Словом, хитрость удалась, и наши герои благодаря ей получили редчайшую возможность увидеть степняков с лучшей стороны. Трем немым прощались даже отдельные шероховатости в поведении, которые, видно было, коробили хозяев. Ну, а коль психологический климат благоприятен, то и страна воспринимается иначе, чем в мрачных преданиях. Оказалось, что по богатству красок, ухоженности и живописным ландшафтам Джанг ничем не уступает Рениге. Никаких тебе выжженных пустошей или диких кочевий, где сильно пахнущие варвары по уши погружаются в дымящуюся мякоть только что убитого кабана. Наоборот — чистые деревни, пусть необычно устроенные, но полные оживленного, хорошо одетого люда. Бескрайние поля, на которых что-то не видать заросших сорняками посевов и павших злаков. И красивые города, каждый из которых, как и положено, имеет свой стиль.

В город под смешным названием Хаффар наши герои прибыли 6 сентября, на восьмой день путешествия по стране Джанг. До Кабы, следующего ориентира головоломки, было уже рукой подать. В Кабу требовалось попасть до 15-го. Город Хаффар стоит на реке Силь. Немного о ней. Беря начало на крайнем юге Джанга, она впадает в море Изабеллы у Смелии. Запомни, читатель, последнее название. К этому талинскому городу нам еще предстоит вернуться.

Город Хаффар велик. В конце концов, это столица степняков. Как никакой другой город, изобилует он высокими тонкими башенками, на верхних площадках которых посменно несут свою вахту жрецы. Вера требует от них творить мессу на значительном возвышении. Таким образом они приближаются к Небу не только духовно, но и физически. Наши герои сидели в прохладном садике, где журчал ручеек. Они отдыхали в беседке со столь характерным для местной архитектуры синим рифленым куполом.

Их угощал желтым прохладительным напитком и фруктами хозяин — сморщенный старичок с проницательным взглядом синих глаз, которые скорее подошли бы шестнадцатилетнему шустрому пареньку. Как всегда, Уго изъяснялся на несуществующем языке немых, которого он не знал и знать не мог. Тем не менее, в Джанге Уго понимали, поскольку жестикулировал он крайне выразительно. Иногда он прибегал к всеобщему письменному — в редких случаях, когда собеседник владел этим языком. Старик из тенистого садика писать не умел вовсе.

— Идете куда? — спросил он на ужасном всеобщем устном. Уго махнул рукой в направлении юга.

— В Красный Лес? — удивился старик. Уго закивал головой, и уже отработанными, безобидными для степняков жестами принялся чертить в воздухе сложные геометрические фигуры, в такт им закрывая и раскрывая рот. Старик решительно потряс головой:

— Нет, дорогой, не поговорим так с тобой мы. Приведу грамотного сейчас я.

Хозяин исчез с неожиданным для его возраста проворством. Потягивая холодный напиток, Уго подумал: "Сейчас приведет кого-нибудь с пером и бумагой". Но вернулся старик в обществе здоровенного пузана в громадной бесформенной шапке, при здешней жаре необходимой, как волку — десять заповедей. С ним нагрянула кучка оживленно переговаривающегося люда.

— Вот толмач вам! — радостно сказал старик, выталкивая вперед пузана. Люд с любопытством глазел на пришельцев, на их поизносившуюся одежду, стоптанную обувь, запыленные лица. Все его интересовало, этот люд.

Руки пузана замелькали с невероятной быстротой. Нехорошо холодея, Уго понял: перед ними — действительно переводчик. Делать нечего — Уго стал что-то отвечать. На лице рыхлого человека в большой шапке отразилось простодушное удивление. Он повернулся к старику и сказал:

— Харган скерджам нес!

Уго не знал, как переводится эта абракадабра, но интонация была очень выразительная. Он стал отчаянно показывать: мол, у нас на родине немые по-своему объясняются.

— В твоей стране у немых другой язык? — фальцетом неожиданно спросил пузан на всеобщем. Уго поспешно закивал головой, как бы говоря: "Ну вот, понимаешь ведь, когда захочешь".

— Ты откуда? Из Талинии? — спрашивал рыхлый. Предчувствуя крах, Уго сделал отрицательный жест.

— Из Союза? Из Хелы? Что, из Рениги?

Уго пришлось утвердительно кивнуть головой. Тогда пузан вновь принялся манипулировать руками в воздухе. Через минуту он резко остановился и резюмировал:

— Нес скерджам!

— Куда дар тершак рен? — спросил старик, сдвинув брови.

— Нет, он не из Рениги, — ответил толстый на всеобщем — чтобы было ясно всем. — Или врет, что немой. Уж я-то знаю, уважаемый Джар, как в Рениге немые говорят.

— Так. Обман, значит, — протянул уважаемый Джар многообещающе. Теперь ситуация прояснилась и для Мариуса с Расмусом. И они поняли, что ситуация абсолютно безнадежна. Вокруг — толпа звереющего на глазах местного люда. О побеге нечего и думать. Но даже если умудриться каким-то образом улизнуть — куда деваться в городе, где тотчас поднимут всеобщую тревогу и чужака определят быстрее, чем птичка успеет чирикнуть.

Короче говоря, ровно через сутки троица развенчанных немых очень быстро двигалась на юг, к Кабе. Закованные в цепи, они лежали в открытой повозке. Два стража и возница сопровождали их. Повозка тряслась на ухабах, подбрасывая арестантов, как жонглер — свои мячики. В этой чертовой коробке на разборки к верховному жрецу степняков везли важных государственных преступников, и сейчас их нещадно колотило о днище и борта повозки. Их мучили голод и жажда. Ситуация не вызывала особого оптимизма, но вскоре обещала стать еще хуже.

Обман — ужаснейший проступок в мире степняков. Совершенный чужеземцем, он десятикратно усугубляется. А если на его еще и накладывается симуляция, игра на священном снисхождении к убогим… Пленники не знали, на какое наказание потянет такая совокупность преступлений. Но искупительной жертвы, думалось им, вряд ли избежать. И возмущенный люд принес бы ее еще вчера, в прохладной беседке, если бы не уважаемый Джар. Он своим авторитетом остановил озверевшую толпу, готовую разорвать обманщиков в клочья. С тех пор от сердобольных степняков наши друзья не получали ничего, кроме пинков и зуботычин. Больше всех досталось Уго. Он выдавал себя за старшего немого — он и получил сполна.

Его левый глаз совершенно заплыл. Повернув голову, Уго с тоской посмотрел на охрану правым глазом. Нет, это безнадежно. Охрана им придана настоящая. Каменные ребята почти в прямом смысле слова. Они одинаково равнодушны к словам, деньгам и переменам погоды. Пару часов назад Уго сделал дурацкую попытку предложить им пять оставшихся дублонов. В ответ он получил плетью по руке. Дублоны исчезли в карманах стражей. Рука была рассечена и до сих пор кровоточила.

Процессия остановилась. Предстоял прием пищи. Кушали, однако, только степняки. Ренам предлагалось питаться кислородом, которого в открытой степи было в избытке. Расмус придвинулся к Уго.

— Послушай, мил человек, — произнес он, с трудом ворочая языком. — Нам жить недолго осталось, давай хоть перед смертью поговорим по-человечески.

Уго посмотрел на солнце. Великое божество правоверных! Видишь ли ты, что терпят подданные твои? Или здесь, в изнаночном мире, ты нас знать не знаешь?

— Что ж, давай поговорим, — согласился Уго, облизывая пересохшие губы.