— А почему не станет?

— Потому что в этих туннелях ведутся работы. Укрыться в них невозможно, да Брендан туда и не полез бы. Он их просто боится, друг мой, боится с тех пор, как взрыв лишил его глаза. Он не пойдет туда, где проводят взрывные работы. Готов поспорить, он после стрельбы в зале суда все еще опомниться не может.

— Именно это вы Бобби Хассетту и сказали? — спросил Майк.

— Нет, не сказал. Это он и без меня знает.

— Так что же вы ему сказали, если быть точным?

— То, до чего вы, ребята, могли бы додуматься и сами, — ответил Фин. — Напомнил ему об истории Квиллианов. Пять поколений их предков занимались любой работой, какую поручали «песчаным кабанам». Ни на земле, ни под землей в Нью-Йорке нет постройки, к которой Квиллианы не приложили бы руку. А Бобби понимал, что Брендану понадобится место, которое он считает безопасным.

— И в котором ему будет уютно. Знакомое место, — сказал Майк. — Может быть, одно из тех, в которые отец водил его еще мальчиком.

Морщинистое лицо Финна Бейлора прорезала улыбка.

— Вот теперь ты дело говоришь.

— И вы дали ему список таких мест?

— Я тебе уже говорил, Майк, мне лишние неприятности без надобности.

— За сколько вы готовы продать этот же список мне, Фин? Сотни баксов хватит?

— Эта сумма заставила бы меня задуматься.

— Ну так начинайте думать вслух.

— Если Брендан все еще в Нью-Йорке, он окопался в «городе призраков», как называют его «песчаные кабаны». Там тише тихого, Чапмен. А Брендану и требуется место, в котором тихо, как в могиле.

11

Мы возвращались в Манхэттен.

— Прихвати с собой Тедди О'Мэйлли и жди нас в офисе Куп. Мы будем там к шести, нужно как следует обсудить все, что нам известно о «песчаных кабанах». — Майк говорил по телефону с Мерсером. — Мы увидели сегодня, как он выходит от Триш, и отправили за ним наряд, который Петерсон держал у ее дома. Эти детективы должны точно знать, где он.

Я ждала, когда Майк закончит, чтобы позвонить Батталье и попросить его замолвить за меня словечко в офисе мэра. Мне требовались эксперты любых служб города, имеющих отношение к подземному строительству, чтобы нанести на карту заброшенные туннели всех пяти районов Нью-Йорка.

Пробки на магистрали замедлили наше продвижение. И в конце концов, когда время приблизилось к семи, мы застряли прямо над Канал-стрит.

Майк снова позвонил Мерсеру — сообщить, что мы уже рядом.

— Ты нашел Тедди? То есть как это «потеряли», остолопы? Но ты хоть послал ему сообщение на сотовый? — Мерсер что-то ответил, и Майк, свернув к обочине, бросил на приборную доску свою ламинированную карточку детектива. — Черт! Как их угораздило потерять его в метро? Ах вот оно что? Ладно, тогда жди нас у входа на станцию «Сити-холл»… Да, старый вестибюль напротив здания муниципалитета. Пятнадцать минут, полчаса. И приходи с компанией, Мерсер. Куп со мной.

Команду «приходи с компанией» Майк отдавал редко. От мысли, что он считает необходимой поддержку, меня прохватил озноб.

Майк достал из бардачка фонарик, вылез из машины и затрусил, прихрамывая, к находившемуся в квартале от нас пересечению Лафайет и Канал-стрит. Там был вход на станцию шестой линии подземки — ветки «Лексингтон-авеню». Я нагнала его, когда он уже начал спускаться по ступеням станции.

— Не отставай, — бросил он и провел своей карточкой «Метро» по считывателю турникета — потом еще раз, чтобы смогла пройти и я.

— Что сказал Мерсер?

— Эти козлы полдня хвостом таскались за О'Мэйлли, а потом потеряли его. Он вышел из машины, проехал по шестой один перегон до станции «Бруклинский мост». Они видели, как О'Мэйлли вышел на платформу, а когда толпа поредела, оказалось, что он исчез.

— Так ведь там же все выходят из поезда, разве нет? Дальше на юг он не идет.

— Это верно, но оттуда можно уехать по соединительной ветке, — сказал Майк.

Подошел поезд, открылись двери. Я спешила за шедшим по вагонам Майком, хватаясь за поручни и ременные петли. Когда мы добрались до первого вагона, Майк обернулся, взял меня за руку.

— Что за соединительная ветка? О чем ты говоришь?

Теперь мы с ним стояли лицом к лицу. Я вцепилась в его плечо, чтобы удержать равновесие.

— Как раз о таком месте, какое мы ищем. И, возможно, Тедди О'Мэйлли, сам того не желая, привел нас к нему.

— Что это за место?

— Станция «Сити-холл». На ней проходили когда-то торжества по поводу открытия первой системы подземки. Возможно, это самая элегантная из всех когда-либо построенных станций.

— Но она же закрыта. Лет уже пятьдесят.

— Ее ненадолго открыли в 2004 году, когда готовились к празднованию столетия подземки. Наша антитеррористическая группа все там проверила. А после одиннадцатого сентября начальник полиции приказал снова закрыть ее. Она же находится прямо под муниципалитетом.

— А что такое соединительная ветка?

— Когда все пассажиры покидают на станции «Бруклинский мост» поезд шестой линии, он круто поворачивает направо, переходя с этой линии на соединительную. Она ведет к станции «Сити-холл» и используется только для разворота поездов.

— Поездов шестой линии?

— Да, поезда описывают петлю под жилыми кварталами — совершенно пустые, — чтобы затем снова пойти на север. И при этом уходят под землю так глубоко, что оказываются под линиями скоростного метро.

— Станция-призрак. В гостиной Триш висит фотография мальчиков Квиллианов с их отцом, сделанная на этой станции.

— И с теорией Фина все сходится. Тихая объездная транзитная ветка.

Поезд резко затормозил, машинист объявил о конце маршрута. Майк прошел в кабину, показал свой золотой значок.

— Мы едем с вами, — сказал он.

— Я не могу никого подвозить. Такое у нас правило. Уж вы-то должны это знать, — сказал машинист. — Вы меня задерживаете.

— А вы меня сердите, и сильно. Трогайте.

— Меня из-за вас с работы могут уволить.

— Медленнее, — сказал Майк, когда состав нырнул в изгибающийся темный туннель. — Остановите поезд. Прямо здесь.

Поезд снова дернулся и встал. Двери открылись.

— Выпрыгивай, Куп. Только осторожно.

Я взялась за дверную ручку и сошла на неосвещенную платформу, вглядываясь в темноту.

Майк спрыгнул следом за мной. Поезд тронулся, горящие в вагонах огни осветили сводчатый потолок станции, какой-то узкий боковой проход, голубую мозаичную надпись на стене: «СИТИ-ХОЛЛ».

Последние громыхания поезда стихли вдали. Нас окружала только тьма и полная тишина. Несколько минут мы с Майком простояли, не обменявшись ни словом. Я пыталась различить хоть какой-нибудь звук, указывающий, что кроме нас в этом подземелье присутствует кто-то еще.

В конце концов я прошептала Майку на ухо:

— У тебя есть план?

Он кивнул, приложил палец к губам, потом приставил к моему уху согнутую чашей ладонь:

— Я знаю, куда ведет этот проход. В место, где можно отличнейшим образом спрятаться.

Сердце мое учащенно забилось, тишина заброшенной станции действовала мне на нервы.

— А как отсюда выбраться, ты знаешь?

Белые зубы Майка блеснули в темноте.

— Я никогда не суюсь в места, выхода из которых не знаю. Трогаемся, как только услышим следующий поезд.

Прошло почти шесть минут, прежде чем головные огни серебристого электровоза осветили изогнутую стену, за этим последовал перестук стальных колес. Майк быстро захромал к лесенке, поднимавшейся в двадцати футах от нас, взошел по железным ступеням. Я поспешила за ним.

Я посмотрела вверх и увидела над головой стеклянный световой люк, источник естественного света, падавшего на нижние ступени лестницы. С этого места было прекрасно видно туннельные своды, плавными изгибами уходящие вдаль. С выложенного плиткой потолка свисали латунные люстры.

Еще десяток шагов в темноту, и мы оказались на самом верху лестницы. Майк достал из кармана фонарик, осветил перекрывавшую проход стальную перегородку.