— Да я то же самое говорила вам, я же не про то, ведь надо…
Не слушая ее, директор кивнул собравшимся:
— Вы свободны, товарищи. Идите обедайте.
Четверо встали.
— И это все, Виктор Васильич? — растерянно улыбнулась Свешникова.
— Все, Надежда Афанасьевна, — директор достал сигарету, закурил. — Да, вспомнил! Генрих Залманович, как смета по десятому будет, зайдите ко мне.
— Хорошо, — кивнул Гуринович.
Неторопливо затягиваясь, Сергеев покосился на неподвижную фигуру Бурковой. Склонив голову, она сидела за столом.
Директор протянул руку, включил стоящий на столе вентилятор.
Облупившиеся лопасти слились в размытый круг, от струи воздуха заколебался воротничок директорской рубашки, поползли на лоб седеющие пряди.
Сергеев вздохнул, поиграл коробком:
— Ну так что, Людмила Ивановна?
Буркова молчала.
Директор открыл коробок, достал спичку, поднес к тлеющему кончику сигареты. Головка спички вспыхнула.
— Вы убедились, Людмила Ивановна?
Буркова судорожно кивнула головой.
— Убедились, что я был прав, а вы нет?
Она снова кивнула.
— Теперь будете выслушивать меня до конца?
Она кивнула.
— Убегать не будете?
Буркова кивнула.
Сергеев опустил горящую спичку в пепельницу, встал и с сигаретой в левой руке подошел к Бурковой, положил правую ладонь ей на плечо:
— Значит так, Людмила Ивановна. Даю вам два дня на разработку технологии приваренного к торцу хуя.
Вздрогнув, она подняла голову.
— Ну, ладно, ладно. Не хуя, а полового члена. Извините, я человек прямой. Из рабочей династии…
Он затянулся и продолжал:
— Срок, безусловно, маленький. Мизерный даже. Но поймите и меня.
Пепел с сигареты упал на его ботинок.
Сергеев топнул, стряхнул его на пол:
— Подключите весь отдел, попотейте как следует. Но чтоб через два дня вот здесь вот, — он постучал прокуренным ногтем по краю стола, — лежали технологические карты. Кровь из носу! А если все получится, будет вам премия в конце квартала. Всему отделу.
Буркова зашевелилась:
— Но, Виктор Васильич, я же, собственно… не главный технолог… заместитель…
— Вы на данном этапе — и.о. главного технолога. Исполняющая обязанности. Так что, давайте не будем об этом. Да и что вы — глупее Карапетяна?
— Да нет, но все-таки…
— Бросьте, не скромничайте. И хватит нам терять время, — он покосился на часы, — мне в министерство сегодня ехать. Надо пожрать успеть.
Буркова встала, рассеянно потянула к себе папки.
Сергеев помог ей:
— Давайте, Людмила Ивановна. Действуйте. Выбирайте сталь, с плановиками посоветуйтесь. Демина потрясите. Давайте! Ко мне в любое время дня, без доклада. Милости прошу.
Буркова подошла к двери, остановилась и, вспомнив, проговорила:
— Но, Виктор Васильич, а вы вот… ну в общем… вы говорите технологию этого…
— Полового члена.
— Да, — она быстро опустила глаза, — но ведь я не знаю… собственно вот…
— Какого именно?
— Ну да.
— Ну… — директор наморщил лоб, провел рукой по волосам, — здесь не так важно вообще-то… но… знаете что, вы попросите кого-нибудь из сотрудников. Или нет! Вот что. Подойдите к нашему комсомольскому секретарю!
— К Широкову?
— Да! К Пете. Он парень честный, деловой. Вы объясните ему, он, я думаю, поймет. Поймет правильно.
— Но ведь, Виктор Васильич, я же не знаю… как это… это ведь… я даже не знаю… — Буркова прижала папки к груди.
— Ну а что тут знать? — удивленно смотрел на нее директор. — Подойдите к нему, поговорите, объясните все как есть. Если хотите, я записку ему напишу.
— Хорошо бы, Виктор Васильич.
Директор подошел к столу и стал писать, не садясь:
— Вот… попросите его… Пусть он просто покажет вам свой половой член. А вы замеры необходимые сделайте. Точность по вашему усмотрению.
Он устало рассмеялся, складывая листок:
— Да нужна ли она вообще, эта наша точность! Вон допуск в шесть раз больше и ничего! Работает! Комедия…
Буркова осторожно улыбнулась.
Директор ввинтил окурок в пепельницу, подошел к Бурковой, протянул сложенный листок:
— Печать у Ирочки поставьте.
Людмила Ивановна взяла листок, положила на папки:
— Но, Виктор Васильич, ведь… член… он ведь разный… я знаю…
— Конечно, — серьезно кивнул Сергеев. — Когда расслаблен — маленький, а когда напряжен — раза в два больше. Но нам нужны размеры напряженного. Когда в эрекции.
— Но а как же я…
— Ну уж это ваше дело, — сухо проговорил директор и, повернувшись, пошел к столу. — Возьмите там… рукой там… поводите… как-нибудь. В общем действуйте. И держите меня в курсе.
Буркова кивнула, открыла дверь.
— И пожалуста, Людмила Ивановна, скажите хоть вы вашей Соне, пусть она не хамит Дробизу, он второй раз приходил ко мне! — обиженно крикнул директор, опускаясь в кресло. — Он же пожилой человек, ветеран, в отцы ей годится! Неужели на завкоме разбирать?!
— Хорошо, я скажу ей, — тихо ответила Буркова, вышла из кабинета и осторожно притворила дверь за собой.
Проездом
— Ну, а в целом, товарищи, ваш район в этом году работает хорошо, — Георгий Иванович улыбнулся, слегка откинулся назад, — это мне и поручено передать вам.
Сидящие за длинным столом ответно заулыбались, стали переглядываться.
Качнув головой, Георгий Иванович развел руками:
— Когда хорошо, товарищи, тогда, действительно, хорошо, а когда плохо, что ж и обижаться. В прошлом году и с посевной опоздали, и комбинат ваш с планом подвел, а со спортивным комплексом, помните, проколы были? А? Помните?
Сидящий слева Степанов закивал:
— Да, Георгий Иванович, был грех, конечно, сами виноваты.
— Вот, сами, вы же руководящий орган, а тут думали, что строители без вас обойдутся и сроки выдержат. Но ведь они же только исполнители, чего им торопиться. А комбинат ваш, он же на весь Союз известен, а пластик нам ого-го как нужен, а в прошлом году 78 %… Ну что это? Разве это деловой разговор? Пантелеев приехал ко мне, 78 %, ну что скажешь? Неужели — спасибо вам, товарищ Пантелеев, за хорошую организацию районной промышленности, а?
Собравшиеся заулыбались, Георгий Иванович отхлебнул из стакана остывший чай, облизал губы.
— А в этом, просто любо-дорого. Секретарь ваш новый, жаль, что нет его сейчас, приехал весной еще, Пантелеев, тот к осени, в лучшем случае, приезжал, а Горохов — весной. И по-деловому доложил, понимаешь, и причины все, и все, действительно, по-деловому, все рассказал. Строителям цемент из другого района возили. Ну, куда это годится? Пантелеев шесть лет не мог сунуться в Кировский район. Стоит под боком, всего 160 км каких-то, завод сухой штукатурки, а рядом цементный. Ну, куда это годится?
— Да мы, Георгий Иванович, туда в общем-то ездили, — наклонился вперед Воробьев, — но нам тогда сразу отказ дали. Они с Бурковским заводом были связаны, со стройкой, а сейчас развязались — и свободны, поэтому получилось.
— Если бы сверху не нажали, и сейчас бы ничего не дали, — перебил его Девятов, — цемент всем нужен.
— Георгий Иванович, конечно, Пантелеев был виноват, надо было тогда нажать, может, резерв какой был.
— Конечно был, не может быть, чтобы не было, был, был обязательно, — Георгий Иванович допил чай. — В общем, товарищи, давайте гадать не будем, а впредь надо быть профессиональнее. Сами не додумались — трясите замов, советуйтесь с хозяйственниками, с рабочими. И давайте впредь держать марку, как в этом году: как начали, так и держать. Согласны?
— Согласны.
— Согласны, а как же.
— Согласны, Георгий Иваныч.
— Будем стараться.
— Постараемся.
— Ну, вот и хорошо, — Георгий Иванович встал. — А с секретарем вашим увидимся, пусть не расстраивается, что я его не предупредил, я ведь проездом. Пусть поправляется. А то что это — ангина в августе, это не дело.