Король Бруно I, хитромудрый старик, оказывал новоиспеченному дворянину явные знаки расположения. Неслыханное дело — Шаллера ввели в придворный большой Совет, он стал участвовать в обсуждении государственных вопросов! Голос его стал звучать все грознее — по мере того, как крепла его близость с королем и росло число купленных им советников.
Но нашлись при дворе люди, которых он не мог купить, прежде всего — герцоги Таллоры и их родственники Валлоры, чья представительница, 35-летняя Катрин, совсем недавно вышла замуж за короля Бруно. Влияние этой партии в государстве было неоспоримо. Только что завершилась их распря с Кумендами, принесшая державе много несчастий, но вознесшая Таллоров к вершинам власти.
Считая себя неуязвимыми, Таллоры прозевали момент, когда Шаллера можно было легко раздавить. Высокородные аристократы обратили внимание на выскочку, когда на его стороне уже оказалась половина голосов Большого Совета и даже часть — Малого, а это ведь — высшее дворянство и принцы крови! Осознав силу противника, Таллоры начинают серьезную борьбу, лихорадочно наверстывая упущенное.
В пылу борьбы они не заметили признаков охлаждения короля к их роду. Мне кажется, хитрый Бруно в какой-то момент принял решение умерить амбиции Таллоров, которые стали все чаще решать государственные дела в обход короля. Опытный интриган, Бруно искал противовес — и нашел его в стремительно вознесшемся Себастьяне Шаллере. Говорят, этот 30-летний гигант полностью подчинил короля своей воле. В это я не верю. Король Бруно был не из тех, кто давал волю чувствам, позволяя им туманить разум.
…В ночь на 8 ноября 626 года король Бруно, охваченный необъяснимой тревогой, приказал подать себе коня и скрылся в ночи. Больше его никто не видел. Неделю спустя совместное заседание Малого и Большого Советов приняло решение: считать короля пропавшим без вести, трон — свободным, передать власть сыну Бруно — 26-летнему Петеру. Это было катастрофой для Таллоров, которые безуспешно пытались протащить решение о создании вместо пропавшего короля регентского совета под собственной опекой.
Для Шаллера все складывалось, напротив, неплохо. Без Таллоров, имея многочисленных союзников в обоих Советах, он получал возможность контролировать политику Рениги. Оставалось всего лишь поладить с молодым королем, Петером III. Тут-то и вышла загвоздка. Петер ненавидел Шаллера, который при живом отце откровенно третировал его, наследного принца.
Видя, что здание, возведенное многими трудами, готово рухнуть, Шаллер не впал в отчаяние, как поступила бы более слабая натура. Он продолжал действовать. В его положении способ действия оставался один — пойти на открытое неповиновение. Себастян Шаллер отважился поднять предместья и припугнуть короля угрозой народного мятежа.
Мы подошли к тому, что историки называют "загадкой Себастьяна Шаллера". Когда все уже было готово к выступлению, короля рынков арестовали и бросили в темницу. Каким-то образом король прознал о готовящемся бунте и получил сведения о месте нахождения главного заговорщика.
Но самое интересное произошло через десять лет, когда уже подзабытый всеми Себастьян Шаллер вышел на свободу и появился на людях. Он не столь уж сильно изменился внешне, но узнать его было трудно. Взор его потух, движения стали вялыми, неуверенными. Поскольку все его имущество конфисковали в пользу короны, жизнь он вел, что называется, скромную. Зарабатывал, чем придется, был грузчиком в порту, уборщиком в своих бывших конюшнях, подсобным рабочим в кабаке. В конце концов, он спился и лет через пять после освобождения окончил свои дни в придорожной канаве.
Один из самых последних его знакомцев хвалился, что после обильного винопития Шаллер все-таки поведал ему свою невероятную историю. Если верить этому рассказу, счастье и удача мессира Себастьяна заключалась в золотом кольце с изумрудом, которое он уже носил на пальце, когда появился в Густане. Накануне бунта, подготовленного Шаллером, враги схватили его и пытались снять кольцо — но оно так вросло в плоть, что врагам пришлось отрубить палец. После этого дух Шаллера надломился. По его словам, он потерял себя. Как предполагал Шаллер, король выпустил его, когда неопровержимо убедился, что десятилетнее заключение сделало из бунтаря агнца.
История, что и говорить, темная, и рассказ Шаллера, даже если принять его за чистую монету, ничего не объясняет. Многие действительно свидетельствовали, что после тюрьмы на левой руке Шаллера стало не хватать среднего пальца, ранее унизанного кольцом. Но достаточно ли этих свидетельств, чтобы принимать на веру всю историю? Разумеется, нет, хотя мы и знаем много легенд о магических свойствах колец — подобно истории о царе древнего Фарсана — Рипциге — который прожил почти 150 лет благодаря семи магическим кольцам, каждое из которых обладало камнем, защищающим организм в определенный день недели.
Что действительно непонятно в истории Себастьяна Шаллера — почему все же Петер III согласился его выпустить из темницы? Согласно одной из версий, Шаллер на самом деле был последним отпрыском Кумендов, истребленных Таллорами. А ведь громадные сокровища Кумендов так никто и не нашел. Не здесь ли ключ к разгадке? Не ценой ли несметного родового состояния купил свободу Себастьян Шаллер?"
Лиска — так Мариус стал называть Зингу после того, как на стоянке в Красном Лесу она забавы ради и веселия для принялась изображать всяких животных и птиц. Мариус потешался, Уго впал в дикий восторг, утверждая, что у девчонки — настоящий актерский талант.
Мариусу больше всего понравилось представление лисицы — до того натурально передала Зинга скользящие повадки, настороженный поворот головы этой хитрой твари. Так и родилось прозвище. Зинга приняла его как свое второе имя и с готовностью на него откликалась.
Удивительно, но как раз это прозвище и стало нитью, связавшей сердца двух абсолютно разных людей. Лиска оказалась отличной девчонкой со своеобразным чувством юмора, с легким отношением к жизни. Она не оглядывалась назад, не смотрела далеко вперед, воспринимая каждый день, как подарок свыше. Вскоре Мариус с изумлением отметил, что общение с Зингой прекрасно лечит его душевные раны. Сердечные рубцы, которые, казалось, будут кровоточить до скончания лет, затягивались на глазах.
Мариус со страхом ожидал свидания с могилой Расмуса. Он боялся, что не удержится от истерики. Но все прошло на редкость буднично. Мариус по-хозяйски осмотрел со всех сторон могильный камень и тут же с головой ушел в дела хозяйские: укрепить камень, набив под него камней поменьше, заполнить промежутки глиной. На большом камне Уго тем временем высек маленькую восьмиконечную звездочку — знак, который должен присутствовать на могиле чистоверного. И инициалы "Р.Б." — Расмус Баттон. Мариус постоял над могилой в молчаливой скорби, но совсем недолго. Подошла Лиска, обняла его за талию, положила голову ему на плечо — и Мариус вернулся к жизни.
Ласки Зинги перестали его коробить. Выяснилось, что девчонка от природы обладала чувством меры в любви. Она отдавалась так, как обычно и желают этого мужчины. А желают они, чтобы, отдаваясь, женщина насытила ровно настолько, чтобы в следующий раз хотелось чуть больше. Беря женщину, мужчина должен чувствовать себя путником, который, срывая желанный плод, видит за ним другие, еще более сочные. Требования у мужчин всегда завышенные, но женщины как-то умудряются после многолетних проб и ошибок обрести необходимую сексуальную гармонию. Не все, но большинство. Зинге в этом плане не надо было напрягаться. Сексуальная гармония сидела в ее теле врожденно, как кровеносная система.
Хар проводил гостей с объятиями, с вручениями объемистых мешков, полных провианта и теплой одежды. Необъяснимо расположенный к Мариусу, этот администратор поселка сказал между прочим, что если Светлый Митра одобрил брак умарской девушки с чужестранцем, то чужестранец этот действительно достоин дружбы. Бог не ошибается.