Кеша испуганно бормочет во сне, потому что откуда-то из темноты на него наплывает небритая Михина физиономия. Глаза навыкате, дико вращаются, бр-р...

– Ты с зэками гребаешь выпить, пижон?!– ворочает он губами-варениками.– Может, про цемент свистануть хочешь? Так вот на, понюхай эту кувалду, пала!

Кеша , оказавшийся почему-то в кабине своего самосвала, заполошно жмет на газ, и машина наезжает на Михину рожу. Рожа медленно опрокидывается, как щит кинорекламы. Миха при этом строит такую жуткую гримасу, что Кеша не выдерживает и на ходу выскакивает из кабины самосвала. Он бежит к парку, где виднеются огромные, подпирающие небо ели. Он настолько напуган, что даже не удивляется, увидев ка скамейке Галку.

Галка задумчиво и чуточку насмешливо смотрит на испуганного, растрепанного Кешу . На кого она так похожа? Может, это вовсе не Галка? И откуда у нее этот красный плащ?

Присев на скамейку, Кеша почему-то шепотом спрашивает:

– Ведь я не рыжий, почему ты мне не пишешь?

– Потому что ты никогда не заработаешь увольнительную,– смеется Галка.– Такие, как ты, зарабатывают гауптвахту.

Вот дела! Да не Женя ли это?

– Встать!– грохочет голос невидимого Шевцова.

– Кто это?– пугается не то Галка, не то Женя.

– А-а, это сержант наш. Ух и змей!

– Рядовой Киселев, встать!– снова раздается неведомо откуда металлический голос.

– Кеша , встань, а то опять на губу попадешь,– просит девушка.– Ну, вставай же!

– Да что он мне сделает?– злится Кеша .– Я в Вычедоле, а он у черта на куличках.

Князь кутается в одеяло и бормочет:

– Боюсь я его, что ли?

Шевцов срывает с него одеяло.

– Киселев, ты что, не слышишь? Или заболел?

Кеша вскакивает, как угорелый. Парни давно в строю, посмеиваются над Кешей . Растерянный Князь никак не может попасть в штанину.

– Быстрее!– торопит Шевцов.

Кешиных сапог нет. Не оклемавшись как следует. Кеша заглядывает под кровать – сапог нет.

– Что за дурацкие шутки?– возмущается он.– Кто спрятал?

– Старшина понес задники чистить!– потешаются в строю.

Вспомнил! Кеша срывается с места и бежит в сушилку. Возвращается обутым.

– Товарищ сержант, разрешите стать в строй.

– Не разрешаю! Роту в балаган превращаете, рядовой Киселев! А если все мы так начнем бегать?.. Взвод, смирно!– Помолчав, Шевцов вдруг в сердцах спрашивает:– Ну что с вами творится? Сколько можно наказывать?

– Больше не надо,– шмыгает носом Кеша .

– За расхлябанность два наряда вне очереди! Поступаете в распоряжение старшины. Стать в строй!

31.

Первое задание старшины было до предела конкретным:

– Вот ведро, вот веник, а где парфюмерный отдел, сами знаете. И чтоб там все блестело!

– Может, розами украсить?– огрызается Князь, когда удаляется на безопасное расстояние.

Второе задание было тяжелее, зато деликатнее – мойка казарменных полов. Фронт работы нешуточный: бытовая комната, Ленинская комната, умывальник, сушилка и прочие подсобные помещения и закутки. И чтобы полы, как сказал папа Тур, смеялись! Полы, может, и засмеются, а вот Кешу что-то не тянет на веселье: по его непроверенным подсчетам, предстоит вымыть полгектара полов.

– Пойдемте, девочки, саранки копать,– грустно напевает Кеша , выжимая тряпку.– У маво миленка...

– Парни, письмоноша!– доносится из коридора.

– Привет шоферне!– басит «письмоноша».– Что, ждете? Ждите, ждите, служить-то еще как медным котелкам.

– Не тяни, выворачивай свой кошель!– слышится голос Калинкина .– А то вниз головой будем трясти.

– Ух ты, шустряк! Фамилия как?

– Калинкин .

– Получи, Малинкин! От дамы, гы-гы...

– А мне? Авдеев моя фамилия.

– Тебе пишут... Слушай, на мне седло есть? Нет? А чего ж ты на меня садишься? Думаешь, повезу?

– Не лезьте к нему, сам разберется!

– Вот вам на всю роту, разбирайтесь. Привет, шоферня!

«А вдруг от Галки пришло?– мелькает у Князя.– Но с какой стати, если я ей ни разу не написал? Черкнуть, что ли?»

Конечно, он напишет. Здравствуй, скажет, Галка. Нет, Галочка. А может, Галчонок? Ладно, это потом... Служба у меня идет нормально. Даже отлично! Все тут меня уважают, особенно ротный, наш боевой командир. Он понемногу приучает меня командовать взводом. Даже ротой! Ничего, парни слушаются... Еще Кеша в подробностях опишет, как он тут гоняет младших командиров за расхлябанность, как одному сержанту по фамилии Шевцов вкатил два наряда вне очереди за то, что тот забыл в сушилке сапоги и по боевой тревоге выбежал из казармы босиком и в одних трусах. А в другой раз пришлось его упрятать на губу. Поставили его охранять аэродром, а у него, у раззявы, сперли пять метров взлетной полосы. Пока новый кусок привезли, самолеты простаивали. Со старшиной тоже мука – никак у него скатка не получается... А вчера было учение, где он, Кеша , больше всех «языков» взял, почти целое отделение живьем выловил. Один так визжал и брыкался, что пришлось его связать и портянку в рот засунуть...

Кеша хочет придумать что-нибудь о своих чувствах к Галке, но ничего не придумывается. Странно. Не он ли бегал за ней по всему Вычедолу, выслеживал, чтобы «нечаянно» встретить у подъезда? Почему же теперь не придумывается об этих самых чувствах?

Пораскинь Кеша мозгами, он бы понял, почему. Потому что самого-то чувства и не было. А затея с письмом только для того, чтобы потешить свое самолюбие – получить от Галки письмо. Будет хоть какая-то плата за бывшее увлечение.

В хозкомнату заглядывает Шевцов.

– Ты еще копаешься? Так до конца недели не вымоешь.

– До конца недели вымою,– обещает Кеша .

– Шевелись, молодых на машины будут распределять.

– Мне истребитель дадут?

– Топливозаправщик тебе дадут.

– С крылышками?

– С колесами.

Скучный человек этот сержант. Только и знает, что наряды раздавать. Если бы Кеше сказали, что на родине Шевцова ждет божественной красоты девушка, которой он через день посылает длинные, переполненные сердечными словами письма, то счел бы это за неудачную шутку. Шевцов – это строевая подготовка, наряды вне очереди, ползанье по-пластунски, но никак не сердечные слом. Но это не самое страшное Кешино заблуждение. Пройдет время, и он откроет для себя, что на кактусах растут нежнейшие цветы.