— Они уже все там, кроме моей матери, — сообщил Тордион. — А она хотела с вами переговорить до встречи с остальными.

— Где? — обреченно вздохнул Второй.

— В одном из кафе Лорейна, где вы уже бывали с ней. Она даже заказала ваш любимый напиток без кофеина, — проинформировал профессор.

— Как я туда попаду? — не понял Магнификус. — Я не могу на несколько дней исчезнуть с собственной свадьбы. Наола меня не поймет, а ее папа обескровит.

— Какой же ты тупой! — впервые потерял свойственное ему самообладание профессор. — У тебя, простите, вас, великолепное образование, здоровый мозг, зрелый возраст, короче говоря, — все необходимые для понимания параметры. Неужели вы до сих пор не скомпоновали в своей голове все ранее увиденное и услышанное?!

— Это вы к чему? — немного обиделся на своего собеседника молодой человек.

— Это я к тому, что вы владеете сафери, — уже спокойнее объяснил Тордион. — Вызовите сферу, ничего экстраординарного не придумывайте — просто дайте ей задание. Своими словами, без ритуальных завываний и прочей чепухи. Сафери любит простое изложение мысли. Вы же не лобзаете колесо своего автомобиля перед тем как завести двигатель?

— Не лобзаю, — согласился Магнификус и добавил: — В моем мире я голодранец, и у меня нет машины.

— Давайте же скорее, — поторопил его профессор. — Мне и так нелегко.

Второй выдохнул воздух и, произведя необходимый пас рукой, вызвал сферу. Собравшись с мыслями, он произнес:

— Хочу попасть в кафе, которое находится в Лорейне, на Ультиане. В том кафе, где я уже был с Валайей. Лучше всего, если я появлюсь из пустого переулка рядом. Так, чтобы меня никто не видел.

От сферы отделился символ, напоминающий кляксу. Магнификус ткнул в него пальцем и тут же оказался стоящим за тенистым деревом в каком-то переулке. Второй вышел на освещенную фонарями улицу и понял, что стоит в нескольких метрах от приоткрытых дверей нужного заведения. Не теряя времени, он вошел внутрь.

Валайа сидела за тем же столиком под картиной старинного эльфийского живописца.

— Ваш кофе, — пододвинула она к присаживающемуся за столик собеседнику форфоровую чашку. — Трехглазую рыбу я заказывать не стала.

— Пожалуй, трехглазую нам и не надо, — кивнул он и полез в карман за трубкой.

Какое-то время женщина внимательно наблюдала за ним, потом спросила:

— Вас что-то смущает?

— Да, — поднял на нее взгляд Магнификус. — Меня смущает та святая простота, с которой сын отправляет свою мать на смерть, и мать, которая столь же просто соглашается с гениальным планом своего сына.

— Вы не должны осуждать Тордиона, — мягко произнесла она. — Он — душа этого мира. На Нибиру нет ни одного живого существа, которому Тордион был бы чужой. К сожалению, даже мой покойный муж, при всей своей гениальности, не понимал этого.

— Все равно, — покачал головой Второй. — Я тоже не понимаю. Ведь наверняка Тзинча можно обмануть и всем остаться в живых.

— Нельзя обмануть. Тзинч — такая же часть Тордиона, как и ваша невеста, как картина у вас над головой и ваша трубка, — ответила Валайа. — Это сложно объяснить, но если проводить технические аналогии, то мой сын в момент своего рождения стал операционной системой нашей игры. Правда, и он и я это поняли, только когда погиб его отец. У Тордиона нет своей личности, его любимый шутовской наряд — своего рода протест.

— Тордион — машина? — не поверил Магнификус.

— Не совсем. Правильнее будет сказать: Тордион — иной вид сознания. И поймите, Нибиру живая, как Земля. Она по-другому появилась, но такая же живая.

— Я понимаю, отчего вы решились пожертвовать собой, но как на это пошли Таал и Моор?

— Моор давно мечтал о чем-то подобном. Годы, проведенные им за разбором посмертных дел компьютерных мертвецов, превратили парня в религиозного фанатика. Он жаждет искупить свои грехи. А Таала я опоила отваром из цветов катты. Пока у него сознание трехлетнего младенца.

— Вам не страшно умирать?

— Страшно. Но я знаю, как будет выглядеть моя другая жизнь.

— Вы верите в загробную жизнь?

— Это очевидно. А вы нет?

— Пока я верю только в то, что возможно абсолютно все, правда, я не понимаю, как с этим управляться.

— Очень просто — выберете сами. Сознание определяет бытие.

— Вы выбрали?

— Да, я рожусь в семье военного в 1969 году в России и проживу точно такую же жизнь.

— Абсолютно такую же? — опять не поверил Магнификус.

— Ну, может быть, по-другому отвечу на этот вопрос, — сказала женщина.

*  *  *

Уже у порога Второй не выдержал и поинтересовался:

— А вам не приходило в голову, что ваш сын сам подстроил гибель своего отца и последующий бардак с Хаосом? И, что самое главное, теперь он исправляет собственные ошибки ценой ваших жизней?

— Не только наших, — уточнила его предположение Валайа. — Через четырнадцать часов после того как я перешагну порог двери, Тордион растворится в Нибиру.

— Как растворится? — замер от неожиданности Магнификус.

— Вот так, — развела руками женщина. — Станет тем, кем рожден быть, — душой Нибиру. Но это произойдет только тогда, когда оборвется его последняя внешняя связь, то есть моя жизнь. А когда вы соберете эти проклятые принципы и разрушите Черный Портал, Тордион активизируется и восстановит все поврежденные участки в информационной оболочке Нибиру. Даже если мой бедный мальчик такой закоренелый злодей, каким вы его себе представляете, он давно и с лихвой окупил свои пороки одиночеством. Я — его мать и понимаю собственного сына лучше остальных.

— Что же будет со мной?

— А что вы? Вы должны постараться помочь Нибиру выжить. У вас есть четырнадцать часов. Если вы не успеете за это время разрушить Портал, Тордион умрет.

— Почему Тордион мне сам ничего не объяснил? — удивился молодой человек.

— Думаю, мой сын понимает, что вы порядочный человек и не способны на подлость, даже для спасения целого мира. Недаром же последний принцип активировался именно на ваше появление. Тордион хотел, чтобы вы лично убедились в моей добровольной жертве.

— Поспешим. Таал скоро начнет приходить в себя, — поторопила своего собеседника Валайа.

*  *  *

Они вышли на улицу, свернули в тот же пустынный переулок и, произведя необходимые действия сафери, переместились на каменистую площадку под Караз-Оррудом.

Там их нетерпеливо дожидались Таал и Бог Смерти. Таал мерил шагами площадку, Бог Смерти неподвижно завис над самым краем пропасти.

— Почему так долго? — закричал Таал. — Мы здесь больше часа скучаем. Этот скелет такой нудный, у меня от него голова кружится, — и он ткнул пальцем в неподвижную фигуру Бога Смерти.

Бог Смерти беззвучно развернулся на месте, сверкнув при этом в лунном свете лезвием косы, и простонал:

— Жизнь пуста. Мы изжили свое.

— Давайте-давайте! — опять крикнул Таал. — Я хочу веселиться. Так, — Древний подбежал к Магнификусу. — Там будут сладости? У меня шесть карманов.

— Успокойся, там горы конфет, — пообещала Валайа. — Я была там. Ужасно вкусно.

— Скорее, — подал голос Моор. — Я хочу идти. Я чувствую освобождение.

— Какой ты скучный, ты нам все портишь, — Таал сложил руки на груди и принялся ждать, пока Магнификус вызовет дверь.

Второй снял с руки кольцо и бросил в пропасть. Тут же над бездной появилась открытая дверь.

— Может, все-таки я первый? — предложил Магнификус. — Я опытнее.

— Пошел прочь, мальчишка! Ты все съешь! — оттолкнул его Таал и шагнул в дверь. За ним в проеме исчез Моор.

— Вы уверены, что так и должно быть? — повернулся к женщине молодой человек.

Валайа не сразу ответила ему. Она смотрела на звездное небо, на огни костров внизу, на проглядывающие в ночном мраке вершины гор. Наконец она взглянула на Магнификуса.

— Мой муж создал красивый мир, — сказала она и переступила порог.

Контуры двери плавно растворились в прохладном воздухе.