Буркова села напротив, положила пухлые папки на длинный светлый стол. Сергеев сел за свой темного дерева стол, упирающийся в торец длинного, отодвинул в сторону пачку сводок:

— Я ведь совсем забыл, что Мухтарбекович в отпуске.

— Уже три дня.

— Склеротиком становлюсь! — рассмеялся директор и, сощурясь, посмотрел на Буркову. — А вы чудесно выглядите.

— Да что вы, Виктор Васильич.

— И кофточка ненашенская, красивая какая-то…

— Стараемся.

— А что на ней написано… не разгляжу…

— Монте-Карло.

— Ух ты! Шикарно. Неделикатный вопрос: это по блату или напали где?

— Подарили.

— Понятно. Моя дочурка все за такими гоняется… ну да ладно. О кофточках потом.

Он нашарил в пачке сигарету, сунул в губы, чиркнул спичкой:

— Карты редуктора принесли?

— Вот. Еле доволокла.

— Так. Людмила Ивановна, что там у нас с валиком этим… ну… промежуточным…

— А что?

— Да вот допуски, говорят, ни к черту. Посмотрите, вот сводки принесли. Вместо 0,06 — 0,32.

— Как?

— Да вот так.

— Но ведь он же четыре года в производстве, Виктор Васильич. Там же давно уж все отлажено, проверено сто раз…

— Тем не менее.

Директор положил перед ней листок.

Людмила Ивановна подняла его к глазам:

— Так… торцы в норме, шлиц, так, под шестерни… так… под подшипники… господи… действительно 0,32.

Директор грустно чмокнул, затягиваясь.

— Но, может, напутали что? Наладчик ошибся?

Сергеев вздохнул:

— Дело в том, Людмила Ивановна, что эта сводка не первая. Вот, смотрите…

Он выдвинул ящик стола, вынул пачку скрепленных листков, протянул Бурковой:

— Это за три последних месяца.

Буркова стала перебирать листки:

— Это что… все только по промежуточному?

— Да. И везде вместо 0,06 — 0,32.

— Господи, действительно…

— Действительно… — директор грустно посмотрел в окно, выпустил дым.

Буркова подняла голову:

— Но, как же… но… Виктор Васильич, но ведь… и это что… все три месяца?!

— Все три.

— Кошмар! А почему же мы не знали ничего?! Это же… это значит, все за три месяца — брак?!

— Выходит, что так.

— Но… но ведь испытания-то… ведь в сборочном их испытывают!

— Испытывают.

— И что?

— Работают нормально, — грустно усмехнулся директор. — Пока…

— Но почему же мы не знаем ничего? Ни Карапетян, ни отдел? И главный инженер тоже! Он ведь ничего мне не говорил! И сборщики тоже! Как же так, Виктор Васильич?!

Сергеев, не торопясь, загасил окурок, щелчком отпихнул коробок со спичками и, сцепив руки, посмотрел в глаза Бурковой:

— Скажите, Людмила Ивановна, вы что кончали?

— Станкин.

— В каком году?

— В шестьдесят восьмом.

— Значит, у нас вы без малого…

— Тринадцать лет. Но при чем здесь это?

Сергеев устало потер переносицу:

— Людмила Ивановна, скажите, кто разрабатывал технологию обработки промежуточного вала?

— Королев и я.

— Так. Королев у нас уже не работает.

— Да. Два года, как на «Борец» ушел.

Сергеев встал, сунул руки в карманы и подошел к окну.

Буркова удивленно смотрела на него.

За окном разгружали машины с заготовками. В небольшом скверике возле литейного рабочие играли в домино.

Сергеев снова потер переносицу:

— Людмила Ивановна, как вы думаете, почему бракованные редукторы прошли испытания?

— Ну… в конце концов допуск на подшипник… это на первых порах может и не повлиять.

— Не повлиять?

— Ну да. Это ведь сугубо технологическое отклонение… потом скажется, а пока может и не повлиять.

Директор вздохнул и осторожно тронул пальцами пыльное стекло:

— Может не повлиять… А если мы в середине вала вырежем шейку? Это повлияет на работу редуктора?

— Смотря какую. Если выдержит прочностные испытания — не повлияет.

— А если наоборот — нарастить выступ?

— Да нет, наверно. Не повлияет. Только выступ-то и ни к чему — лишний металл…

Директор повернулся к Бурковой:

— Ну, а к торцу если приварить что-нибудь? Повлияет?

Людмила Ивановна улыбнулась, пожала плечами:

— Смотря что, Виктор Васильич. Если болт, то наверно не повлияет. А если что потяжелее, наверно повлияет…

Сергеев пристально посмотрел на нее:

— Ну, а если хуй приварить к торцу промежуточного вала? Повлияет это на работу редуктора?

Буркова открыла рот, еле слышно произнесла:

— Как… как…

— Да вот так, — хмуро сощурился директор. — Если хуй возьмем и приварим к торцу? Торец-то выходит из редуктора через подшипник и уплотнение? Выходит ведь?

— Вы… ходит…

— Ну вот! Возьмем к нему и хуй приварим! Повлияет это?

Буркова растерянно приподнялась:

— Господи… да как же… да как вы… как… Как вам не стыдно!

— Что стыдно?

— Господи…

Она шагнула к двери, но директор схватил ее за руку:

— Сядьте!

— Мерзость какая… пустите меня…

Директор нажал ей на плечи, усадил:

— Садитесь, кому говорю! Я что с вами — дурака валяю?! Что вы истерику закатываете! Я вас спрашиваю как заместителя главного технолога завода, понимаете вы или нет!

Он подошел к столу, снял трубку:

— Ира! Демина, Свешникову и Гуриновича ко мне! Да… и парторгу позвони… немедленно!

Сергеев бросил трубку и, не глядя на съежившуюся на стуле Буркову, стал пружинисто расхаживать по кабинету.

Вскоре дверь отворилась, вошли Демин и Гуринович.

— А Свешникова, а Замятин?

— Обедают наверно, Виктор Васильич, — ответил лысоватый Гуринович.

— Позвать из столовой! — крикнул Сергеев секретарше. — Немедленно позвать!

Ира выбежала из приемной.

Сергеев сел за свой стол и сухо кивнул вошедшим:

— Присаживайтесь, товарищи.

Косясь на Буркову, Демин с Гуриновичем сели.

Сергеев откинул упавшие на лоб пряди волос и, нахмурившись, стал громко барабанить пальцами по столу.

— Виктор Васильич, — выглянул Демин из-за плеча Гуриновича, — а что стряслось?

— Щас объясню, Иван Николаич, — горько улыбнулся Сергеев. — Подожди минутку…

Через некоторое время вошли Свешникова и Замятин.

— Садитесь, садитесь… — раздраженно закивал головой директор.

Вошедшие сели.

Сергеев встал, оперся о стол:

— Вот, Людмила Ивановна. Перед вами сидит все заводское начальство. Главный инженер, главный механик, главный экономист и секретарь парткома. Надо бы еще председателя завкома, но ладно… хватит, я думаю. Для авторитета достаточно.

Буркова испуганно посмотрела на него.

Свешникова наклонилась вперед:

— Виктор Васильич, а что случилось?

Директор грустно покачал головой:

— А случилось, Надежда Афанасьевна, то, что зам. главного технолога, правая рука нашего незаменимого Кира Мухтарбековича, Людмила Ивановна Буркова на мой вопрос, сугубо технологический, просто плюет мне в рожу, в переносном смысле, и бежит вон из моего кабинета. Я ее спрашиваю, а она не желает со мной разговаривать.

— Неправда! Я с вами разговаривала, пока вы не сказали это…

— Что это?! Что это?!

— Пока вы… пока вы… не стали… господи…

Буркова заплакала.

Директор вздохнул, выпрямился:

— Ну, хорошо. Давайте все сначала. Товарищи, я спросил Буркову, можно ли вырезать в промежуточном валу редуктора шейку или, наоборот, — нарастить выступ?

Главный инженер потер подбородок:

— Да можно, конечно. Только зачем?

— Это уже другой вопрос. Значит можно?

— Можно.

— Она мне тоже это ответила. А теперь скажите, железку какую-нибудь можно приварить к торцу?

Главный инженер пожал плечами:

— Смотря какую.

— Не очень большую.

— Можно.

— И будет работать?

— Да будет, наверно. Да и на торце, что там… только осевые нагрузки изменятся, а они практически нулевые, он ведь горизонтально стоит.

Директор кивнул головой:

— Понятно. Людмила Ивановна, вам понятно?

Буркова нервно дернулась: