Кейн кивнул и отправился за аптечкой.

Гидеон слышал, как Ложь стонет и постоянно повторяет: «Сладкие сны, сладкие сны, сладкие сны». Осознав, что демон зовет Ночные Кошмары, он едва сдержал в себе желание зарычать.

– С тобой все будет в порядке, Скарлет, – сказал он. Воин не ощутил ни нового приступа боли, ни вновь накатившей слабости. Его разум и демон посчитали эти слова ложью. – С тобой все будет хорошо, – повторил он, и слезы потекли по его лицу.

Трясущимися руками Гидеон стер кровь с лица и волос Скарлет. На это нехитрое действие мышцы его плеч отозвались болью, на которую он, однако, не обратил ни малейшего внимания. Боль ничего не значила по сравнению с происходящим. – Ты не в состоянии сделать это, – мрачно предупредил Торин.

«Как будто у меня есть выбор, – подумал Гидеон. – Если я ничего не сделаю, она погибнет. А я не собираюсь стоять и смотреть, как она умирает. Скарлет справится независимо от того, во что каждый из нас верит».

В комнату вбежал Кейн. Его щеки были перемазаны чем-то белым. «Должно быть, по пути на него опять упал кусок штукатурки, – решил Гидеон. – Я не сомневался, что это произойдет».

– Вот, – произнес Кейн и поставил на кровать сумку из черной кожи. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Гидеон, руки которого стали дрожать еще сильнее, чем прежде, открыл сумку и достал оттуда нитку, иглу и маленькие ножницы, а затем приступил к работе. Первую рану он зашил с большим трудом. Его взор постоянно застилал туман, пальцы едва удерживали иглу, но все же он справился. Затем он приступил ко второму порезу, а после него – к третьему. Кровотечение прекратилось.

Скарлет, однако, уже успела потерять много крови, а в распоряжении Гидеона не было устройства для переливания, которое было ей жизненно необходимо. «И я его сделаю, – решил воин. – Только, видимо, придется прибегнуть к старым методам».

У всех бессмертных была кровь одной группы, и они могли не беспокоиться отторжения, иногда случающегося у людей. Но Скарлет была наполовину человеком, а Гидеон никогда еще не переливал свою кровь таким, как она. Этой процедуре прежде подвергались только он сам и другие Владыки. В конце концов он решил, что это его не остановит.

Воин выхватил из сумки шприц, вставил иглу в сгиб своего локтя и выкачал из себя столько крови, сколько уместилось в цилиндр. Затем он вонзил иглу шприца в руку Скарлет и стал медленно вливать в нее живительную жидкость.

«Если потом пожалуется на то, что я не сменил иглу, отшлепаю ее, – решил Гидеон. – Но сначала обниму. И займусь с ней любовью. А потом еще раз обниму. Мы бессмертные, к тому же уже были вместе в постели. Так что все будет хорошо».

Воин повторял эти действия снова и снова. Теперь он уже не мог сказать, сколько раз брал у себя кровь и перели вал ее Скарлет. Остановил его Кейн, схватив за запястье и заявив:

– Хватит. Иначе ты сам полностью лишишься крови.

Гидеон знал, что друг прав. Он чувствовал такую слабость, которой прежде никогда не испытывал. В то же время он готов был отдать Скарлет всю свою кровь до последней капли, если понадобится.

– Больше ты ничего не можешь сделать, – произнес Кейн так же мрачно, как и Торин до этого. – Остается только ждать. И молиться.

«Сладкие сны, сладкие сны, сладкие сны», – постоянно повторял демон Лжи.

«Черта с два я ничего не смогу сделать, – зло подумал Гидеон. – Кое-что все-таки могу. Например, призвать Кроноса».

Тени окутали Скарлет, утянули ее во тьму, полную визгливых воплей, и стали удерживать там. Они сидели взаперти внутри ее тела, поэтому она была единственным существом, способным их прокормить. А питались они страхами, большим количеством сильных страхов, которые собирались получить получить от Скарлет.

В ее сознании ужасные картины проносились одна за другой, и участником почти всех чудовищных событий был Гидеон. Вот он занимается любовью с другой женщиной и получает от этого огромное удовольствие. А теперь Гален отрубает ему голову. Вот он отправляется на поиски Мнемозины, решив отомстить за смерть Скарлет, и погибает в неравной схватке.

Скарлет пыталась вмешаться в каждую сцену и изменить ход событий, но все становилось только хуже. Гидеон либо смеялся над ней, либо пытался убить. При этом ее горло нестерпимо болело. Ей было трудно дышать, а конечности казались тяжелыми и холодными. Она знала: все, что подкидывает ей воображение, невозможно, ведь Гидеон никогда с ней так не поступит, и из-за этого к целому букету сильнейших чувств добавлялась вина. И Скарлет…

…Скарлет удивленно заморгала. В ее крови зажегся теплый огонь, растекшийся по всему телу и оставлявший за собой крохотные очаги энергии, которые увеличивались и соединялись, пока не охватили тело женщины целиком. Тьма и крики наконец отступили, и Скарлет погрузилась в здоровый и крепкий сон.

Проснувшись, она поняла, что не знает, сколько времени проспала.

– Тварь! – раздалось из конца длинного темного тоннеля. – Ты меня не слышишь? Ты меня не видишь?

«Гидеон, – подумала Скарлет. – Он где-то неподалеку». Она открыла глаза, которые нестерпимо жгло, и ощутила приступ радостного возбуждения, с трудом разглядев его лицо, склонившееся над ней. Туман, возникший перед ее глазами и не дававший ей рассмотреть Гидеона, был вызван тем, что тени покинули ее тело и теперь плясали вокруг него.

Радостное возбуждение тотчас же сменилось разочарованием и злостью. Скарлет показалось, будто это еще один обман и Гидеон – всего лишь галлюцинация, созданная демоном Ночных Кошмаров для того, чтобы ее помучить.

– Тварь, не говори со мной. Пожалуйста…

«Это не может быть правдой», – пронеслось в голове Скарлет.

– Уходи, – проскрипела она, все еще ощущая острую боль в горле, и попыталась отстраниться. – Оставь меня в покое.

– Всегда. – Сильные пальцы коснулись щеки женщины (ей показалось, будто кто-то в разгар суровой зимы накрыл ее теплым одеялом) и заставили повернуть голову и посмотреть на улыбающегося Гидеона. – С тобой не будет все в порядке. Я так не боялся… Не обратился к Крону, не умолял его помочь тебе, не напоминал ему, что он мне должен за то, что проигнорировал меня относительно Аэрона. Он не сказал мне, что не приводил тебя сюда, и не дал тебе свою кровь.

Гидеон говорил невнятно, но, даже зная, что это очередной кошмар, кошмар, Скарлет жадно слушала и рассматривала его сквозь тьму. Она видела его растрепанные синие волосы, яркие глаза, бровь с пирсингом, мускулистое тело. Ее сердце забилось быстрее, а сами удары стали более сильными и ровными.

– Мне не жаль, что ты была ранена, – продолжал представший ей дух. – Мне не жаль, что я не позаботился о твоей тетушке, когда у меня была такая возможность.

Скарлет нахмурилась и мысленно спросила себя: «Почему этот ненастоящий Гидеон извиняется передо мной?» Слыша его слова, она испытывала удовольствие, а не ужас. К тому же у него совершенно не было причин для того, чтобы извиняться, ведь он не сделал ничего плохого. Но все это не походило на плод фантазии ее демона, никогда не питавшего особой любви к радости, что могло значить лишь одно: Гидеон действительно рядом, именно он разговаривает с ней и прикасается к ней.

Скарлет какое-то время удивленно смотрела на воина, а потом произнесла:

– Я проснулась и жива. Не понимаю…

– Я не дал тебе свою кровь и кровь Крона. – Его руки с огрубелой кожей потянулись к ее вискам, и он провел по ним пальцами. – Ты не выживешь, так ведь? Так?

«Он дал мне свою кровь? – удивилась Скарлет. – Должно быть, именно благодаря этому я почувствовала прилив сил, ощутила покой. А то, что ради меня он обратился к Кроносу, тому, кто приказал Мнемозине напасть на меня…» Она не знала, почему Кронос согласился помочь ей. Ей было известно лишь одно: Гидеон – лучший из всех живущих на свете. «Этот воин действительно любит меня, – с удивлением подумала она. – Говоря правду, он испытывает боль, но при этом каким-то образом он сумел дать мне то, в чем я действительно нуждаюсь».

«Не смей таять под его взглядом, – приказал Скарлет внутренний голос. – Если ты останешься с ним, он пострадает».

«Я уже растаяла», – возразила она, ощутив, что ледяная оболочка вокруг ее сердца исчезла.

– Да, я выживу, – сказала она Гидеону, а про себя добавила: «И наконец убью Мнемозину». – Благодаря тебе мне уже гораздо лучше. – «Особенно сейчас, когда он рядом со мной», – пронеслось в ее сознании.

– Это плохо, очень плохо… Мой демон хотел…

Крики, которые вместе с тенями еще сильнее заплясали вокруг него, заглушили его слова. Демон Ночных Кошмаров не заметил, что их целью стал Гидеон, или не захотел обратить на это внимание. Скарлет предположила, что голод, испытываемый демоном, стал нестерпимым.

В следующее мгновение все тело воина покрыло множество маленьких паучков, которые тотчас же начали по нему ползать.

– Они настоящие, они настоящие, они настоящие, – стал повторять он, не в силах скрыть свою тревогу.

Скарлет поняла: Гидеон пытается напомнить себе, что это всего лишь иллюзия.

– Так что там с твоим демоном? – спросила она, пытаясь отвлечь его. Она обвила его руками и ощутила исходящий от него жар и то, насколько он напряжен. – Расскажи мне. Пожалуйста.

– Не хотел… наброситься на твоего, – выдавил из себя Гидеон.

Он был очень напряжен и с трудом сдерживал желание перебить мелких надоедливых насекомых, но в то же время понимал: сделав это, он докажет, что верит в их существование, и проиграет сражение с собственным сознанием.

– Тогда позволь ему наброситься на него, – сказала Скарлет, решив, что конфликт с Ложью отвлечет ее демона от Гидеона.

– Конечно. Это совсем не опасно.

– Сделай это, и я разрешу тебе себя поцеловать.

«Если он все еще будет хотеть этого после всего, что я…» – подумала она, но воин перебил ход ее мыслей:

– Как?