Лэйрд оставался бесстрастным, и довольным собой:

— Что, не этично исследовать собственный мозг? Я же был твоим любимым объектом, Анджела — Альфой 10. Все остальные изображения были всего лишь фикцией, а те люди, с которыми ты проводила интервью, были студентами, которые думали, что являются частью исследования по изучению врожденного интеллекта, или чего-то в этом роде.

— А Питер знал об этом? — Голос Анджелы сорвался от неверия.

— Питер был слишком занят маркетингом «Ангельского Личика», чтобы как следует контролировать твою работу, поэтому этим занимался я.

— Но Питер должен был знать. Он же послал мне электронное письмо с инструкцией. — О, Боже, так это были вы!

Джордан отпустил Анджелу и направился к Рону Лэйрду. Чем дольше он слушал, тем, больше понимал, на какую крайность готов был пойти этот человек. Не то чтобы он был сильно удивлен. Рона исключили из медицинского университета и ординатуры нейробиологии за сомнительное поведение. Он так и не стал практикующим врачом, но зато занялся исследованиями, что было очень пугающе, учитывая его извращенный мозг.

Джордан заставил себя посмотреть на него, словно хотел проникнуть в душу этого человека, если такое вообще возможно. Было очень тяжело поверить, что его прежний друг всегда был таким.

Ведь что-то же должно было превратить его в такого расчетливого и жестокого человека.

— Ты не церемонясь использовал мою идею дистанционного датчика, не так ли? — сказал Джордан. — Ту, которую я бросил, уверенный, что ею воспользуются в корыстных целях. Ты хотел купить права на деньги своей семьи, а я отказался, поэтому ты просто украл ее. Сейчас ты используешь ее со своими программами и суперкомпьютерами, посягая на самое древнее человеческое право — право на собственные мысли. Это тот эксперимент, про который все время говорила Анджела, тот, который, как я думал, не существует.

— Возможно, наметки и были твоими, — заметил Лэйрд, — но я потратил целое состояние на исследование и разработку, и теперь, наконец, у меня есть государственная поддержка. Они финансируют проект, чего бы это им не стоило. Тогда не существовало подходящей технологии, а сейчас, благодаря мне, существует. Подумай об этом, Джордан. «Ангельское Личико» — это криминалистическая профильная программа, которая сможет остановить насильственные преступления. И это только одно из ее преимуществ. У нее неограниченный потенциал, и только я смогу раскрыть его. Разве ты не понимаешь этого?

Джордан понял то, чего так боялся. Лэйрд не понимает, что творит, или же его это просто не волнует. И дело не в пользе, которую он может принести, не важно, чем он это оправдывает.

Все дело в славе. Лэйрд так отчаянно желал признания, что не замечал неэтичные стороны своей работы и то, какое право ему это дает. В чужих строго контролируемых руках, «Ангельское Личико» возможно, и будет полезным, но только не в его собственных. Лэйрд был преступником, которого нужно остановить. Но Джордан беспокоился о более насущных вопросах. Оставалось слишком много неясного, для того, чтобы понять мотивы другого человека.

Он предложил одну из своих догадок Лэйрду.

— Просто давай предположим, что тебе нужно было убрать Анджелу, потому, что она стояла на твоем пути, и ты хотел, чтобы ее убил я, потому что и я оказался на твоем пути. Два зайца, скажем так. Так зачем же было представлять ее серийной убийцей за те преступления, которых она не совершала?

На лице Лэйрда отразилось чудовищное желание похвастаться собственной гениальностью.

Темная сторона гения, — подумал Джордан, — чистый воды эгоизм. Лэйрд хотел поделиться своим грандиозным планом. Хотел позлорадствовать.

— Ты меня заинтриговал, — сказал Джордан.

Резкий поворот головы Лэйрда не оставил сомнений, что все его хладнокровие было не более чем маской.

— Я больше ничего не скажу без моего адвоката.

— Надеюсь, он у тебя хороший, — пробормотала Сильвер. — Надеюсь, их у тебя там целая команда.

Лэйрд продолжал глумиться:

— Ты вообще кто, никчемный агент? У меня связи в высших правительственных кругах. Ты меня не засадишь. И никто не сможет.

— Уже засадили, — прояснил Джордан.

Лэйрд немедленно обернулся к нему. Его голос был низким и дрожал, глаза лихорадочно горели.

— Ты грязный ублюдок, — сказал он, — тебя кто вообще спрашивает?

Ты действительно думаешь, что у такого «ботаника» как ты, который всю жизнь жил на стипендии и премии есть шанс справиться с такой толпой? Именно я был той причиной, по которой тебя приняли. Я был причиной того, что тебе так везло со всеми теми наглыми университетскими сучками, Карпентер — моя семья и мое имя.

Джордан никогда не понимал всей глубины ненависти этого человека. Но сейчас он это почувствовал. Все копилось с университетских времен. Это правда — Рон взял его под свое крыло и представлял нужным людям, но Джордан знал с самого начала почему. Рон хотел воспользоваться его мозгом, скопировать работы и присвоить все открытия и успехи. Он использовал Джордана, но в то же время обижался на него.

— Я бы добился всего сам, Рон, с твоей помощью или без нее. И что бы ты для меня ни делал, это не дает тебе права воровать у меня.

— Почему нет? Почему, черт возьми, нет? Ты же украл у меня. Ты украл все, что у меня было. Говорил ли я тебе когда-нибудь, сколько раз мой собственный отец спрашивал меня, почему я хоть чем-нибудь не могу походить на тебя? И это происходило каждый раз, когда ты обедал в нашем доме. Я каждый раз должен был выслушивать, как он во мне разочарован, и, в конце концов, до меня дошло, что он всегда будет разочарован во мне. У меня не было твоего потенциала. Я бы никогда не смог стать таким великим и всесильным героем, как ты.

Джордан понимал все больше. Возможно, он понял все до конца. — Ты хотел убрать Анджелу со своего пути, и ты хотел, чтобы именно я убил ее, так чтобы ты остался в стороне, пока мое имя вывалили в грязи, не так ли? Глаза Лэйрда сказали правду. «Да», — говорили они, — «я хотел убрать тебя с дороги любым способом. Если я не могу быть тобой, то я тебя уничтожу».

Анджела была всего лишь способом его уничтожения, понял Джордан. Лэйрд никогда не умел контролировать зависть и гнев. Он вынес их во взрослую жизнь. Это была даже не жадность. Это была жажда признания и жажда мести. Он так и остался ребенком, ищущим одобрения отца.

— Почему мне не дают позвонить моему адвокату? — Лэйрд пытался встать на ноги. — Это ущемление моих прав.

Джордан схватил его за шкирку и потащил к стене в кухне, где находился телефон.

— Звони, — сказал он, прижимая дуло пистолета к его виску. Ему очень хотелось нажать на курок, но он чувствовал, что публичный судебный процесс над Лэйрдом будет куда интересным и менее жертвенным способом.

— Подожди, мне нужно кое-то выяснить. — Анджела подошла к ним сзади. Лэйрд повернулся к ней с гневным выражением лица, но она не сдалась. — Кто такая «Ангельское Личико»? — спросила она. — Скажите мне. Вы должны сказать мне это.

— Я тебе ничего не должен. К этому моменту ты бы уже сдохла, если бы ни я.

— Лжете, — мягко сказала Анджела. Никакой благодарности не было и в помине. — Ведь никакой серийной убийцы и не было. Вы выдумали ее и ее жертв, и пытались выставить меня виноватой за все те убийства, которых никогда и не было.

Лэйрд засмеялся.

— Ты сумасшедшая, и я могу это доказать. Твой собственный психиатр подтвердит это.

Джордан пытался понять смысл того, что говорила Анджела: «Убийства, которых никогда не было?» — Но ведь те доктора умерли, Анджела. Кто-то ведь убил их.

— Они умерли, — сказала она, — но их никто не убивал. Я не могу этого доказать, но я в этом уверена.

— А как же доктор Инада, приезжий хирург? Пациент в моем кабинете сегодня? Я сам измерял их жизненные показатели, — настаивал на своем Джордан.

Но какая-то мысль никак не давала ему покоя. Когда тело Инады исчезло, Поджигатель сказал, что ЦРУ нужно было прикрыть убийство, так как «Ангельское Личико» представляет опасность для национальной безопасности. Правоохранительные органы не были допущены к расследованию причин смерти. Все представили так, будто это был несчастный случай, так уверял Джордана Поджигатель. Его смерть также была бы выставлена как несчастный случай, как и смерти других жертв. Джордан толком не знал, что делать с теорией Анджелы, она, очевидно, и сама не могла объяснить этого. Он перевел взгляд с Рона Лэйрда на Анджелу, а затем с Анджелы на Сильвер, но и там не нашел ответа на свой вопрос.