— В таком случае спрашивается, какой смысл брать пациентку на курс, если мы не можем проследить за результатом?

Вопрос Сабрины был серьезный, и Логан подумал, насколько прагматичнее она стала в последние несколько месяцев, с тех пор как они начали работать над курсом.

— Ты права, особенно если учесть, что у нас осталось всего одно свободное место.

Сабрина колебалась.

— В то же время она очень приятная женщина.

— Понимаю.

— Кто знает, — начала она рассуждать как бы сама с собой, — может, взглянуть на этот случай, как на еще одну возможность? На иную форму рака и на еще один аспект испытания лекарства?

— Да, может быть. Я думаю…

Он услышал в трубке сигнал ее пейджера. Ей звонили.

— Кто это в такой час? Подожди секунду, Логан.

Через минуту она снова была на проводе.

— Я должна позвонить. Это Мэрион Уинстон. Что-то случилось с Джуди Новик. Я тебе перезвоню.

Логану не пришлось ждать и трех минут, но ему показалось — все десять.

— Что? — выдохнул он, схватив трубку.

— Ужасные новости. Она упала и ушиблась.

— Как сильно?

— Перелом черепа. Она в коме.

— Где?

— В больнице Бедфорд Дженерал. В Пенсильвании, там, где живет.

Логан онемел.

А при чем тут Уинстон? Какая с ней связь?

Сабрина лучше других знала, как чувствительна для него эта проблема.

— Она же представитель службы, заботящейся о пациентах, — ласково сказала Сабрина, — и семья дала больнице имя и телефон.

Но, несмотря на потрясение, на озабоченность и сочувствие, оба они думали и о другом: как это отразится на протоколе.

Логана задело больше всего то, что Уинстон не сочла нужным известить его о случившемся, ведь он возглавляет бригаду соединения Q.

— Я думаю, надо позвонить ее мужу, — сказала Сабрина.

— В такой-то час?

— Уинстон только что разговаривала с ним, он в больнице.

— Скажи ему, что мы очень переживаем за нее.

— Да, конечно.

Через тридцать секунд Логан позвонил Уинстон.

Он почти увидел ее напряженное лицо при звуке знакомого голоса.

— Доктор Логан, уже поздно. Все, что надо, я сказала доктору Комо.

— Пожалуйста, не кладите трубку. У меня еще несколько вопросов. Можете вы точно объяснить, что произошло?

— Она упала. Это все, что известно.

— Дома?

— Нет. В магазине.

— В магазине?

— На ступеньках, ведущих к автостоянке.

— Господи! — воскликнул он тихо. — Какого дьявола! Что с ней случилось? ДЛЯ ЧЕГО ей надо было тащиться в магазин? Она потеряла равновесие! Черт! Я же ПРЕДУПРЕЖДАЛ ее, чтобы была осторожнее!

— Это все, доктор? Вы думаете, вы сумеете спасти свой курс?

Логан пропустил мимо ушей презрительную нотку.

— Мисс Уинстон, моя главная забота — ее состояние.

— Нет. Я думаю, вас больше всего беспокоит, как сохранить ее на курсе. Но, очевидно, вопрос сейчас об этом не стоит.

— Конечно. — Даже если это было возможно с медицинской точки зрения, все равно вводить пациенту в коматозном состоянии такое лекарство! — Я буду очень тщательно следить за ее состоянием. Может быть, если она достаточно быстро оправится…

— Я хотела вам сообщить: об этом не может быть и речи.

Господи, как враждебен ее ответ.

— Почему? Кажется, она уже поддалась лечению?

— Потому что, доктор, некоторые из нас не берут на себя риск такого рода. Мы не знаем, что случилось с миссис Новик, но, вполне возможно, это ваше лекарство привело ее к потере сознания. — Она молчала, ожидая, пока до Логана дойдет сказанное. — С моей точки зрения, данный случай можно рассматривать как влияние токсичности лекарства на пациента.

Наутро в офисе Шейна Логан и не старался произвести приятное впечатление.

— Что-то надо делать с этой Мэрион Уинстон, — заявил он. — Она просто патологически враждебна.

Шейн смотрел на него через стол, как всегда заваленный черт-те чем.

— По отношению к протоколу или к тебе лично?

— И то и другое. Да это не важно. Главное — результат один и тот же. Она пытается все свалить на токсичность. — Шейн промолчал, и Логан продолжил:

— Это ложь! И вы это знаете! Шанс — один на тысячу, что это воздействие лекарства. На десять тысяч!

— Брось, Логан, — отмахнулся Шейн. — Я не настроен глотать все, что ты говоришь мне. И не собираюсь ограничивать ее в чем-то.

— Послушайте, — не унимался Логан, — все, чего я хочу, так это неукоснительного выполнения правил, которые ограничивают допуск не медицинских работников к…

— Я тебе сказал, Логан, хватит. — Шейн стукнул по столу, и разбросанные листки разлетелись. — Что за черт? Что случилось? Чего ты хнычешь, как малый из медицинской школы? Думаешь, ты первый врач, имеющий дело с отвратительной бюрократией? Или с такой вот чиновницей, вцепившейся в задницу? Как-нибудь сам разберешься.

Логан ощетинился, но постарался не показать виду.

— Не волнуйтесь, справлюсь.

— Ну и хорошо. А теперь иди. Единственное, чего я не выношу, так это нытья.

Логан остолбенел.

Каким бы неуравновешенным ни был Шейн, он никогда не обходился с ним так откровенно пренебрежительно. Дэн повернулся к двери.

— Не понимаю, что это с вами?

— Со мной? Дай-ка я тебе кое-что скажу, Логан. Ты мне принеси результаты. Только в этом случае ты можешь ожидать от меня благосклонности.

— О чем вы говорите! Мы только начали давать лекарство! Всего пять недель назад. Джуди Новик была…

— О ней забудь. Той женщины нет! Ты что собираешься делать? Таскать за собой ее труп? И показывать, какую большую работу вы проделали?

— Доктор Шейн! Это не…

— А сколько, ты думаешь, у тебя времени? На всякий случай, если ты еще не слышал, — здесь люди известны не своими пациентами. Многие лекарства за такой срок уже проявили бы себя. Убедительно бы показали, как они активны.

— Так мы на той же стадии, что и протокол Стиллмана!

— А ты думаешь, ты Стиллман? Ты думаешь, у тебя такая же возможность выбора, как у него? Или такие друзья, как у него?

Логан посмотрел на шефа.

Так вот в чем дело! Шейн хотел оставить за собой два варианта. Один на случай, если соединение Q принесет успех, и запасной — если провалится. Он, конечно, всегда был таким, даже когда упивался ролью неукротимого, независимого, стоящего вне политики. Шейн такой же политикан, как и все остальные. Но никогда раньше он так не раскрывался.

Шейн заметил разочарование на лице молодого человека и взял себя в руки.

— Слушай, Логан, ведь дело не в том, что я не понимаю твоей проблемы. Конечно, Уинстон хочет добраться до тебя, и могу держать пари, любая злобная мыслишка, мелькнувшая в ее голове, безотлагательно обсуждается с теми ребятами.

— Согласен, — кивнул Логан, хотя такое не приходило ему в голову.

— Вот что я хочу сказать. Нет лучшего совета для тебя: сосредоточься на главном. Получай результаты. Добивайся их. И тогда никто не в силах будет тебя тронуть.

— Да, я буду об этом помнить. Мы лечим рак, и мы независимы.

— Отбрось весь мусор. Это жалкий мусор! И побольше воинственности, если вообще собираешься заниматься этим делом.

— Не волнуйтесь, — ответил Логан. — Я сам буду защищать наш курс.

— Ах так? — вдруг изумился Шейн. — Ну и как, например?

— Все контакты с этой Уинстон я замкну на докторе Комо. Ни Рестон, ни я не будем иметь дело с теми пациентками, на которых эта маньячка хоть как-то влияет.

— А много таких?

— По крайней мере, половина.

Логан надеялся, что, может, эта новость заставит старшего коллегу как-то включиться в дело. На Сабрину пал груз более тяжелый, чем на любого из них, и это могло нарушить механизм работы с курсом, в котором Шейн тоже — во всяком случае, Логан так думал — был заинтересован.

Но Шейн только улыбнулся.

— Так до тебя дошло, да? Что она может взять на себя некоторых пациентов?

Логан больше не собирался скрывать свой гнев.