После долгой паузы Штрауд дрогнувшим голосом проговорил:

— О, Боже, нет… Неужели мы его потеряли?

— Нет, нет… Не в этом дело…

— Еще нет, хотите сказать?

— Я просто хотела узнать, есть ли у него кто-нибудь из близких, кто…

— Виш вот говорит мне, что у Леонарда никого нет.

— Пока он держится… Борется из последних сил. — Кендра вкратце рассказала Штрауду об отмеченных на электрокардиограмме изменениях.

— С виду он кажется хрупким, но разум и дух у него необыкновенной силы, — заметил Штрауд.

— В нашем случае это может оказаться решающим фактором.

— Вы что-то хотите мне сказать, доктор? — насторожился Штрауд.

— Да нет… В общем нет, ничего.

— Чувствую, вы что-то пытаетесь мне сказать, — упорствовал он.

— Правда, ничего… Просто подумалось…

— Леонард достоин любого риска, доктор Клайн. Он нужен нам, и я знаю, что, если бы он мог говорить, он потребовал бы от вас использовать все возможные шансы.

— Вы ничего не понимаете… Нет, этого я не могу! На этой фразе Кендра, словно испугавшись самой себя, бросила тогда трубку. А сейчас стоит над беспомощным телом человека, некогда полным жизни.

Дрожащей рукой она подняла шприц. Глубоко вздохнула, пытаясь унять колотившую ее дрожь. И в этот момент ее отвлек громкий голос Марка, заставив обернуться к уставившимся на нее во все глаза людям за стеклянной дверью:

— Доктор Клайн! Будем делать все, как следует в нормальной обстановке. Натан ввел военное положение, просил передать, что городские власти берут па себя всю ответственность за любые эксперименты, которые мы пожелаем здесь проводить.

Впервые с той минуты, когда она приняла решение и начала одевать защитный костюм, Кендра вздохнула легко и свободно, напрягшиеся до онемения мышцы расслабились.

— Слава Богу! — воскликнула она.

— Богу-богу-богу-богу-богу-богу! — — забубнил один из коматозных пациентов, поднимаясь с койки и срывая оплетавшие его тело трубки и провода. Уставив на Кендру жуткие белки закатившихся под лоб глаз, он судорожными шагами направился к Кендре.

— Уходите, доктор Клайн! Быстро! — донеслись до нее из-за двери всполошенные крики.

Кендра попятилась к двери, не оборачиваясь, толкнула ее рукой, а перешедший на бег зомби вдруг резко остановился у тела Леонарда и упал на него грудью, словно защищая от нее.

Уже из-за двери Кендра увидела, как, дернувшись несколько раз, зомби сполз на пол, Леопард же оставался на койке в полной неподвижности. Зубчики на его электрокардиограмме становились все ниже и слабее.

— Нельзя терять ни секунды, Марк! Всем приготовиться! — встревоженным голосом распорядилась Кендра. — Том, немедленно одеваться!

Ее помощник Том Логан застыл будто окаменевший, и Марку пришлось крепко встряхнуть его, чтобы привести в чувство.

— Приготовить изолятор номер два! Быстро!

Глава 8

Как и любая другая лечебница в городе, больница Святого Стефана была переполнена, но пострадавшие от неведомой болезни все продолжали и продолжали поступать. Эксперимент на Леонарде должен был стать пробным камнем. Врачи знали, что, судя по показаниям приборов, организм его проявил необыкновенную сопротивляемость, а разум отчаянно боролся за возвращение в реальность. С большинством других, пораженных загадочным недугом, все было по-другому. Таким образом, даже если они найдут исцеляющее средство для Леонарда, маловероятно, что оно окажется столь же эффективным и в отношении других. Но во всяком случае эксперимент станет хотя бы первым шагом, найденным с помощью химии ответом на головоломку, которую им задало присутствие каким-то образом проникших в человеческий организм продуктов трупного разложения.

А если врачи смогут еще усовершенствовать полученный ими стимулятор, то, может быть, им удастся вывести и других пациентов из поглотившей их черной бездны.

У них все было готово — кроме разве того, что Леонард еще оставался в первом изоляторе, куда после нападения зомби на Кендру никто не решался входить.

По карточке, укрепленной на его мониторе, доктор Клайн узнала, что атаковал ее некто Фрэнк Дональдсен. Сейчас он лежал без признаков жизни. Раньше они всей своей группой бросились бы к нему на помощь, но теперь их остановили сообщения из других больниц, предупреждавшие, что подобные пациенты впадают в опасное буйство.

— Нам надо как-то убрать Леонарда оттуда, — решительно заявила Кендра. — Марк, Том, вы со мной?

Втроем они вошли в изолятор и, торопливо освободив тормозные колодки на колесах койки, покатили ее вместе с мониторами через автоматически открывающуюся дверь в изолятор номер два. Марк метнулся назад и, склонившись над Фрэнком Дональдсеном, попытался нащупать пульс. Потом поднял взгляд на наблюдавших за ним коллег и отрицательно покачал головой, давая понять, чтобы они больше не опасались и что Дональдсен уже никогда и никому не причинит ни малейшего вреда.

Том спросил у Кендры, не хочет ли она, чтобы инъекцию делал он.

— Ну уж нет, — решительно отвергла Кендра этот великодушный жест. — Нет, это моя работа.

Она прекрасно знала, что, даже несмотря на все заверения Натана, отвечать в конечном итоге придется лишь ей одной.

Том отошел и перевел взгляд на Марка, который, пыхтя, волочил труп Дональдсена в соседнее помещение, где того ждало вскрытие.

— Том, — позвал Марк, — подсоби-ка малость! Том молча вернулся в изолятор номер один. Подходя к Леонарду, Кендра услышала свистящее шипение, словно через одну из трубок, тянувшихся к телу Леонарда, вырывался воздух. Но шипение, быстро усиливаясь, достигло такой пронзительной громкости, что она испугалась, что вот-вот оглохнет.

— Что это? — тревожно окликнула она сидевших за стеной у мониторов врачей.

При звуке ее голоса Марк и Том, заворачивавшие в первом изоляторе тело Дональдсена в черный пластик, оторвались от этого угрюмого занятия и разом оглянулись, уставившись на нее удивленными глазами. За стеклом палаты, где была установлена аппаратура, Энн и другие также в недоумении пожимали плечами, хором заверяя, что ничего не слышали.

— В ушах, наверное, звенит от усталости, — предположила Кендра.

— Давайте я вас сменю, доктор Клайн, — настаивал Том.

— Нет, не надо… Все в порядке, — отказалась Кендра, успокаиваясь, поскольку шипение прекратилось.

Взяв безжизненную руку Леонарда, она нащупала пульс, лихорадочно учащенный и все убыстряющийся у нее под пальцами. Кендра строго упрекнула Энн за то, что та не сообщила ей об этом, на что Энн обиженно ответила, что монитор ничего подобного не показывает. Кендра потрясенно подумала, неужели начались галлюцинации, может быть, действительно лучше перепоручить сделать инъекцию Тому или Марку… Оглянувшись через плечо, она наткнулась на встревоженные взгляды своих коллег. У них мелькнула та же самая мысль, поняла Кендра. Они все уверены, что она сама заразилась страшной болезнью и переживает ее первую стадию.

— Не приближайся ко мне, — раздался жуткий голос, заполнивший всю палату.

— А теперь, черт побери, вы слышали? Марк? Энн? Том? — спросила она их по внутренней связи.

— Что? — хором ответили они.

— Голос!

— Какой голос?! Мы ничего не слышали, доктор Клайн.

Они уставились на нее так, будто впервые увидели. Марк снова предложил сменить ее, ведь он, наверное, сможет справиться с такой нехитрой операцией, как укол, не хуже нее.

— Нет, нет… Не надо… Все в порядке… — опять отказалась Кендра.

Энн по ту сторону стеклянной перегородки неодобрительно хмыкнула и нахмурилась.

Кендра склонилась над Леонардом, и его веки внезапно поднялись, открывая зеленоватый отлив закатившихся под лоб глаз. Губы его задвигались двумя бесцветными червями, будто кто-то дергал их за ниточку. Откуда-то изнутри послышались гортанные звуки, словно басовитое бульканье кипящей лавы.

— Ну, и сейчас ничего не слышите?

— Слышим, — подтвердил Марк. — Какие-то шумы проходят.