Некоторые из полусонных туристов останавливались перед церковью и, бросив взгляд на ее фасад, начинали жаловаться гидам, что на самом деле она выглядит совсем иначе, чем на фотографии в путеводителе. Затем они входили в стоящие в дальнем углу площади каменные ворота, имевшие очень внушительный вид. Сделав последний поворот, люди оказывались в тупике. Перед ними вздымалась серая каменная громада. Присмотревшись, можно было разглядеть остатки древних оборонительных сооружений, зубчатых стен и бойниц. Некоторые из прежних бойниц были застеклены и сверкали на солнце, словно драгоценные камни.
6
Сэмюель неподвижно лежал на высоте более тысячи футов. Солнце, освещающее путь наступающей на Цитадель армии туристов, согрело его онемевшее тело. Со способностью чувствовать к нему вернулась мучительная боль. Сэмюель с трудом приподнялся и сел, не в силах открыть глаза. Свои израненные руки он прижал к скале. Леденящий холод камня облегчал боль. Наконец он поднял веки и уставился на раскинувшийся внизу город Рун.
Сэмюель начал молиться. Раньше он всегда произносил благодарственную молитву после того, как благополучно заканчивал трудный и опасный подъем.
— Отче наш…
Как только он произнес первые слова молитвы, в его сознании всплыло страшное видение монаха. Сэмюель запнулся. После ужасов, свидетелем которых он стал, после жуткого ритуала, исполнявшегося во славу Его имени, Сэмюель не был уверен, кому и о чем следует молиться. Камень холодил его раны. Где-то там, внизу, в рукотворной пещере, сокрыто от людских глаз Таинство. Сэмюель ясно вспомнил, что видел, и почувствовал ужас, стыд и отвращение.
Слезы навернулись ему на глаза. Сэмюель поискал в своих воспоминаниях хоть что-нибудь, способное затмить этот ужасный образ. Поднимающийся теплый воздух принес с собой запах травы. Обрывок воспоминания промелькнул в его голове. Постепенно перед мысленным взором Сэмюеля возникло лицо девушки. Сначала образ был смутным и расплывчатым, но спустя мгновения обрел четкость. Чужое и в то же время знакомое лицо из прошлого светилось любовью.
Рука Сэмюеля невольно коснулась того места, где был старый шрам. В отличие от свежих ран, он, конечно же, не кровоточил. Сэмюель почувствовал, что в кармане сутаны что-то лежит. Засунув руку, монах извлек оттуда маленькое яблочко — все, что осталось от скудной трапезы, которую он не смог закончить накануне. Сэмюель тогда ужасно нервничал, зная, что через несколько часов его примут в древнейшее из существующих на земле братств.
И вот он сидит на вершине мира в собственном аду.
Сэмюель с жадностью съел яблоко. Сладость плода наполнила теплотой ноющие мышцы его изможденного тела. Сэмюель разжевал сердцевину, выплюнув зернышки на израненную ладонь. Маленький осколок гранита торчал из подушечки одного из пальцев. Сэмюель поднес палец ко рту и выдернул осколок из ранки. Руку пронзила острая боль.
Он выплюнул камень на ладонь и увидел крошечную, покрытую кровью копию горы, на вершине которой он сейчас сидел. Смахнув сочащуюся из ранки кровь большим пальцем свободной руки, Сэмюель внимательно рассмотрел серый камень под собой. По цвету и структуре он ничем не отличайся от сланца, на котором были высечены слова «Еретической библии», хранящейся в великой библиотеке. Накануне посвящения Сэмюелю показали каменные таблички, испещренные символами мертвого языка. Тот же камень, что и здесь. Рука, долбившая камень, давно уже превратилась в прах. Пророчество, заключенное в табличках, предупреждало о конце света, если о секрете Таинства узнают за стенами Цитадели.
Сэмюель посмотрел на город. Утреннее солнце осветило зеленые глаза монаха и высокие скулы. Он думал о людях, которые живут внизу, страдают, сомневаются, хотят быть ближе к Богу. После пережитых трагедий Сэмюель приехал в Рун в надежде обрести Бога… Стоя на коленях на вершине священной горы, монах подумал, что никогда прежде не чувствовал себя таким далеким от Него.
Образы проносились перед его внутренним взором. Он думал о том, что потерял, и о том, что узнал. Вырезанные в камне слова «Еретической библии» всплывали в его мозгу, приобретая новое значение. То, что раньше воспринималось как мрачное предупреждение, стало благостным откровением.
Сэмюель сумел вынести знание о Таинстве за пределы власти ордена. Кто сказал, что ему не удастся донести правду до столпившихся внизу людей? Возможно, он станет орудием в руках высших сил, прольет свет на царящий внутри горы мрак и прекратит ужас, свидетелем которого недавно стал. Если же он не прав и слабость веры не дает ему постичь всю глубину промысла Господнего, то Всевышний, без сомнения, вмешается и тайна останется тайной. Кто будет горевать о потерявшем веру монахе?
Сэмюель посмотрел на небо. Солнце поднялось еще выше над горизонтом, неся с собой дарующие жизнь свет и тепло. Монах согрелся. Он посмотрел на лежащий на ладони осколок гранита. Сознание прояснилось.
Он знал, что делать.
7
На расстоянии более пяти тысяч миль к западу от Руна стройная светловолосая девушка с тонкими европейскими чертами лица стояла на мосту Боу в Центральном парке. Одна ее рука покоилась на перилах, а в другой был зажат конверт манильской бумаги, адресованный Лив Адамсен. Хотя конверт еще не распечатали, он успел помяться. Девушка смотрела на неясное отражение Нью-Йорка в серой воде и вспоминала, как была здесь в прошлый раз вместе с ним. Тогда ярко светило солнце… А сейчас было пасмурно.
Ветер вызвал рябь на водной глади. Привязанные к пристани гребные лодки беспокойно закачались, ударяясь друг о друга бортами. Лив заправила за ухо прядь светлых волос. Взгляд зеленых глаз казался очень проницательным. От долгого пребывания на ветру и небезуспешных попыток не разрыдаться девушка чувствовала резь в глазах. Письмо появилось в ее почтовом ящике неделю назад. Оно подлой гадюкой затаилось между банковской отчетностью по использованию кредитной карточки и меню с перечнем пицц, которые можно заказать с доставкой на дом. Сначала Лив сочла письмо еще одним счетом, пока не увидела напечатанный в нижнем углу обратный адрес. Работая в «Инкваер», она часто получала подобного рода корреспонденцию, содержащую информацию, необходимую ей для написания той или иной статьи. Письмо было от американского бюро «Вайтел рекорде», которое хранило в электронном виде записи о самых важных датах большинства представителей человечества — о рождении, браке и смерти.
Немея от страшной догадки, Лив засунула полученное письмо в сумочку. Там оно и лежало среди косметики, записных книжек и квитанций. В течение недели, вытаскивая из сумочки ключи или мобильный телефон, Лив каждый раз смотрела на конверт и не решалась его вскрыть. Наконец, прислушавшись к внутреннему голосу, она пообедала раньше обычного и села на поезд, отъезжающий из Нью-Джерси в сердце огромного города, где никто ее не знал, где сила воспоминаний не так сильна и где, что бы ни случилось, окружающим будет все равно.
Сойдя с моста, Лив направилась к воде. Засунув руку в сумочку, девушка извлекла оттуда слегка помятую пачку «Лаки страйк» и, прикрываясь ладонями от ветра, закурила. Встав у кромки воды и разглядывая подернутую рябью поверхность озера, Лив вдохнула табачный дым и вслушалась в постукивание лодок о пристань, в далекий гомон города. Затем вытащила конверт и распечатала его.
Внутри было письмо и какой-то документ. Официальный тон письма был ей прекрасно знаком, вот только на этот раз речь шла о родном ей человеке.
Глаза девушки беспорядочно метались, выхватывая из текста отдельные фразы:
… отсутствует уже восемь лет…
…никаких новых свидетельств…
…официально считается умершим…
Развернув документ, Лив прочла его имя и почувствовала, что сдерживаемые ею на протяжении долгих лет эмоции наконец-то вырвались на свободу. Она разрыдалась: ее терзало чувство утраты и полного одиночества, вызванного этой утратой.