Она поклялась говорить правду и знала, что наступит момент, когда ее слова превратятся в стрелы, направленные Джеку прямо в сердце.

– Я велела ему уходить.

– И он ушел?

– Да.

Если бы она его не выгнала, он не оказался бы той ночью в лесу. Он бы и близко не подошел к Джиллиан Дункан. Тысячи раз она задавала себе вопрос: как можно сваливать вину на одного Джека, если абсолютно ясно, что во всем виновата она?

– В котором часу мистер Сент-Брайд ушел?

– Где-то без четверти десять.

– Когда вы в следующий раз увидели подсудимого?

– В половине второго ночи, – прошептала Эдди. – В закусочной.

– Можете описать его физическое состояние?

Каждое слово вонзалось ей в сердце.

– Ссадины снова начали кровоточить. На щеке царапина, вся одежда в грязи. И от него несло спиртным.

– Что он вам сказал?

Эдди глубоко вздохнула.

– Что этой ночью ему пришлось туго.

– Мисс Пибоди, мистер Сент-Брайд находился с вами между девятью сорока пятью вечера и половиной второго ночи?

Она тяжело вздохнула и промолчала.

– Мисс Пибоди!

Судья обратилась к свидетельнице:

– Вы обязаны отвечать.

Она хотела ответить, но хотела дать правильный ответ. Хотела посмотреть в глаза прокурору и сказать, что они задержали не того человека. Что Джек, которого она знала, не мог совершить это ужасное преступление.

Она хотела спасти его, как когда-то он спас ее.

Эдди подняла глаза и заявила:

– Да.

На лице прокурора было написано искреннее изумление.

– Прошу прощения?

– Да, – повторила Эдди уже громче. – Он всю ночь был со мной.

Гулиган прищурился.

– Вы понимаете, что находитесь под присягой, мисс Пибоди? Лжесвидетельство – уголовно наказуемое преступление.

В ее глазах заблестели слезы.

– Он был со мной.

– Правда? – удивился прокурор. – Где?

Эдди положила руку на сердце, как будто этого достаточно, чтобы оно не разбилось.

– Вот здесь.

– Когда полиция пришла арестовывать Джека, что вы подумали?

Эдди подняла глаза, услышав вопрос Джордана.

– Я не знала, что и думать. Я была не в лучшей форме.

– Что вы имеете в виду?

– Я была в шоке. По городу ходили сплетни…

– Сплетни?

– Что Джек уже сидел в тюрьме.

– Он говорил вам, что сидел за изнасилование?

– Он сказал мне, что одна девочка незаслуженно обвинила его в том, что у них была сексуальная связь. Одна из его учениц. Что он по совету адвоката согласился на сделку о признании вины, потому что так ему грозило всего восемь месяцев тюрьмы, а впереди была вся жизнь.

Джордан нахмурился.

– Но он конкретно говорил, что невиновен?

– Постоянно, – ответила Эдди.

– И вы ему поверили?

– На все сто процентов, – поклялась она. – Но люди в городе… они, как хищники, только и ждали удобного момента. По-видимому, я привыкла слышать о Джеке самое ужасное, поэтому когда пришла полиция, я сперва… сперва тоже поверила. – Она помрачнела. – Позже я села и задумалась: «Они забрали Джека. Моего Джека». Потом я узнала, что он не мог сделать того, в чем его обвиняют.

– Мисс Пибоди, вы видели, как той ночью пятеро мужчин избили Джека?

– Да.

– Он отбивался?

Она покачала головой.

– Он отключился.

– Вы вызвали полицию? – спросил Джордан.

– Нет.

– Почему?

Эдди посмотрела на Мэтта Гулигана, потом на судью. Подалась вперед и что-то прошептала Алфее Джастис, та кивнула.

– Я не стала звонить в полицию, – пояснила Эдди, – потому что решила, что полицейские могут быть причастны к избиению.

Когда заседание закрылось и был объявлен перерыв до завтра, Джордан протянул Селене свой портфель.

– Попробуй отдохнуть, – посоветовал он подзащитному.

Пристав надел на Джека наручники и молча повел его по подземным коридорам, ведущим из здания суда в тюрьму. Когда они оказались на территории исправительного учреждения, конвоир проследил за тем, чтобы Джек снова превратился в заключенного: отвел его в кабинет у входа в тюрьму, чтобы тот переоделся.

– Мы отнесем ваши вещи в химчистку и погладим, – пошутил он, перекинув брюки Джека через руку.

Потом дождался, пока он разденется донага, и проверил его рот, ноздри, уши, анус на предмет контрабанды.

Сегодняшний Джек Сент-Брайд совершенно не походил на того Джека, который два месяца назад вошел в эти двери. Его лицо ровным счетом ничего не выражало – как и у всех остальных заключенных. Он сбросил гражданскую одежду, как змея сбрасывает кожу, словно знал: в дальнейшей жизни она не пригодится. Во время осмотра он просто закрыл глаза и делал то, что велели.

Больше ничего не имело значения. Ничего. Он видел лица присяжных. Видел, как они плакали вместе с Джиллиан Дункан. Видел косые взгляды, которые они бросали в его сторону, думая, что он этого не замечает. Видел, как его адвокат покинул зал суда, чтобы вернуться домой, к повседневной жизни. К той, где не имело значения, виновен Джек Сент-Брайд или нет, и которая не изменится от вынесенного по его делу вердикта.

Джек покорно шел за конвоиром в камеру. «Привыкай», – сказал он себе.

Приговор ему еще не вынесен, но это только вопрос времени.

– Боже мой! – сидя на кровати, воскликнула Джиллиан, когда открылась дверь и в дверях появилась Мэг. – Ты себе не представляешь, как я рада тебя видеть!

Дверь приоткрылась шире, и Джиллиан заметила за спиной Мэг отца.

– Папа? – вздрогнула она.

У него были темные круги под глазами.

– Я не знал, готова ли ты принимать посетителей.

– Готова, – быстро ответила Джиллиан, – правда.

Она схватила Мэг за руку, затащила ее в свою комнату и подождала, пока отец закроет дверь и оставит их одних.

Казалось, ссоры из-за наркотика в термосе как не бывало. Джиллиан порхала по комнате, словно мотылек, болтала о суде, о свидетелях, о том, кто что сказал.

– Ты не представляешь, как я хочу поговорить с Уитни и Челси! – тарахтела она. – Но меня изолировали на случай, если какая-то из сторон захочет вызвать меня еще раз. Но я слышала, что Уитни перетрусила. А отец этого Томаса повел себя с Челси как полный придурок.

Во рту у Мэг пересохло.

– Это его работа.

Джиллиан остановилась перед ней.

– Что говорят обо мне?

– Ничего.

– Хорошо. Тебя ведь еще не вызывали в суд? Как ты думаешь, завтра вызовут? На самом деле это не так страшно. У одной присяжной отвратительнейшая бородавка на шее. Клянусь, я постоянно на нее пялилась…

– Я не буду давать показания, – пробормотала Мэг.

– Не хочешь?

Она покачала головой.

– Мистер Гулиган передумал.

Ошарашенная Джиллиан непонимающе смотрела на Мэг.

– Если ты из-за атропина…

– Боже мой, Джилли, неужели весь мир должен вертеться вокруг тебя одной? – Мэг оскорбленно отвернулась. – Он трогал меня, – призналась она. – Я вспомнила, как его руки шарили по мне.

Джиллиан застыла.

– Не было такого!

Она метала разъяренные взгляды на неаппетитные формы Мэг, на ее двойной подбородок, на ямочки на руках. Ее ноздри дрожали от гнева.

– Тогда почему я это помню? – воскликнула Мэг. – Почему я чувствую его руки на своей…

– Нет!

Джиллиан с такой силой ударила Мэгги по лицу, что на щеке остался отпечаток ладони. По щекам Мэг полились слезы, из носа потекло, а из головы вылетели все мысли.

– Он не трогал тебя! Ты поняла?

Мэг быстро закивала.

– Он трогал только меня! – Джиллиан схватила Мэг за руку и сильно сдавила. – Повтори!

– Он трогал тебя, – рыдала Мэг.

– Хорошо, – похвалила Джиллиан.

Пламя гнева в ее глазах начало угасать. Она протянула руки, крепко обняла Мэг и прижала к груди. Она гладила ее по лицу, пока след от руки не побледнел, потом наклонилась и запечатлела на мокрой щеке подруги поцелуй.

– Правильно, – прошептала Джиллиан. – Только не забудь.