Прогремел выстрел, и я почувствовала – что-то задело мою руку, и только успела подумать, что хорошо бы миссис Хадсон не услышала выстрела и не оказалась здесь, как пришла боль. Холмс повернулся и увидел меня схватившейся левой рукой за раненую правую.

– Рассел, ты...

– Она в порядке, мой дорогой Шерлок, и я советую вам сидеть спокойно, иначе с ней будет далеко не все в порядке. Благодарю вас. Уверяю, что я выстрелила с таким расчетом, чтобы нанести минимальное повреждение. Я ничего не делаю наполовину, включая обучение стрельбе. И, кстати, не волнуйтесь, ваша охрана не помешает нашему разговору: охранники и миссис Хадсон крепко спят. А теперь, дорогая, уберите руку, мы посмотрим, что там у вас. Видите. Почти ничего. Хороший выстрел – думаю, вы согласитесь. Мне очень жаль, мисс Рассел, что пришлось так поступить. Надеюсь, вы понимаете, что я не привыкла стрелять в своих учеников. – Она остановилась и перевела взгляд на Холмса.

– А теперь, дорогой Шерлок, вернемся к теме. Так как вы должны называть меня?

Это был голос женщины, уверенной в своей силе. Я почувствовала тошноту, подкатывающую к горлу, и это меня разозлило. Со злостью росло и самообладание.

– Я жду, Шерлок. – Оружие шевельнулось в ее руке.

Ответ Холмса напоминал плевок:

– Патриция.

– Вот так лучше. Надо бы поработать над интонацией, но это придет. Как я уже говорила, я знаю вас очень хорошо. Догадываетесь, что именно вы были моим хобби с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать? Да, довольно долго. Я жила в Нью-Йорке. Моя мать умирала, и в киоске возле больницы я увидела журнал с вашей фотографией на обложке. В нем была напечатана история о том, как вы не погибли, но зато убили моего отца. Моя мать умирала долго, и у меня было много часов, чтобы обдумать, как однажды я встречусь с вами. Я унаследовала дело моего отца, хотя меня больше интересовала математика. Дело шло само собой, пока я училась. Мои управляющие были очень мне преданны. Между прочим, это продолжается и сегодня. Они изредка консультировались со мной в университете. Я просто говорила им, что нужно сделать, а они уж сами решали как. Все мои требования выполнялись беспрекословно.

– Например, два несчастных случая, жертвами которых стали двое преподавателей незадолго до того, как появились вы, – неожиданно для себя выпалила я и пожалела, что привлекла ее внимание.

– Значит, вы слышали об этом, мисс Рассел? Да, бедняги, не так ли? Наконец-то у меня было занятие, которое я могла спокойно сочетать со своим хобби. Я собирала каждое слово, написанное вами или о вас. Я узнала о вас все. Я нашла три ваших убежища в Лондоне, хотя, полагаю, должно быть еще по меньшей мере одно. Мне больше всего понравилось то, что с коврами, однако они уже порядком пообветшали. – Она остановилась, ожидая реакции, но, ничего не услышав, продолжила раздраженным тоном: – Найти Билли не составляло никакой проблемы, а уж выследить его тем вечером, когда вы ходили в оперу, было просто детской забавой. Я хотела использовать его против вас, напомнив ему о темном прошлом его сестры, но не стала этого делать. – Опять пауза и опять никакого ответа.

– Да, я знаю о вас почти все, Шерлок. Я знаю, почему сын миссис Хадсон так поспешно эмигрировал в Австралию, знаю о вас и женщине по фамилии Адлер, о шраме на вашей спине и о том, как вы его получили. У меня есть даже весьма привлекательная фотография, на которой вы запечатлены выходящим из парилки в турецких банях. А! Это расшевелило вас, не так ли? – прокаркала она в ответ на восклицание Холмса. – Я даже купила и оформила на подставное лицо ферму через горку от вашей и могла наблюдать за вами из окна спальни.

Целых пять лет семь моих агентов обретались в вашей округе, и мне был известен каждый ваш шаг. А потом – о ирония судьбы! – ко мне пришла учиться мисс Рассел. Большего мне нечего было и желать: это было мое маленькое связующее звено с умом убийцы моего отца. Если бы я жила в углу вашей комнаты, я и то не смогла бы узнать больше, чем узнала от мисс Рассел. Это было восхитительно.

Во время летних каникул я занималась делами фирмы, чтобы быть в курсе семейного бизнеса. И тут до нас дошли слухи, что один американский сенатор собрался отдохнуть вдали от цивилизации, и мы решили одолжить у него дочь. Как вам известно, затея была не очень успешной, но вообразите себе мое удовольствие, когда я узнала, что вы тоже занимаетесь этим делом, правда, с другого конца. Поражение того стоило. Это было возможностью встретиться с вами.

И вот, в связи с этим поражением, у меня родился план. Я решила похитить мисс Рассел, отвезти ее туда, где вы не смогли бы ее найти, и публично поиграть с вами какое-то время. Я строила планы. В Ливерпуле купила для нее одежду, довольно неплохую, правда? Жаль, что она ей не пригодилась. Один из моих людей украл у нее пару туфель, дабы подчеркнуть связь между двумя похищениями. Я планировала похитить ее в конце триместра, дабы мое отсутствие не вызвало ненужных толков.

Слушать, как она говорит обо мне в такой манере, было крайне неприятно, но я не отреагировала. Моя правая рука пульсировала, в пальцах ощущалось покалывание.

– Но в конце октября ситуация изменилась. Мой врач сказал, что я умру в этом году, и мне пришлось пересмотреть планы. Я решила упростить дело, будучи не в состоянии позволить себе поиграть с вами в кошки-мышки. Я попросту убью вас всех и покончу с этим. И если все узнают, что вы потерпели поражение от меня, что ж, тем лучше. Мне терять нечего.

К концу триместра все было готово. Я оформила отпуск по болезни, из которого уже не вернусь, наняла мистера Диксона и как раз перед тем, как покинуть Оксфорд, предложила мисс Рассел несколько задач, решенных в свое время моим отцом. Последующие несколько дней были довольно напряженными. Я очень сердилась на мистера Диксона за то, что он перестарался с вашей бомбой, и мне пришлось на день отложить установку бомбы для мисс Рассел, чтобы дать вам возможность ее обезвредить. Мне не нужен был доктор Уотсон, хотя это было забавно, не правда ли? Старый дурак. За квартирой вашего брата постоянно наблюдал мальчишка, и я знала, что вы были там, прежде чем вас упустила. На следующий день мне пришлось сделать ставку на Билли, и я оказалась права. Он вывел нас прямо к вам. Мне очень жаль вашу одежду, мисс Рассел. Должно быть, она стоила вам больших денег.

– В действительности деньги были моими, – вмешался Холмс.

Она вновь повернулась к нему.

– Ну и ладно. А как вам понравилась моя маленькая игра в парке? Мне здорово помогли ваши работы по отпечаткам ног.

– Это было весьма умно, – холодно бросил Холмс.

– "Это было весьма умно..." – она ждала продолжения.

Он проговорил его сквозь сжатые зубы, к моему облегчению. Я начала думать, что злость его была настоящей.

– Это было очень умно, Патриция, – почти выплюнул Холмс.

– Так, значит, вы согласны? Но я чрезвычайно огорчилась, когда вы исчезли на этом проклятущем катере. Я очень разозлилась. Вы знаете, сколько мне стоило постоянное наблюдение за доками? Не говоря уже о других портах? Я была уверена, что вы вернетесь в Лондон, но проходили недели, а вас все не было. Мои управляющие стали волноваться и выражать недовольство по поводу расходов. Мне пришлось избавиться от двух из них, прежде чем остальные успокоились. А время, мое бесценное время, оно уходило впустую! Наконец вы вернулись, но я не могла поверить, когда мой человек доложил мне, как вы выглядели и как себя вели. Даже рискнула приехать и лично убедиться в этом. Я и не подозревала, что это могла быть игра. Конечно, с вашей стороны – да, я могла бы в это поверить, но я никак не ожидала, что мисс Рассел способна на такую качественную игру, ведь это не то, что разъезжать переодевшись цыганкой. Я догадалась о маскировке, только когда вы вместе вошли в эту дверь.

Ее голос зазвучал более хрипло, и оружие в руке стало временами дергаться. Мы с Холмсом сидели спокойно: он – с выражением вежливой скуки на лице, а я – пытаясь выглядеть молодой и глупой. Кровь из раны перестала течь, хотя рука немного онемела. Когда Донливи заговорила вновь, в ее голосе почувствовалась усталость. Я ждала от Холмса указаний действовать.