Хрустальное сердце, прозрачней, чем лед,

Принцесса Грёза разбила.

Луна, как принцесса Ту-ран-дот,

А ночь — принцесса Брамбилла.

И лебедем лунным плыл Лоэнгрин

К Аиде, Лакмэ, Клеопатре.

А зритель уснул — и проснулся, один,

В ночном опустелом театре.

И видит, что тень его ходит во сне

Среди голубых декораций.

Ночной арлекин подлетает к луне

Среди других аберраций.

И Душенька, нежную ножку задрав,

Летит, в голубое одета.

И кто-то в нее стреляет, пиф-паф,

Из длинного пистолета.

Но смерть, фантом, химера химер,

Уходит, злая царица.

Лишь тонкий червяк, червяк, а не смерть,

В груди холодком змеится.

Был замок чудесный в чудесном балете,

Сильфиды в жемчужном, таинственном свете,

И белые ноги, как белые птицы,

Летали вокруг чаровницы-царицы.

И ангел, одетый во все голубое,

Кружился, и сладко звучали гобои,

И флейты, подобные ангелам, пели

О нежной печали, о нежной Жизели.

И Золушку принц подымал триумфальней

Над синей землей, над мерцающей спальней,

И белым цветком умирала Джульетта

Среди безутешного кордебалета.

Плыла Эвридика в холодном Эребе,

И нежно сникал Умирающий Лебедь,

И лебеди плыли в сиянии синем

Над озером дивным, ночным, Лебединым.

И долго еще волшебство продолжалось,

И сердце туманили радость и жалость,

И Танец был Голос, и Логос, и Мелос –

И снова бессмертия сердцу хотелось.

Захотелось порезвиться –

Начинайте хоровод! Синепёрая синица

Тонкий месяц принесет.

А придется расставаться –

Сердце зельем опои:

Унесет сестрица братца

В розоватые раи.

Ни проститься, ни расстаться,

Ни остаться навсегда:

Понеслась за вихрем танца

Синеватая звезда.

Крылья черные забьются –

Не целуйся до зари.

С позолоченного блюдца

Зерен черных не бери.

Ранним утром заструится

Золотистый водомет,

Солнце красное взойдет,

Сердце красное возьмет

Шемаханская царица.

Попрыгай, душа-попрыгунья,

Над миром земным повзлетай!

Слетай в облаках полнолунья

В еще небывалый Китай!

Попробуй, душа-попрошайка,

Нам выпросить лишний часок,

Чтоб легкая быстрая стайка,

Шумя, опустилась у ног.

Спляши-ка, душа-чародейка,

Чтоб месяц не скоро погас,

Чтоб тонкой, холодненькой змейкой

Судьба не ужалила нас.

Кружись-ка, душа-молодица,

В мерцании бледном ночном!

Пусть тень от плясуньи ложится

На небо веселым пятном!

Кометой, душонка-летунья,

Над миром дугу опиши!

В холодную ночь полнолунья

Спляши-ка, душа, от души,

Сестренка созвездий больших!

Небожитель, селенит!

След серебряный спирален

В синем воздухе сквозит

Светлый инопланетянин.

Скучно стало в неземном

Доме, городе, районе?

Пляшет призрак, серебром

Светится на небосклоне.

Синий с белым небосклон

Плясуном лихим исчерчен.

Селенит – бессмертен он?

Нет, наверно, тоже смертен.

Вот, пританцевал сюда,

Кувыркается, резвится.

Перед смертью иногда

Хочется повеселиться.

От земной и неземной

Утомительной печали

Сделать хочется, родной,

Легкое сальто-мортале.

Сердце почти размагничено,

Милый магнит!

Только покой безразличия

Тихо манит.

Что-то в машине развинчено,

Печальный вид.

Моной леонардодавинчиевой

Судьба глядит.

Зачем так смотришь загадочно?

Смерть у дверей?

Уже ремень передаточный

Слабей, слабей.

Сердце — с ним прожил всю жизнь я.

Оно — еще поживет?

У этого старого дизеля

Неровный ход.

Одни сожаления поздние,

И нет запасных частей.

…Стань поэзией, злая коррозия

Жизни моей!

Оранжевато-розоваю-серый край

Большого неба стал желтее.

Причуда бога-чародея,

Сиянье нежное, заманивай, играй!

Сигналы огненные из страны чудес

Инопланетные приветы –

Какие верные приметы!

Не очень верные, но все равно: с небес.

Вернее — знак, что вечер начинается,

Что в поле холодно и голо,

Что солнечного ореола

Нам видеть до утра не полагается,

Что море тускловато, не серебряно,

Сиреневато, темно-серо,

Холодное, точно пещера,

В которой солнце мертвое затеряно.

И сумерки прелюдию забвения

Играют медленно и вяло.

И нам из зрительного зала

Уже пора — в другие измерения.