Длительный период влажных лет в восточной степи привел к тому, что умножились стада, а следовательно, можно было прокормить больше едоков. Больше рождалось детей и больше вырастало. Население степи сильно увеличилось. Произошел своего рода демографический взрыв, а приложить руки избыточного населения было не к чему — кочевое хозяйство в этом отношении очень ограниченно. Да и степь, хоть и широка, не беспредельна. И как только климат стал постепепно изменяться, дождей стало меньше, трава — реже, оказалось, что в степи множество лишних людей.

Эти лишние люди были всегда — в каждом роду появлялись отщепенцы, бунтари, которые по той или иной причине переставали подчиняться строгим и незыблемым древним законам. Такие люди отделялись от кочевья, ставили свои курени, становились как бы хуторянами. Но, отказавшись от контроля родовой верхушки, эти люди лишались и защиты рода — жизнь их была полна опасностей. Некоторые уходили в леса Северной Монголии, занимались там охотой и рыбной ловлей, а то и разбоем. Часть их пыталась вести свое хозяйство, другие сбивались в ватаги — так легче было прожить и найти добычу. Их было немало в обильной степи, но, когда климат начал ухудшаться, жизнь усложнилась в первую очередь именно для этих изгоев.

Отец Чингисхана Есугэй-багатур командовал воинами племени тайджиутов. В те годы на власть над монгольскими степями претендовали чжурчжэни и татары — кочевые соседи монголов.

Есугэй искал союзников, и ему удалось привлечь на свою сторону кераитского хана Торгула. Но тут же он рассорился с другим крупным степным племенем — меркитами.

Случилось это так.

Знатный меркитский воин Эке-Чиледу женился на красавице Оэлун. Свадьбу сыграли у родителей невесты, и Эке-Чиледу, посадив молодую жену в возок, отправился домой. По дороге ему встретился Есугэй. То ли он заглянул в возок, то ли Оэлун раздвинула полог и выглянула наружу — красота ее поразила Есугэя. Он понял, что без этой женщины ему не жить.

И когда Есугэй, не попрощавшись, стегнул коня и помчался прочь, молодые люди встревожились. И поспешили дальше, утешая себя мыслью, что Есугэй больше не вернется.

Есугэй же прискакал в становище к своим братьям и позвал их с собой.

Судя по летописи, Эке-Чиледу путешествовал один. Один был и Есугэй. Есугэй не посмел напасть на молодого мужа, когда силы их были равны. Как настоящий полководец, он предпочитал действовать при перевесе сил.

Описание этого события свидетельствует о том, что по степи монголы передвигались поодиночке: законы степи охраняли путников. И даже военный вождь в мирное время за помощью скакал к братьям — постоянной дружины у него не было.

Через несколько часов Оэлун остановила возок и спрыгнула на траву.

— Я слышу стук копыт, — сказала она мужу. — Это он.

В вечерней степи звуки разносятся далеко.

— Я буду биться, — сказал Эке-Чиледу.

— Нет, — ответила Оэлун. — Они тебя убьют. А девушек в степи много. Ты найдешь новую жену и назовешь ее моим именем. И будешь думать, что я всегда с тобой.

И тут из-за увала появились всадники — Есугэй с братьями.

Братья достигли возка, когда Эке-Чиледу скрылся за холмом. Есугэй не стал его преследовать.

Через день Оэлун уже была в стойбище Есугэй-багатура.

Поднять свое племя против похитителя Эке-Чиледу не смог: Есугэй как раз начал собирать войска для войны с татарами. Но месть обиженного — это месть всего племени; отныне у Есугэя в степи были страшные и непримиримые враги.

Первенец Есугэя родился, когда тот вернулся из похода на татар, захватив в плен знаменитого татарского богатыря Тэмучжина. И потому мальчика назвали в его честь. Всех поразило то, что, когда Тэмучжин родился, в кулачке он сжимал сгусток крови. Все поняли это однозначно: он станет жестоким и кровожадным.

После этого Оэлун с Есугэем прожили девять лет. Жена родила ему еще четырех сыновей и дочь. В день, когда Есугэй решил найти для Тэмучжина жену из другого племени, его дочери Темулуй не исполнилось и года.

Есугэй взял с собой сына и поехал искать невесту. По преданию, он встретил в степи нойона из племени хонкеритов, который, внимательно посмотрев на Тэмучжина, сказал, что из него вырастет славный вождь, а потому он согласеп отдать за него свою дочь Бортэ, которой исполнилось десять лет. Есугэю девочка так понравилась, что он оставил сына в стойбище хонкеритов, чтобы тот познакомился поближе с будущей женой. А уезжая, сказал нойону:

— Мой сынок страсть как боится собак. Имей это в виду.

Фраза в устах отца более чем странная. И то, что она попала в «Сокровенное сказание», монгольский средневековый труд, описывающий жизнь Чингисхана, также необычно. Будущий герой должен быть безупречен. А он, оказывается, трусоват.

Довольный помолвкой, Есугэй отправился домой. И снова он ехал один. Или с такой малой охраной, что о ней летописец не упоминает. Дело было летом, стояла жара, Есугэю захотелось пить. Увидев становище татар, он спешился и попросил напиться. Хотя татары и были недругами, немало натерпевшимися от походов Есугэя, закон степного гостеприимства требовал, чтобы путника угостили. Татары так и сделали, но ненависть их к Есугэю была столь велика, что питье они отравили.

Подъезжая к дому, Есугэй почувствовал себя плохо. К вечеру он понял, что отравлен. Его отпаивали молоком и настоем трав, но на следующий день стало ясно, что жить ему осталось недолго. Есугэй приказал верному дружиннику скакать к хонкеритам, привезти Тэмучжина, который остается старшим в семье. Но Тэмучжин опоздал. Когда он приехал в стойбище, отец уже умер.

И тут же рухнул благополучный мир, в котором рос Тэмучжин.

Тайджиуты вскоре поднялись и ушли, бросив семью Есугэя. Притом угнали скот, лошадей, увезли добро. Когда Оэлун бросилась к вождям племени с обидой, что ее не зовут с собой, она получила такой ответ:

А когда вслед за уходящими кинулся старый дружинник Есугэя, чтобы пристыдить соплеменников, те ранили его и лишь посмеялись над горестями вдовы.

Так в тридцать лет Оэлун осталась одна, ограбленная, никому не нужная. Патетически рассказывает о ее судьбе «Сокровенное сказание», автор которого, очевидно, знал семью Есугэя: «…коротко платье поясом подбирала, бегала по реке Онон вниз и вверх, по зернышку собирала, с диких яблонь, с черемухи, копала коренья… Те, которых диким чесноком кормила прекрасная Оэлун, стали отважными сынами и дали друг другу слово прокормить мать… Стали сиживать на крутом берегу, друг для друга ладить удочки…»

Жило семейство Оэлун не в степи, а на границе леса, который в те влажные века занимал куда большую площадь, чем теперь, и мальчики росли как лесные жители. С юных лет они пропадали в лесу, охотились, соорудив себе луки. Голодные, злые, сильные волчата.

Берега реки Онон, где стояла юрта Оэлун, не были пустынны. По соседству кочевали другие роды, даже близкие родственники. Но никому не было дела до бедной вдовы.

Года через два Тэмучжин обзавелся другом: зимой неподалеку стояло племя джаджиратов, и Джамуха, сын вождя, часто играл с Тэмучжином на льду замерзшей реки. Они менялись подарками и потом, как взрослые, поклялись в вечной дружбе. Детская дружба вспыхивает и забывается. Этой суждено было возродиться через несколько лет и сыграть немалую роль в истории Монголии.

От отца Тэмучжин унаследовал полезное для полководца, но в общении с людьми неприятное качество — он предпочитал действовать наверняка. И, только зная, что сильнее, шел до конца.

Как-то Тэмучжин и его брат Хасар удили рыбу и поймали на удочку тайменя. А сводные братья рыбу отобрали. Тэмучжин бросился к матери, требуя, чтобы она вступилась и наказала Бектера и Бельгутая. Мудрая Оэлун была против этого. Ее поучение звучит в стихотворной передаче летописца так: