Господи, только не сейчас. Кто, черт бы побрал…?

Водитель, который выглядел кем-то средним между «Морским львом»[24] и ушедшим на пенсию боксером-тяжеловесом вылез из автомобиля и открыл заднюю дверь.

Из машины вышел сенатор Эйб Лемотт.

Глава 19

О, черт. Это точно не было частью плана.

Сойер никогда не встречал сенатора, но узнал его сразу же — прошлым летом лицо Лемотта мелькало во всех новостях. Его и жены, пока она не покончила с собой вскоре после жестокого убийства их дочери — Энни.

Убийство, расследование которого велось специально созданной группой во главе с Бишопом. Убийство, которое стало одним из многих на протяжении жаркого лета в Бостоне. Ее убийца ускользнул из города, но, в конце концов, не смог ускользнуть от Бишопа, ООП и детективов Убежища.

Хотя далеко не все попало в сообщения СМИ, но о поимке жестокого серийного убийцы точно рассказывали.

Нашлось огромное количество доказательств, что именно он был Бостонским серийным убийцей. Некоторые из доказательств просочились в прессу, и лишь немногие сомневались в его вине.

Так что же сенатор Эйб Лемотт делает здесь… сейчас?

До того, как Сойер смог задать этот вопрос, Гелен грубо сказал:

— Лемотт, вас не должно быть здесь.

Сенатор посмотрел на него со спокойным любопытством, взглянул на молчаливого Бишопа, а затем сосредоточился на Сэмюеле.

— Я хотел встретиться с тобой, — сказал он, его голос звучал холодно и любезно. — Чтобы посмотреть в твои глаза. До того, как тебя уничтожат, я хотел знать, что же за человек может убивать с такой легкостью.

Сэмюель улыбнулся.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, сенатор. Я — духовное лицо.

— Ты — монстр. Намного хуже того создания, которое ты держал на поводке, пока он убивал для тебя. Духовное лицо? — Лемотт сделал вдох и выдохнул, издав звук неописуемого отвращения. — Господь не получит тебя, Сэмюель. Не получит тебя и ад.

— Сенатор, я глубоко вам соболезную. Потеря дочери и жены должно быть практически невыносима для вас.

Лицо Лемотта окаменело.

О, Господи. Он собирается сделать что-то. Сойер не знал что именно, но боялся — то, что осталось от их продуманного плана разлетится к черту.

— Сэмюель, я не верю, что у тебя есть хоть капля соболезнования в том, что ты считаешь душой. На самом деле, я даже не верю, что у тебя есть душа. Я бы почувствовал большее сожаление, пристрелив несчастную бешеную собаку, нежели избавив этот мир от тебя.

— Сенатор. — Сэмюель покачал головой, его улыбка стала шире. — Вы действительно верите, что это будет так легко?

Он поднял руку в быстром, натренированном жесте.

С шокирующей внезапностью водитель, молчаливо и неподвижно стоящий возле Лемотта, поднялся в воздух, будто к его телу была привязана невидимая веревка. Он буквально пролетел несколько ярдов назад, пока не упал на припаркованный автомобиль с такой силой, что капот согнулся практически пополам. Водитель застыл на мгновение, а затем резко опал, его рука выскользнула из-за отворота куртки, и пистолет, который он держал, упал на землю.

С раздавленного капота автомобиля на гравий потекла кровь.

— Господь наказывает грешников, — сказал Сэмюель.

Из всех людей на Площади Лемотт выглядел наименее удивленным. Сенатор повернул голову, чтобы посмотреть на мертвого мужчину, а затем его взгляд вновь вернулся к лицу Сэмюеля.

— Стоять!

Сойер подскочил как ужаленный, услышав эту смехотворную команду, он понял, что совершил ужасную ошибку, взяв на «операцию» Робин.

— Робин, — сказал он, — не делай…

Она не полетела назад, как это произошло с водителем. Но ее оружие ударилось о капот джипа, она издала сдавленный крик, испугав Сойера до смерти, и упала.

Когда он добрался до нее, она уже ушла — ее лицо в муке исказилось, а широко открытые глаза становились белыми.

Все застыли. Сойер медленно встал на ноги, смутно осознавая, что происходит вокруг. Слишком быстро. Все случилось так чертовски быстро.

Сойер. Ничего не закончено. Он будет убивать и дальше, если мы не остановим его сейчас. Здесь.

— Бедняжка, — сказал Сэмюель, его голос был ровен и приятен, как всегда. — Бедняжка. Чем же она заслужила гнев Божий. Можешь сказать мне, Кавено?

Глаза Преподобного начали светиться.

— Нет.

Сойер сделал шаг по направлению к церкви. Затем еще один.

Раздался раскат грома, и еще один, на этот раз громче. Приближался ураган. Он посмотрел на Сэмюеля.

— Не могу сказать. Она была хорошим офицером. Она была хорошим человеком.

Он говорил сдавленным голосом, а тон его едва ли был профессиональным, но ему было плевать.

— Какая жалость. Я соболезную.

Сойер взглянул на Лемотта, теперь понимая ледяную ярость этого мужчины. Сенатор был неподвижен, его лицо ничего не выражало.

Вновь зазвучал гром, и подул холодный ветер. Темные, тяжелые тучи прорезала вспышка молнии.

Время почти пришло, Сойер. Мы почти готовы.

Сэмюель неожиданно склонил голову на бок, по его красивому лицу пробежала тень беспокойства.

— Кто-то говорит, — мягко заметил он.

Сэмюель не должен понять, что происходит. Сойер знал это, знал, что они пока не готовы, знал, что Тесса не готова.

Их план развалился на части, и он мог думать только о том, чтобы вытащить оружие и…

Сойер начал ощущать покалывание — от затылка вниз по шее, распространяясь по всему позвоночнику. И к своему ужасу он понял, что не может двигаться. Будто его тело больше не подчинялось командам мозга.

— Я так не думаю, Сойер. — Сэмюель, улыбаясь, смотрел на него немного грустно. — Я действительно надеялся, что ты будешь знать, кто твои друзья, когда придет время. Помнишь, я говорил тебе? Мне жаль, что ты сделал неверный выбор, правда, жаль.

Его рука начала подниматься, и Сойер наблюдал за ней, полностью осознавая, что вот-вот умрет. Ощущение покалывания исчезло, на смену ему пришло медленное сжатие, которое послало ужасную боль по всем его нервным окончаниям.

— Нет, — сказал женский голос.

Сэмюель остановился, сначала на его лице появилось своего рода удивленное безразличие. Но затем он повернул голову и увидел Холлис.

— Я бы действительно не стала, — сказала она.

Сойер понял, что он вновь может дышать, что боль притупилась, хотя не исчезал, когда внимание Сэмюеля переметнулось на женщину, которая сделала несколько шагов от джипа, чтобы встать перед ним.

Рука Сэмюеля начала подниматься в ее сторону, что-то промелькнуло в его сверкающих глазах.

— Я открыла дверь, — произнесла Холлис.

Сэмюель застыл, его глаза все еще мерцали.

Не часть плана, это не часть плана…

Сойер понял, что может повернуть голову достаточно, чтобы увидеть Холлис. И, несмотря на все происходящее, он был изумлен, заметив странного вида ауру вокруг нее.

Каким-то образом, она сделала ее видимой.

— Дверь, — обратилась она к Сэмюелю, выражение ее лица было многозначительным, глаза сузились. — Между нашим миром и другим.

Раздался раскат грома, и в небе сверкнула молния.

— Холлис, — выдохнул Гелен, — будь осторожна.

Она так и не отвела глаз от Сэмюеля.

— Я в дверном проеме, — сказала она ему. — Сдерживаю их. Сдерживаю вещь, в которой как ты хорошо знаешь, тебе не будет отказано в том мире. Наказание.

Сэмюель в течение минуты внимательно изучал ее, выражение его лица было сначала настороженным, но потом сменилось на уверенное.

— Я не верю тебе, — сказал он, и двинул рукой.

Холлис дернулась, будто от сильного удара, ее аура начала меняться от металлического голубого до темно-синего, прорезанного красными нитями. Из ее носа протянулась тонкая струйка крови.

— Я позволю им пройти, — предупредила она, слова вырывались из ее горла, напоминая кашель. Было очевидно, что ей больно. Очень больно.