Размышляя о нападении, Банев предполагает: «Похоже на резиновую дубинку. В столице это была бы резиновая дубинка, а здесь прямо-таки не знаю». Авторы убирают информацию о столице, но добавляют гораздо больше информации о главном герое: «Впрочем, откуда мне знать, как это бывает от резиновой дубинки? Как бывает от модернового стула в „Жареном Пегасе“ — это я знаю. Как бывает от автоматного приклада или, например, от рукоятки пистолета — я тоже знаю. От бутылки из-под шампанского и от бутылки с шампанским…»

Давая выдержку из газеты о встрече Банева и Президента, Авторы сначала передают мысли Банева только информативно: «…там было сказано…», затем добавляют сарказма: «В газетах честно и мужественно, с суровой прямотой сообщили…» Вспоминая встречу, Банев сначала думает: «Если я когда-нибудь стану президентом…» Опальный, свободолюбивый Банев так думать не может, и Авторы меняют: «Странно, как хорошо я все это помню».

Щеки Банева при гневе «бледнеют», позже — «белеют». «Что это я от злости, а не от страха», — думает об этом Банев. Позже: «…что бледнею я от злости, как Людовик XIV…»

Банев думает об опасностях, подстерегающих человека, осмелившегося выступать против президента: «…и вообще швейцара не будет, БУДЕШЬ САМ швейцаром». Затем Авторы уточняют: «САМОГО СДЕЛАЮТ».

Банев вспоминает «странного человека с орлиным профилем» (исправлено на «плясуна с орлиным профилем»): «Артист, который играет артиста, который играет артиста, который играет артиста…» Позже исправлено на: «Артист, который играет другого артиста, который играет третьего…» Тут же Авторы заменяют «пижона» на «разболтанного хлыща».

Мысли Банева передаются Авторами более правдоподобно. Вместо «Сейчас не хотелось бы» — «Неохота. Сегодня неохота». Иногда такое же упрощение используется и в речи Банева: вместо «Я не берусь судить» — «Не знаю».

Виктор спрашивает у Дианы: «А капканы на дорогах — это у вас обычное дело?» ОБЫЧНОЕ ДЕЛО изменяется на В ПОРЯДКЕ ВЕЩЕЙ.

В философском разговоре с Дианой о людях (или фашисты, или медузы, нули) Банев говорит сначала: «Сегодня уже вообще мало интересуются вопросом, для чего живет человек…», позже: «Сегодня уже, все знают, что есть человек».

Банев Диане после драки говорит не «считаю себя обязанным викториею своею», а «обязан я викторией своею».

Речь Лолы. Ругается на Ирму: «У всех дети, как дети, послушные, вежливые…» Исправлено на «Мерзавка, хамка…»

«Я тебя не упрекаю», — говорит Лола. Исправлено на: «Тебе, конечно, не до того, куда там…» И продолжает: «У тебя своя жизнь, свои заботы. У тебя женщины…» Замечание о жизни Авторы переносят в следующее высказывание Лолы, а здесь исправляют на: «Столичная жизнь, всякие балерины, артистки…». «…Ты жил, как хотел…» — здесь оканчивается высказывание Лолы, далее Банев уже не слушает, думает о своем, в черновике же следует еще одна реплика: «…но теперь ты видишь, что из этого получилось…»

Фраза Лолы: «Но ты же видишь, я не справляюсь. Я работаю, у меня общественные обязанности… в конце концов, я женщина и не старуха еще…» — заменена на: «Но теперь мне нужна не такая помощь… Счастливой назвать я себя не могу, но и несчастной тебе тоже не удалось меня сделать. У тебя своя жизнь, а у меня — своя. Я, между прочим, еще не старуха, у меня еще многое впереди…»

В первом черновике Лола говорит: «Я уже десять минут молчу, жду, когда ты отреагируешь». Исправлено на: «Я уже полчаса жду, когда ты соизволишь отреагировать». И выброшена реплика Банева: «Да, — промямлил Виктор. — Конечно…»

В перечислении недостатков Банева («Негодный муж, бездарный отец») Лола еще называла его: «…никудышный гражданин».

Затем Авторы это убрали — не такова Лола, чтобы думать об общественной пользе своего бывшего мужа.

В риторических вопросах и восклицаниях Лолы о дочери: «Ну что мне теперь делать? От тебя же никакого проку. Учителя руками разводят. Я из сил выбилась, не могу ничего» — реплика об учителях выброшена.

Речь Бол-Кунаца. О мокрецах, когда Банев употребляет слово «прокаженный», Бол-Кунац говорит: «Как вы можете так говорить?», затем фраза Бол-Кунаца меняется: «Он поздоровее вас…»

Речь Голема. Голем выглядит человеком ленивым, и поэтому его высказывание: «…если вам надо на кого-нибудь жаловаться — жалуйтесь…» изменяется на «Хотите жаловаться на военных — жалуйтесь…»

Речь Тэдди. О погоднике Тэдди сначала говорит «сломался», затем Авторы специально делают его речь неправильной: «заломался». Говоря о драке, Тэдди рассуждает: «Манеру взяли — каждый четверг драться». Позже ДРАТЬСЯ заменено на БУЯНИТЬ. И далее, обращаясь к Баневу: «А драться ты, господин писатель, научился». НАУЧИЛСЯ заменено на НАВОСТРИЛСЯ. Еще Тэдди замечает, что «стену испачкали». ИСПАЧКАЛИ заменено на ЗАГАДИЛ И. Банев спрашивает у Тэдди счет («Много получилось?»), а тот отвечает сначала: «Ты выдержишь», а затем: «Твой карман выдержит». Тэдди об ушедших детях и мокрецах сначала говорит: «Все ушли! Что теперь делать? Бить их, гадов, что ли?» Нерешительность Тэдди несвойственна, поэтому Авторы правят: «Ну теперь все! Хватит, натерпелись… Теперь все!»

Речь Дианы. Сначала Диана обращается к Баневу с предложением: «Пошли танцевать!» Но это не соответствует ее вдохновенному танцу, и Авторы изменяют: «Пошли плясать!»

Речь Павора. На вопрос Банева, пустили ли его в лепрозорий, Павор отвечает: «Не пустили и, по-видимому, не пустят». Общерасплывчатое ПО-ВИДИМОМУ заменяется на конкретное НАДО ПОНИМАТЬ. И далее, о подсчете подштанников, Павор говорит: «Дьявольски интересно». Позже: «Дьявольски увлекательно».

Речь Квадриги. «Опять он здесь», — говорит Квадрига о Паворе и добавляет сначала с отвращением: «Как это я не заметил, что он пришел!», затем с отчаянием: «И когда успел?..» В перечислении неприличных фамилий Квадрига в рукописи упоминает не Баттокса, а Фака.

Качество восприятия читателем текста очень часто зависит от достоверности и четкости описания автором какого-либо действия персонажа. Здесь зачастую даже одно слово играет большую роль. Уточняющих правок в рукописи ГЛ тоже много. Приведу лишь некоторые.

Бол-Кунац набрал пригоршню воды и «плеснул ему в лицо. Виктор отплюнулся». Второе предложение Авторы вычеркивают, а в предыдущем меняют: «…плеснул ему в глаза».

«Он очень честно ПРЕДСТАВИЛ СЕБЕ свою жизнь в столице». Заменено на ВСПОМНИЛ.

Лицо Лолы «БЫЛО ПОКРЫТО красными пятнами». Позже ШЛО.

Поза Лолы должна действовать на провинциальных адвокатов БЕЗ ПРОМАХА. Исправлено на ЧРЕЗВЫЧАЙНО.

«Снова пускаясь в путь» — пишут Стругацкие о Баневе, затем меняют на «и двинулся дальше».

Банев разувается, «уперев носок другой ноги в задник». Фраза несколько корявая, Авторы ее переделывают: «…упершись в задник носком другой ноги».

Павор в ответ на негативные высказывания о нем пьяного Квадриги «внимательно взглянул на него», позже — «пристально посмотрел».

Пьяный Квадрига сначала «выбрался из-за стола и направился», позже — «выбрался из кресла и устремился».

Голем на шутку Банева «хихикает». Но хихиканье грузному вальяжному Голему не идет, и Авторы меняют на «хмыкнул».

Предположение Банева: Квадригу «обливали над раковиной», позже — «отмывали над раковиной».

Диана, по мнению Банева, была красивой всегда: «И когда она плакала, и когда смеялась, и когда сердилась, и когда была равнодушной…» Позже переделано: вместо СЕРДИЛАСЬ — ЗЛИЛАСЬ, вместо БЫЛА РАВНОДУШНОЙ — ЕЙ БЫЛО НАПЛЕВАТЬ.

Во время ухода Банева Квадрига снова начинает всем представляться и знакомиться; сначала он это «громко произнес», но затем найдено более верное выражение: «ясным голосом произнес», что говорит о степени опьянения.

«Росшепер протяжно ЗАВЫВАЛ: „О мой бедный пьяный народ!“» Завывать разборчиво невозможно, поэтому Авторы меняют: КРИЧАЛ.