Он был абсолютно порабощен ею.

— Ты прекрасна, — произнес Джордан, наблюдая за ней, — ничего, что я это сказал?

— Все в порядке. Я больше не задумываюсь, как выгляжу

Эта улыбка намекала на строптивость, которая была в ней.

— Это уже не похоже на проклятье.

— Итак, есть прогресс. — Он искал ее большие глаза и мягкие губы, чувствуя боль от желания снова ее поцеловать.

— Я не думаю, что понимал, через что ты собиралась пройти, до того как получил твои письма. Каждое письмо словно открывало страницу детской книжки. Перед моими глазами, вещи переставали быть такими, какими я их видел раньше. Это на самом деле так, Анджела. Я почти смог почувствовать боль…или радость этого путешествия.

Она кивнула, ее глаза блестели от слез.

— Я читал их все, — произнес он, — много раз, но последнее письмо было другим.

— Да, я знаю это. Я была не уверена, как ты отреагируешь на мое возвращение или хочешь ли ты меня по-прежнему. Наверное, я пыталась подготовить тебя, и когда ты не ответил на письмо, я была раздавлена, Джордан. Мне было нелегко решиться прийти сюда сегодня. Возможно, все влюбленные люди глупцы, а не только мужчины.

— Несмотря на это, — отметила она, ты должен понимать, что я исполнила свою часть обещания. Я вернулась.

Ее голос был настолько чистым и твердым, что Джордан задался вопросом, как это у нее получается. Она вернулась, и сейчас заявила о себе, без колебаний, без неопределенностей, без всяких признаков страха, несмотря на свои прежние заявления. Он не был уверен, что смог бы быть таким решительным, если бы оказался на ее месте, возвращаясь после года разлуки.

Но сейчас, была только одна вещь, которая пугала его. И ее.

— Ты чувствуешь, что пламя угасло? Его пальцы ощутили биение пульса на ее нежной шее. Он понял, что, возможно, она не так спокойна, как казалось.

— Нет, — сказала она, этого не случилось.

Темная прядь волос упала ей на лицо. Она не откинула ее.

Он также не сделал этого.

— Оно никогда не погаснет, — сказал он.

Когда он заговорил снова, его голос был почти грубым.

— Оно горит для тебя, для тебя одной, Анджела. Я хочу быть для тебя теплом в холодный день, пламенным огнем в твоей крови, страстью, которая зажжет твое воображение. Я хочу быть всем тем, что тебе необходимо, и так долго, пока я жив.

Она прижалась губами к его пальцам:

— До тех пор, пока мы живы, — поклялась она, — пламя не погаснет.