Он облизнул губы, поскольку его пристальный взгляд упал на ее, и внезапно она осознала, что его страсть не была погашена, после всего. "Я – я -"

"Хочешь поцеловать меня?"

Он кивнул. "Я не умираю от желания сделать это."

Не признавай это, не смей этого признавать. "Я тоже."

Еще один раз, изумленно подумала она. Она хотела насладиться им еще раз. Секс, возможно? Нет, она не должна зайти так далеко. Но целовать его, продолжать прикасаться к нему? О, да. Так или иначе, она должна была убить как-то время. По крайней мере, это – единственная причина, за которую она ухватилась бы тогда. Кроме того, не похоже, что она действительно сможет оставить его здесь, беспомощным перед любым богом или богиней, которые могут войти в комнату. В настоящий момент он все еще ее муж, и она защитит его.

"Если мы сделаем это, тени и крики вернутся," предупредила она. "Я не буду в состоянии остановить их. Они – часть меня, часть моего демона."

"Мне не нравится что-либо, что является частью тебя. Я не хочу испытать все, что ты можешь предложить."

Таяние… "Тогда поцелуй меня," скомандовала она. В этом случае его ласковые слова прекратились бы, и она могла бы начать восстанавливать лед. Тот необходимый лед.

Гидеон не нуждался в другом приглашении. Его губы нашли ее секунду спустя, и он поцеловал ее так, как будто нуждался в воздухе из ее легких, чтобы выжить. Он застонал так, как будто никогда не испытывал ничего более восхитительного. Сжал ее грудь так, как будто ничто, даже слабость, не могла помешать ему наслаждаться ею.

Снова ее кровь закипела в венах, разрастающееся тепло плавило ее кости. Ее соски затвердели, готовые к его рту, ее кожу покалывало, требуя большего.

"Хочу, чтобы ты оделась" прохрипел он.

Не смотря на то, что она столько раз была вынуждена переводить ложь его демона, сейчас, когда они были в постели, у неё на уме были совсем другие вещи, поэтому её затуманенному страстью мозгу потребовалось мгновение, чтобы понять, что на самом деле Гидеон хочет видеть её обнаженной.

Секс? Подумала она снова. Если она будет обнажена, он точно окажется внутри неё. Может она даже станет умолять его об этом. Умолять…да…К счастью, она нашла в себе немного гордости. "Нет," удалось ей выдавить.

Он остановился, подняв голову. Их взгляды встретились, его глаза были такими ярко-синими, что могли бы посоперничать с королевскими сапфирами. Он облизал свои уже влажные губы, осторожно вздохнув. "Как на счет того, чтобы не провести переговоры?" Его голос был грубым, словно каждое слово было вытесано наждачной бумагой.

Провести переговоры, да? "Отлично." Нельзя было сказаь, что она неблагоразумна. "Выкладывай."

"Не половину, а всё."

Значит, на самом деле он готов был снять только половину её одежды, а не всю. Да, весомая уступка, он бы мог по-прежнему настаивать на её полной наготе. И в конце концов, она бы уступила. "И взамен я получу…?"

"Конечно не оргазм."

Её губы чуть приподнялись в уголках. "Ты хочешь, чтобы я сняла верхнюю или нижнюю часть одежды?"

"Верхнюю." Он ответил быстро, без всяких колебаний.

Он хотел снять с неё штаны, и о боги, она сама хотела снять их. "Договорились," сазала она, кивнув головой. "Ты можешь снять верхнюю часть моей одежды." Так будет лучше.

Как же она ненавидела это "лучше".

Его губы изогнулись в усмешке, точно так же, как и её, потому что он знал, она нарочно сделала вид, что не поняла. "Как будто ты не знаешь, что я не лгал," сказал он, бросая ей вызов. "Как будто я не знаю, что ты хотела сказать штаны."

С силой, на которую по её мнению он не был способен в свете проклятия его демона, Гидеон стянул её штаны вместе с трусиками с талии до лодыжек, а затем и вовсе снял их. Она судорожно выдохнула, прохладный воздух ласково коснулся её. Он не дал ей времени, чтобы начать жаловаться или чтобы поощрить его. Он двинулся вниз по её телу. И момент, в который она могла остановить его…был упущен. Он раздвинул её ноги. И еще один момент…был упущен. Он лизнул самую чувствительную её часть.

"Да!" Ее спина выгнулась, когда она закричала, её руки уже были в его волосах, притягивая его к себе.

Она плыла по волнам безудержной страсти и наслаждения. Нет, нет, никакой безудержной страсти. Она должна держать тьму и крики внутри себя. Гидеон не обратил на них внимания, по его словам, но она была еще не готова поделиться всем этим с ним. Она желала этого момента каждой своей частичкой, желала, чтобы этот обжигающий язык ласкал её, любил её.

– Не хочешь большего? – прохрипел он.

"Я – я -" Не могу допустить этого. Он скажет что-то нежное, и растает еще больше льда. "Больше. Пожалуйста."

"Не больше этого." Он продолжил лизать, его зубы чуть задевали её, идеально дополняя ласку и заставляя её дрожать. Скоро его пальцы вступили в игру, сначала в неё погрузился один, потом уже два. Три. Тьма и крики рвались наружу.

"Гидеон." Она отпустила его и схватилась за изголовье кровати, её бедра резко выгибались в отчаянном ритме. Так хорошо, так чертовски хорошо. Она была уже так близко от края пропасти…

"Ужастно," пробормотал он, глаза его были наполовину закрыты, губы изогнулись в полуулыбке. "Так ужастно. Я уже насытился. Я всегда буду сыт тобой."

Ему нравится это, напомнила она себе. И он хочет больше. Но никогда не сможет насытится ею.

Лед…плавился…Её обволакивало тепло.

Мне всё равно, вдруг поняла она. Она хотела, чтобы это пламя разгорелось еще сильнее и поглотило всё.

Скарлет закинула свои ноги ему на плечи, её пятки упирались в нижнюю часть его спины, бедра сжали его виски.

"Но мне кое-что нравится…ты не сдерживаешь себя." Мускул под его глазом дернулся, его ресницы поднялись, и он пригвоздил её к месту своим тяжелым взглядом. "Где тьма и крики, которые ты мне не обещала?"

"Я не…Я не могу…Не останавливайся!"

"Не выпускай их, и не показывай мне нашу свадьбу," сказал он, а потом сжал её клитор между зубов.

Она закричала, дрожа всем телом, она была почти на самой вершине блаженства, настолько сильным было удовольствие. Но Скарлет еще не достигла кульминации. Еще чуть-чуть и она воспарит на небеса. "Пожалуйста."

– "Скар…свадьба…я не хочу увидеть это." Его голос был напряженным, как будто он с усилием произносил слова.

– Сейчас? – задыхалась она. Когда он…когда она… – Мы же немного заняты.

"Разве ты не можешь сделать это, пока я сплю?" Он выдохнул, легкое дуновение воздуха коснулось её теплых, влажных складок, это было столь чувственно, что она еще больше приблизилась к пику удовольствия.

Это было замечательно и ужасно, приятно и печально

– "Да", – она проворчала. – "Я могу делать это пока ты бодрствуешь."

Она могла спроецировать изображение в его разум в любое время. В конце концов ночные кошмары могли и днём вторгаться в мечты людей. Но сейчас, Скарлет хотела, чтобы Гидеон сконцентрировался исключительно на её изнывающем теле. Здесь и сейчас.

– "Тогда нет. Я хочу чтобы ты сделала это позже."

– "Почему?"

Почему он не мог дождаться окончания? Потому что боялся, что она покинет его? Потому что думал, что она откажет ему?

– "Неважно. Но предупреждаю, церемония была немного мрачной и короткой, мы не могли рисковать и сделать её подлиннее." Хотя, она и могла бы дать ему то, что он хочет.

– "Но знай, как только ты остановишься, я тоже прекращу". Так то вот. Заключим сделку, раз он их так любит.

"Не с удовольствием," почти промурлыкал он, лаская языком её клитор.

Снова её спина выгнулась. Ну ладно, может быть потребовать, чтобы он продолжил, было не самым блестящим планом. Её мысли снова разбежались, кровь стала еще горячее, её органы накалились до предела, угрожая превратиться в настоящий огонь, кости плавились, она желала только одного – излиться на него.

В порыве страсти, тьма и крики вырвались наружу, как ни старалась она их удержать, он закрутились вокруг Гидеона, заполняя комнату. Так же, как всегда. Она могла использовать их и днем чтобы создать некое видение.

Сконцентрируйся. Скарлет искала ее любимые воспоминания – воспоминания, которые она похоронила и думала, что никогда не станет их воскрешать – и нашла одно из тех, которые хотел Гидеон.

Сцена сразу же открылась в их умах.

Поздно вечером, когда заключенные Тартара спали, Гидеон разбудил Гименея, заключенного в тюрьму Титана, бога Брака, и привел его к камере, которую они использовали для занятий любовью.

За несколько часов до этого Гидеон устроил для Скарлет продолжительную ванну и дал ей чистое белое одеяние. Оно состояло из кружева, которое повторяло каждый ее изгиб. Она никогда не чувствовала себя более прекрасной, ни до, ни после.

Когда двое мужчин вошли в камеру, она отбросила назад свой капюшон, и ее длинные, темные волосы каскадом рассыпались по плечам. Они были чистыми и шелковистыми. Гидеон протянул руку, и, зажав локон её волос двумя пальцами, поднес его к носу. Он глубоко вдохнул, обратив свой пристальный взгляд на нее.

"Отвратительно", Гидеон между ними проговорил также, как Гидеон в мечте прохрипел "Восхитительно".

Румянец залил ее щеки, как тогда, так и сейчас. Но она не была изящной и знала это. Не было более великолепного зрелища, чем Гидеон. Его темные волосы торчали ежиком, его голубые глаза были яркими, полуночные ресницы, окружали их, словно крылатые поклонники, и его губы, все еще припухшие от ее более ранних поцелуев.

У него была чуть заметная борода, острые скулы и мощная челюсть. В нем не было недостатков. На нем были легкие серебряные доспехи, которые она показала ему в видении о Стиле, такие же как у Зевса, на доспехах были вытеснены бабочки, точно повторяющие татуировки, которые они теперь носили.

"Уверен ли ты, что хочешь сделать это?" нервно спросила она. Тогда, ее голосу недоставало… сегодняшней твердости, и даже Скарлет должна была признать, что он звучал сладко и невинно.