—  Здравствуйте,— ответил Ларин.

—  Скажите, я могу купить несколько работ?

—  Можете. Но вам придется немного подождать. Распродажа начнется после закрытия выставки?

—  Когда это будет?

—  Через три дня.

—  Спасибо.

—  Не за что. Заходите.

Старов кивнул Ларину, прощаясь, и направился к выходу.

Дукалис, продолжал отбиваться от неожиданно свалившейся на его голову старинной подруги. Узнав, что он художник, Танюша стала расспрашивать Дукалиса о его художественных пристрастиях.

—  Честно говоря,— сказал старший лейтенант,— мне не очень нравится эта эстетика.

Он показал рукой на абстрактные картины, висящие на соседней стене.

—  Мне ближе реализм,— продолжил Дукалис— Скажем, Рерих...

Одним глазом оперативник наблюдал за Старовым. Он увидел, как тот направился к выходу из зала.

—  А что из Рериха тебе больше нравится? — не унималась Танюша.

—  Из Рериха... Эта его работа... С Гималаями...

Когда Старов вышел из зала, Дукалис поспешил закончить столь неожиданно возникший разговор.

— Извини, Танюша, потом поговорим,— сказал он.

Вместе с Лариным Дукалис быстро направился к выходу. К ним присоединился и Волков, который тоже заметил Старова и наблюдал за ним через дверь из соседнего зала.

Преступник вышел на улицу, сел в машину, тронулся. Оперативники на своих «Жигулях» последовали за ним. Старов приехал на Петроградскую сторону. Он вышел из машины, направился в сторону дома в глубине двора. Волков пошел за ним, Ларин с Дукалисом остались в машине.

Старов вошел в квартиру, прошел в комнату, увидел Мокеева, который стоял у окна, напряженно глядя во двор.

—  Все в порядке! — с порога сказал Старов.— Там пять картин. Через три дня можно купить.

—  Идиот! — Мокеев резко повернулся к Старову.— Ты ментов за собой притащил!

— Каких ментов?

—  Смотри!

Мокеев показал рукой в окно. Подойдя к нему и выглянув во двор, Старов увидел «Жигули», рядом с которыми стояли Ларин и Дукалис.

—  Надо мотать,— сухо сказал Старов.

В этот момент внизу во дворе появился Волков. Он подошел к коллегам.

— Они в пятой квартире,— сказал Волков.

—  Надо брать, — отреагировал Ларин.— Слава, посмотри, в таких домах обычно бывает черный ход.

Волков отправился к черному ходу, Ларин и Дукалис — к подъезду. Пятая квартира находилась на третьем этаже. Оперативники держали пистолеты в руках. Ларин позвонил в дверь, но никто не ответил.

—  Толя, давай,— сказал Ларин.

Дукалис сделал несколько шагов назад, налетел на дверь и вышиб ее плечом. Милиционеры вбежали в квартиру. Они заглянули в комнаты, в ванную и туалет, но никого не увидели. Длинный коридор упирался в кухню. С пистолетами наперевес Ларин и Дукалис влетели на кухню и увидели открытую дверь, ведущую в черный ход. Откуда-то снизу донесся голос Волкова: «Стой! Стрелять буду!» Раздались выстрелы. Оперативники выбежали на лестницу черного хода и стали спускаться вниз. На площадке ниже Волков пристегивал наручниками раненого Старова. Рядом валялись сумки с картинами.

—  Второй побежал наверх! — крикнул Волков.

Ларин и Дукалис рванули наверх и вскоре оказались у входа на чердак. Дверь была открыта. Оперативники вбежали в чердачное помещение. С другого конца чердака раздался выстрел. Пуля ударилась о штукатурку в полуметре от Дукалиса. Ларин и Дукалис выстрелили в ответ.

Мокеев выскочил на покатую крышу и побежал, стараясь сохранять равновесие. Солнце освещало зимний городской пейзаж. Крыши и купола были разделены узкими трещинами улиц. Вслед за Мокеевым на крыше появились Ларин и Дукалис. Они увидели, как преступник добежал до края крыши и стал спускаться по внешней лестнице. Дом был прямоугольной формы, поэтому оперативники могли хорошо рассмотреть Мокеева. Ларин прицелился и выстрелил. Мокеев, вздрогнув, оторвался от лестницы. Он пролетел несколько этажей и упал на асфальт.

Оперативники спустились по лестнице во двор и подошли к лежащему Мокееву. Кровь окрасила обледеневший асфальт. Дукалис склонился над преступником.

— Готов,— сказал он Ларину.

12

Через несколько дней Ларин вновь отправился в Печорский монастырь. Он вез с собой рулон с картинами Васильева. Вновь настоятель отец Феофан провел его в мастерскую, где инок Никодим живописал иконы, и оставил их вдвоем.

— Добрый день,— сказал Ларин.

Никодим посмотрел на капитана, и на губах монаха появилась едва заметная улыбка.

—  Здравствуйте, Андрей Васильевич,— негромко проговорил он.— Я знал, что вы придете. Я, когда первый раз вас увидел, сразу подумал, что вы тот человек, который еще может спастись. И, смотрите, стоило мне с вами поговорить, как вы решили прийти в нашу обитель.

—  Простите, отец Никодим,— возразил Ларин,— но я по другому вопросу.

—  По какому же?

—  Возвращаю вам ваши картины.

—  Картины? — Никодим разочарованно вздохнул.— Могли бы оставить их себе.

—  Не могу. Они теперь слишком дорого стоят.

Ларин протянул Никодиму рулон с его работами. Художник равнодушно бросил его рядом с собой.

—  Пустое,— сказал он.— Но вы, Андрей Васильевич, все-таки подумайте.

— Видите ли, Никодим,— сказал Ларин,— каждый из нас несет ответственность за кого-то. Я офицер, давал присягу, несу ответственность за порядок в обществе и за многих людей.

— Главное — нести ответственность перед Богом,— возразил Никодим. Он вновь принялся за работу...

Простившись с художником, Ларин вышел из монастыря и, закурив, не спеша двинулся в сторону автобусной остановки.