—Ты чего это, Марик?— насторожился я. — Или друзьям не рад, а мы ведь болеть за тебя приехали, помогать...

—Рад я,— тускло отвечал Марик, и голос его слегка дребезжал.

«Волнуется, наверное,— подумал я.— Может, плохо играл — вот и думает сейчас, что мы его ругать будем. Неловко ведь плохо играть, когда у тебя столько болельщиков».

Марик уныло спросил:

—А вы где болеть будете?

В зале, конечно,— сказал я.— Туда пускают?

—Не знаю,— Марик как-то неопределенно пожал плечами и вдруг сказал: — Там душно... Может, здесь где-нибудь пока погуляете... У Анхора... Или мороженое поедите, а?.. А я скоро выйду. Быстро сыграю.

— Да что ты говоришь!— воскликнула Стелла.— Мы ведь болеть за тебя приехали, а на речку и в поселке можно сходить.

Марик почему-то не ответил, неловко повернулся и побежал к поджидавшей его группе. Мы переглянулись.

—Что это с ним?— испуганно спросила Стелла.— Ничего не понимаю.

—А я понимаю, — вступил в разговор Сервер Мамбетов, капитан нашей баскетбольной сборной.— Это обычная вещь в спорте — перенапряжение называется.

Мы вошли и сели на свободные места в самом конце.

—Вон наш Марик,— показала Стелла.— За третьим столиком. Ух ты, какая каланча напротив!

—Верзила! — согласился я. — Такого голыми руками не возьмешь.

—Это вам не бокс, а шахматы,— мудро заметил Сервер.— Можно даже с Эйфелевой башней за столик садиться — здесь вам война голов, а не бицепсов!

На нас зашикали, потому что вышел демонстратор, и мы своей возней мешали остальным зрителям.

—Какое-то бессмысленное боление,— вздохнул я.— Сиди и смотри на сцену. Вот если бы заорать, как на футболе: «Марик, банку давай!..»

Стали мы болеть — скука, доложу вам, смертная, но вскоре мое внимание привлек театральный бинокль, к которому прикладывался дядечка, сидевший впереди меня. «Вот это вещь,— подумал я. — Все видно. Хоть бы разочек глянуть...» — и неудержимо потянулся к дядечке и тронул его за плечо.

—Пожалуйста!..— взмолился я. — Дайте разочек глянуть!

Тот нехотя протянул мне бинокль, и ребята сразу же устремили на меня завистливые взгляды. Я поспешил приложиться к окулярам, и повел биноклем, отыскивая Марика. Ага, вот его сгорбленная фигура! Вот ведь какая сила — бинокль: кажется, протяни руку — и незаметно снимешь ферзя у долговязого противника Марика... «Интересно, с кем играет сегодня наш Марик?»— подумал я и перевел взгляд на табличку, стоявшую перед доской, за которой склонились шахматные рыцари. И вот что я увидел:

В первое мгновение я и не сообразил — что же в этой табличке нестерпимо резало глаза, и лишь перечитав еще раз, воскликнул:

—Там ошибка!

—Где ошибка? В чьей позиции?— обернулся мужчина, давший мне бинокль.

Не отвечая ему, я спешно протянул бинокль Серверу:

—Глянь скорее на табличку, там ошибка! Сервер долго вчитывался в текст и наконец оторвался от бинокля. Закусив губу, он процедил:

—Кажется, я что-то начинаю понимать в этой позиции. Понятно, почему Марик растерялся, увидев нас.

—Объясни, в чем дело?— возмутился я.

—Ну так слушай,— вздохнул Сервер и, наклонившись ко мне, зашептал на ухо:— Это не ошибка. Просто Марик играет за сборную наших соседей из поселка Йигирма-Киз. Поэтому и испугался нашего приезда...

—Да разве это возможно?— растерялся я, обезоруженный такой разгадкой.

Сервер вздохнул:

—Как видишь,— бывает.

—Что случилось?— потянулись к нам ребята, и я сказал:

—Приветствую вас, пылкие болельщики из поселка Иигирма-Киз!

Ребята переглянулись, а я, выждав минуту, грустно покачал головой:

—Да-да, я не оговорился. Марик играет не за нас, а за наших соседей. Нате, читайте его паспорт...

И я протянул бинокль Стелле.

—Ловко!— только и сказал она, передавая бинокль теперь уже Мубару.

Владелец бинокля заволновался, увидя, как поплыло по рукам его оптическое сокровище.

—Сейчас вернем,— успокоил я его.— Мы хотим хорошенько рассмотреть позицию.

— Ну что ж,— согласился дядечка.— Я подожду. В первый раз вижу таких страстных зрителей.

Мы решили, что будем сидеть до окончания финальной партии — уж очень хотелось нам теперь поглубже заглянуть в глаза Марику. Наконец к столику, где сидел Марик и Каланча, подошел главный судья, вскоре поднялись и партнеры. Марик устало улыбался; Незримый радиоголос объявил:

—В партии Загратдинов — Егоров победу на тридцать восьмом ходу одержал Марик Егоров из поселка Йигирма-Киз, занявший, таким образом, первое место в

личном зачете. Через пятнадцать минут состоится награждение победителей шахматного турнира сельских школьников.

Мы переглянулись.

—Ну что?— спросил я.— Поздравим друг друга с победой?

—Айда к нему!— зло сказал Сервер.— Я ему сейчас такой мат в один ход поставлю — всю жизнь фигуры собирать будет!

Мы зазмеились к сцене. Марик стоял уже внизу и отвечал на рукопожатия и поздравления незнакомых нам ребят. Увидев нас, он сразу же сник.

—Поздравляем!— сыпанул Сервер и, когда Марик протянул к нему слегка подрагивающую руку, демонстративно спрятал свои руки за спину.

—Ты что?— обиделся Марик.— Разве так поздравляют?

—Руки пачкать неохота,— ухмыльнулся Сервер.— Пусть тебе руки в Йигирма-Киз пожмут.

Марик вспыхнул, но ничего не ответил. Стелла вдруг заплакала. Сквозь слезы она выговаривала:

—А мы... мы... болеть за тебя... п...плечо друга...

—Ребята, я не виноват,— горячо заговорил Марик. — Честное слово! У соседей в поселке не хватило одного сильного игрока — вот они и предложили мне.

—Но в письме же ясно было сказано — ученик из Катта-Каравана,— остановил я его.— Тоже, выходит, вранье?

Марик замялся.

—Не знаю... Это без меня готовили.

—Ясно!—сказал я.— Без меня меня женили! Ты, Марик, сегодня сам себе мат поставил.

— В один ход! — уточнил Сервер.— Пошли, ребята, нас здесь, похоже, не ждали сегодня.

Марик вздрогнул:

— Постойте, ребята, не уходите... Я... Они сказали, что, если я выиграю — мне второй разряд обеспечен.

— Второй разряд?— сощурился Сервер.— А почему ты его не зарабатывал, играя за родную команду?

—А у нас нет сильной команды,— сказал Марик.— Сто лет ждать придется.

—А ты не жди — воспитывай других, нас привлекай в команду. Вон, у меня тоже второй разряд по баскетболу. Так что же думаешь — я его зарабатывал, играя за какой-нибудь Владивосток? Как бы не так. Работаем мы! Борьба икр и бицепсов.

Я махнул рукой:

—Пошли, ребята, партия окончена — пора смахивать с доски фигуры.

К нам подошел незнакомый мужчина, а с ним и те ребята, что были с Мариком раньше.

—В чем дело, Марик?— спросил мужчина.— Кто это к тебе пристает? Уж больно агрессивно кулаками машут.

—Мои друзья, — тихо сказал Марик и уточнил:

—Из Катта-Каравана.

—Ах, земляки!— улыбнулся мужчина. — Ну тогда совсем другое дело. Поздравляйте, ребята, товарища. Отличного воспитали шахматиста!

Я выступил вперед и запальчиво выдохнул:

—Как шахматиста его можете поздравить вы, а вот как друга мы его не поздравим. Он сам себе мат в один ход поставил.

— Какой еще один ход?— растерялся мужчина.

— Предательский!— спокойно заверил я.— Про такой в ваших шахматных книгах не пишут.

Мы дружно заспешили из зала.

—Куда же вы, ребята?— едва не плача, воскликнул Марик.— Сейчас же награждать будут.

Я обернулся:

—Вот и получай свои награды, мешать не будем.

Мы вышли из шахматного клуба и только тут отдышались — так все разволновались.

—Поехали на автостанцию, — сказал Сервер.

В этот миг резко распахнулась дверь и к нам вылетел взъерошенный Марик.

—Ребята, и я с вами!— задыхаясь, выпалил он.— Возьмите меня отсюда... Пожалуйста... Давайте лучше и вправду свою команду создадим. Не нужен мне их