Нет, Мэдди совершенно не интересовала любовь мужчин. Другое дело их тела, и она действительно хотела бы найти парня, с которым можно было встречаться несколько раз в неделю ради секса. Ему совсем не нужно уметь поддерживать беседу. Черт, ему бы даже не пришлось водить ее в ресторан. Ее идеальный партнер просто отправлялся с ней в постель, а потом исчезал. Но было две проблемы в поиске такого идеала. Первая, все мужчины, которым от женщины был нужен только секс, в большинстве своем оказывались придурками. И второе, было трудно найти подходящего парня, который был бы действительно хорош в постели, а не просто думал о себе так. Тяжелая задача по выискиванию среди мужчин стоящего варианта так надоела ей, что Мэдди оставила все попытки четыре года назад.

Девушка подцепила бутылку двумя пальцами и вышла из кухни. Тапочки шлепали ей по пяткам, пока она шла через гостиную мимо камина в свой кабинет. Ее лэптоп, лежащий на г-образном столе, был отодвинут к стене, Мэдди включила лампу, прикрепленную к полке над столом. Две лампочки по шестьдесят ватт осветили стопку дневников, компьютер и готовые к бою стикеры. Всего дневников было десять, разных форм и цветов. Красный. Синий. Розовый. Два дневника запирались на замочки, а один из оставшихся представлял собой просто желтый блокнот на спирали со словом «Дневник», написанным черным маркером. И все они принадлежали ее матери.

Мэдди прислонила колу к бедру, посмотрев на верхнюю белую тетрадь. Она не подозревала об их существовании, пока тетушка Марта не умерла несколько месяцев назад. Девушка не думала, что Марта специально спрятала от нее дневники. Скорее, она собиралась отдать их Мэдди когда-нибудь, но совершенно забыла об их существовании. Не только Эллис была ветреной в семье Джонсов.

Как единственный живой родственник Марты, Мэдди вынуждена была улаживать все ее дела, заботиться о похоронах, и разбирать вещи. Ей удалось пристроить тетушкиных котов, а почти все остальное она планировала пожертвовать обществу «Доброй Воли». В одном из последних ящиков Мэдди обнаружила старые туфли, вышедшую из моды сумочку и мятую обувную коробку, которую чуть было не выбросила, даже не заглянув внутрь. Какая-то часть ее желала, чтобы она так и поступила. Это помогло бы избежать той боли, которую испытала Мэдди, увидев, что находится внутри, и, почувствовав, что ее сердце подскочило к горлу. Будучи ребенком, она мечтала обрести связь с матерью, хотела иметь и хранить какую-нибудь мелочь, что-нибудь, что можно было бы доставать время от времени, и что соединило бы ее с женщиной, подарившей ей жизнь. Все свое детство она мечтала об этом… а оно в это время находилось всего в несколько футах от нее, на верхней полке чулана. И ждало ее в коробке фирмы «Тони Лама». Там лежали дневники, некролог ее матери и газетная статья о смерти Элис Джонс. Так же там была атласная сумочка, полная украшений. В основном дешевые вещицы. Вульгарные бусы, несколько бирюзовых перстней, пара серег-колец. И маленькая розовая ленточка из госпиталя Святого Луки с напечатанными на ней словами «девочка Джонс».

В тот день, она стояла в своей старой спальне не в состоянии вздохнуть, что-то сдавило грудь. Мэдди снова почувствовала себя маленькой девочкой. Напуганной и одинокой, которая боялась протянуть руку и обрести долгожданную связь, но в то же время невероятно взволнованной тем, что наконец-то появилось что-то осязаемое, что принадлежало ее матери, которую Мэдди едва помнила.

Девушка поставила колу на стол и крутанула свое офисное кресло. Тогда она забрала коробку домой и положила шелковую сумочку в коробку со своими украшениями. Затем села и прочла дневники, прочла каждое слово, проглотила все за один день. Дневники начинались в двенадцатый день рожденья ее мамы. Некоторые из них были толстые, так как мама вела их долго. Через них Мэдди и узнала о Элис Джонс. Она увидела ее двенадцатилетней девочкой, которая мечтала вырасти и стать актрисой как Энн Фрэнсис. Девушкой-подростком, которая хотела найти настоящую любовь в шоу «Игра в свидание», и женщиной, которая искала эту самую любовь в неправильных местах.

Мэдди нашла то, что связало ее с матерью, но чем больше она читала, тем больше расстраивалась. Ее детское желание исполнилось, но никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.

Глава 2

Мик Хеннеси стянул резинкой пачку купюр и положил ее рядом со стопкой чеков и кредитной картой. Маленький кабинет в задней части бара «Мортс» наполнился звуком, от стоящего на столе аппарата для расфасовки монет. Весь персонал, за исключением Мика, отправился домой, а он сводил кассу, после чего и сам собирался последовать их примеру.

Умение владеть и управлять баром, было у Мика в крови. Его прадед изготавливал и продавал дешевый этиловый спирт во времена «сухого закона». А спустя два месяца после того, как в США была отменена восемнадцатая поправка, и алкоголь вновь полился рекой, его предок открыл бар «Хеннесис». И с тех пор заведение принадлежало только семье Мика.

Ему самому не особо нравились пьяные и агрессивные посетители, но зато пришелся по душе гибкий график работы, который прилагался к должности начальника. Мик не подчинялся ничьим приказам и ни перед кем не отчитывался. И когда он входил в любое из своих заведений, то у него возникало чувство собственности, ранее никогда и ни к чему не испытываемое. В его барах всегда царил шум и хаос, но это был хаос, который он, Мик Хеннесси, контролировал.

Куда больше графика работы и чувства собственности, ему нравилось «делать» деньги. В течение летних месяцев он зарабатывал кучу денег на туристах и тех людях, которые жили в Бойсе, но владели домиками на озере в Трули.

Аппарат для расфасовки монет закончил работу, и Мик ссыпал их в бумажные пакеты. В его мыслях появился образ темноволосой женщины с красными губами.

Мику не показалось удивительным то, что он заметил Мэдди Дюпре за те несколько секунд, пока переходил за барную стойку. Наоборот, его бы удивило, не заметь он ее. У Мэдди была прекрасная гладкая кожа и притягательные карие глаза, и она относилась именно к тому типу женщин, на которых он обращал внимание. Маленькая родинка в уголке ее полных губ напомнила Мику о том, как много времени прошло с тех пор, когда он целовал похожие губы, и заставила его взгляд скользнуть вниз по подбородку к изгибу шеи и ко всем мягким и сладким местечкам.

С момента возвращения в Трули, два года назад, сексуальная жизнь Мика страдала куда больше, чем ему хотелось бы. Это было просто невыносимо. Трули — маленький городок, в котором жители ходят в церковь по воскресеньям и уже в раннем возрасте играют свадьбы. Разводы случаются крайне редко, а если такое и происходит, то повторные браки не заставляют себя долго ждать. Мик никогда не связывался с замужними женщинами или с теми, кто стремился таковыми стать. Никогда даже не думал об этом дважды.

Хотя нельзя сказать, что в Трули было мало незамужних женщин. Владея двумя барами, Мик сталкивался со множеством одиноких дам. И значительная часть их них давала понять, что интересуется отнюдь не только ассортиментом его коктейлей. Некоторых он знал всю свою жизнь. Слушая истории и сплетни, они считали, что знают про него все, но это было вовсе не так. Иначе эти дамочки прекрасно понимали бы, что Мик предпочитает проводить время с теми представительницами прекрасного пола, которые не в курсе его прошлого. И прежде всего с теми, кто не знает отвратительные детали жизни Лока и Роуз Хеннесси.

Мик положил деньги и чеки в инкассаторские сумки и закрыл их. Часы на стене показывали 2:05. На отполированном дубовом столе стояла рамка с последним школьным снимком Трэвиса, россыпь веснушек покрывала щеки и нос мальчика. Племяннику Мика четырнадцатого числа исполнится семь лет, и в нем было слишком много от Хеннесси, чтобы это шло ему на пользу. Невинная улыбка не могла обмануть Мика. У мальчишки были темные волосы предков, голубые глаза и дикие манеры. Если не контролировать его, то он унаследует их любовь к дракам, выпивке и женщинам. Любая из этих черт сама по себе и в разумных пределах не всегда ужасна, но поколения Хеннеси никогда особо не заботились об умеренности, и эта комбинация порой оказывалась смертельной.